Королева ночи

Убийства продолжались, да только никто ни за кем не охотился. Стражи хоть и выходили на ежедневное дежурство, но больше проводили время в трактирах, чем на улицах, если и выходили на мостовые то только вчетвером, никуда не спешили и шарахались от каждого шороха.

Рейды и прочесывание не проводили, мотивируя это тем, что только самоубийца выйдет на оборотня с обычным железом. Так и сказали: дадите серебро — оборотня поймаем и убьем. Не будет серебра — пусть себе кормится, любой животинке своя еда требуется. Мы себя и свои семьи защитим, а город пусть себя сам защищает…

Городская управа в ответ заявила — вам серебро дали год назад, им и убивайте, нового не будет.

А люди умирали. Пусть немного, не каждый день, но каждая такая смерть вызывала немало разговоров. Недовольство начало зреть внутри города, сначала в бедных кварталах, где обнаружились первые разорванные трупы, потом и в более-менее благополучной средней части, где проживали люди обеспеченные, в основном торговцы и ремесленники, куда смерти пришла потом.

Наша семья тоже жила в этом районе. Когда на нашей улице обнаружили первый изуродованный труп, отец как-то странно посмотрел на меня, возможно потому, что в этот вечер я пришел домой под утро.

У меня была на то серьезная причина… звали ее… впрочем, это имя я даже отцу не скажу.

Она была милой, крепко сбитой девушкой со всеми приятными выпуклостями, которые положено иметь женскому полу, причем кое-чего было с некоторым избытком, что меня только радовало. Мы с ней замечательно проводили время в городском парке. Имелась там одна закрытая со всех сторон кустарником беседка, пробраться в которую можно было только на четвереньках. Это было признанным местом для любовных встреч для городской молодежи, поэтому обычно она всегда была занята. Но после появления оборотня, как только на город спускалась густая теплая летняя ночь, парк пустел, что было нам только на руку.

Сам я не боялся ни оборотней, ни упырей, ни какой другой нечисти. У меня отец был стражником, братья вот-вот ими станут, а я сам готов был подраться с любым парнем в нашей округе. Почему я должен кого-то бояться? Пусть меня лучше обходят стороной. Я — выродок, и этим все сказано.

Не знаю, что в то утро подумал про себя отец, но с тех пор его внимательный взгляд постоянно преследовал меня, а еще через какое-то время я понял, что за мной следи не только он, но и братья. Как-то уж слишком часто они стали оказываться там, где обычно бываю я.

Когда наступал вечер, братья не раз встречали меня на улице и вели в трактир, в котором обычно проводили время. Я большей частью был не прочь, но только не в те вечера, когда меня ждала девушка. Тогда приходилось убегать через черный ход, ведущий на двор, перелезать через забор и бежать что имелось сил. Иначе, а в этом я не сомневался, свидание мне придется проводить под любопытным взглядом кого-то из братьев.

А мне такое совсем не нравилось. Но самое неприятное было в том, что я не понимал, чем это вызвано — раньше никого не интересовало, чем я занимаюсь и когда прихожу домой.

Но с того дня, даже просто гуляя по городу, я испытывал неприятное чувство, что кто-то следит за мной. Иногда оно пропадало, иногда становилось настолько сильным, что я начинал испуганно оглядываться, чувствуя неприятный холодок между лопатками.

Да еще эта луна… Каждую ночь над городом всходила она. Такой, ее еще никто никогда не видел. Ее лик был огромным, закрывал половина неба, и казался настолько ярким, что масляный фонарь рядом с домом казался тусклым и слабым, как огонек светлячка.

Многие в городе жаловались на бессонницу, на то что не могли заснуть в эти странные наполненные серебристым сиянием ночи. Это действительно было непросто, ночью было как днем, даже плотные ставни не помогали, свет просачивался в любую щель, заставляя людей вздрагивать от любого шороха.

Страшное время — время оборотня. Правда, скоро стало еще ужаснее…

Если кто-то скажет, что где-то существуют места силы, попав в которые, человек меняется, превращается в нечто иное, и намекнет на то, что вам это обязательно надо, не поддавайтесь на уговоры. Никому не верьте, вокруг одни враги, которые хотят закопать вас в могилу, или тупицы, не понимающие, что они говорят.

Никогда не подходите к таким местам без нужды, обходите разломы, каменные алтари, Стоун Хеджи, бесовские круги и тому подобное, если, конечно, вас не припечет какая-то неизлечимая болезнь, и вам станет все равно, где умирать.

Да и тогда сначала хорошо подумайте — выпасть из реальности там легко и просто, а такое обычно сдвигает мозги окончательно и бесповоротно.

Костя Звягинцев этого не знал, ни во что мистическое не верил, себя считал человек прагматичным, хорошо представляющим реалии сегодняшнего мира, и для этого у него были все основания.

Еще в раннем детстве, когда мальчик едва ли понимал, что с ним пытаются сделать, мама записала его в секцию карате, надеясь, что это поможет слабому тщедушному мальчику стать настоящим мужчиной. Очень ей уж этого хотелось, может потому, что жила одна, а тот единственный мужчина, который стал отцом Кости исчез в неизвестном направлении?

Пять раз в неделю, проведенные в маленьком школьном спортзале, заложили основу новой более суровой личности и научили Звягинцева многому, в первую очередь, терпению.

Восточные боевые искусства учат ничего хорошего не ждать от завтрашнего дня, и радоваться только тому, что есть сегодня. Поэтому скоро появляется понимание, что тебе хорошо сегодня, потому что знаешь, что завтра станет хуже.

В секции Костика научили драться с оружием и без него, надеяться только на самого себя, воспитали в нем черты непреклонного воина, и еще много чего, что он пока даже не осознал. Драться в школе ему не пришлось — слава о том, что он занимается карате, сама собой разлетелась по школе, поэтому его не донимали местные хулиганы и сторонились заядлые драчуны.

Когда ему исполнилось пятнадцать лет, в секцию он стал забегать лишь редкими вечерами и то только для поддержания формы — на все остальное ему просто не хватало времени. Пришлось взяться за учебу, маме очень хотелось, чтобы он хорошо закончил шеолку. И он, сидя за учебниками, скучал по острому запаху пота, крикам боли и истязающих себя друзьям. Когда становилось совсем плохо, он откладывал в сторону разные умные книжки и все-таки шел в спортзал.

Там он сразу успокаивался, как-то заново понимая, что не ему одному в этом мире плохо, всем остальным тоже достается.

Время шло, жизнь катилась своим чередом, как-то незаметно для себя он вырос и превратился в высокого крепкого юношу с длинными мускулистыми руками и ногами, с хмурым хоть и симпатичным лицом.

Его тело не имело никаких видимых изъянов, если не считать шрамов, приобретенных по собственной глупости еще мальчишкой. Светлая шевелюра и ясные зеленые глаза делали его привлекательным для противоположного пола, он уже начал сбривать по утрам редкие светлые волосики под носом, что говорило о том, что он превращается в мужчину.

Школа как-то быстро закончилась, и наступил тяжелый момент для всех юношей и девушек — время искать свой путь в жизни.

С грустью осознав, что он не гений, а знания в его тупую голову влезают с огромным трудом, хоть потом и остаются там навсегда, он отказался от поступления в престижный вуз. В прочем, мать и не настаивала, денег в семье водилось мало, и использовались они в основном на еду и одежду, она и сама с ужасом думала, как она его учить будет, хоть и не скрывала, что его учеба, это ее последний шанс, как-то улучшить свою жизнь. Вот Костик вырастет, приобретет престижную профессию, заработает много денег, и все ее мечты сразу исполнятся. После недолгого обдумывания Костик поступил в местный небольшой филиал московского вуза на бюджетной основе, чтобы получить модную и достаточно востребованную специальность программиста.

Учеба ему давалось не так тяжело, как он предполагал, помогало то, что он никогда не был фанатом накопления знаний, предпочитал иметь ясно мыслящую голову.