Страница 48 из 75
Он с яростью смял газету и вдруг понял, что у него в руках не вся газета, а всего только два листка.
– Каким образом этот… ужас попал к нам? Где все остальное?
– Не знаю. Эти два листка, аккуратно свернутые, были присланы в самом обычном конверте. Без всякой записки.
– А почему только «Энтрансижан»? Другие газеты что, не в курсе?
– Полагаю, что теперь уже в курсе. Но в этой газетенке факты изложены уверенным тоном и очень подробно. Если я не ошибаюсь, вы были в том же поезде. Госпожа Белмонт ехала вместе с вами?
– Должно быть, да, я видел ее мельком.
– А в вагоне-ресторане? Там вы не встречались?
– Я не ходил в вагон-ресторан. Мне не хотелось ни с кем встречаться, потому что я уже не слишком хорошо себя чувствовал.
– И что вы будете делать?
– Не знаю. Ждать…
Телефонный звонок не дал Альдо договорить. С мрачным видом он попросил Ги подойти к телефону. Тот вернулся в следующую же секунду.
– Звонит маркиза де Соммьер, – объявил он.
– Тетя Амели? Она взяла телефонную трубку? Быть такого не может! Вы что-то напутали!
– Я не ошибаюсь, можете мне поверить.
Альдо взял трубку и вынужден был признать, что маркиза в самом деле у телефона. Но она не дала ему возможности выразить свое удивление.
– Ты знаешь, что у нас творится?
– Только что узнал. Мне прислали по почте два листка из вчерашего номера «Энтрансижан». Анонимно, подчеркиваю.
– Прекрасно. У нас нет времени на мелочи. Ты должен немедленно приехать в Париж. Садись на вечерний поезд и приезжай. Твоя жена с тобой?
– Нет, она возвращается только завтра. Лиза с детьми сейчас в Цюрихе, у отца, у него был гипертонический криз, опасались за его жизнь.
– Как это все не вовремя! Значит, напиши ей записку и приезжай. Напиши ей… что я заболела…
– Ненавижу такие выдуманные поводы, они могут сбыться.
– Ты к тому же и суеверен! Тогда напиши, что я срочно вызвала тебя и не объяснила, по какой причине.
– Именно это вы и делаете сейчас, моя любимая и несравненная тетя!
– Согласна. Но больше я ничего тебе сейчас не скажу. В твоей замечательной стране теперь заведено прослушивать телефоны, так что я предпочитаю помолчать. Ты приедешь ненадолго и сразу же вернешься обратно. Целую и до завтра!
Тетя Амели повесила трубку.
– Что сообщила маркиза де Соммьер?
– Она хочет, чтобы я приехал в Париж как можно быстрее. Кроме этого, она не сказала ничего. Обо всем остальном вы знаете столько же, сколько и я. Если Пизани на месте, пошлите его, пусть возьмет билет в спальный вагон на сегодняшний вечер. А мне теперь нужен кофе, литр или два, потому что я должен как следует подумать.
– Вы должны этой ночью еще и выспаться, – с нажимом произнес Ги. – Если вы дернете стоп-кран и выйдете в Дижоне, вам вряд ли удастся что-нибудь уладить. Кофе вам, конечно, принесут, но в умеренных количествах.
Вскоре появился Захария, катя перед собой столик с большим пузатым кофейником и корзинкой с грудой тостов и круассанов, которые попросил принести Альдо. Можно было подумать, что он не ел три дня. Он, конечно же, ел, но после статьи в газете и звонка тети Амели почувствовал, что сил ему понадобится немало. Новости не сулили ничего хорошего. Альдо старался не думать сейчас о Полине. Отодвигал мысли о ней на потом. В первую очередь он должен подумать о жене. Наверное, ему повезло, что сейчас ее нет с ним рядом. Но это всего лишь короткая отсрочка. А потом? Что потом? Какое письмо он должен ей написать? И что написать ей в этом письме? Старательно подогнать ложь ко лжи, которую Лиза в самом скором времени все равно распознает? Значит, написать правду? Но писать правду страшно и опасно! Даже полуправду… И что же делать?
Отодвинув чашку, Альдо закурил сигарету и повернулся к Ги, который опять взялся за газету и внимательно перечитывал статью, надеясь увидеть что-то важное между строк.
– Мне думается, лучше предупредить Лизу по телефону. Она придет в ярость, когда, приехав, узнает от вас, что я был вынужден снова уехать в Париж. К тому же, вполне возможно, она решит побыть еще несколько дней с отцом…
– Вы хотите предоставить ей возможность самой разобраться со слухами и сплетнями и сделать соответствующий вывод? Я не уверен, что это пойдет всем на пользу. Доверьтесь мне, Альдо, я знаю, чем ее успокоить. Полуправдой. К тому же, если вас вызвала к себе ваша тетя, я уверен, что Лизе не придет в голову вмешиваться в ваши семейные дела и ссориться с вами. Тем более вы оставите ей письмецо. Ласковое, теплое, которое развеет все сомнения.
– Да, конечно. Но какой черт меня дернул помогать Уишбоуну разыскивать эту проклятую химеру?! – расстроился вдруг Альдо.
– Не ломайте попусту голову. Осмелюсь вам напомнить, что в любом случае вы должны были приехать в Париж на распродажу коллекции ван Тильдена. С Уишбоуном или без него, вы все равно встретились бы с господином Белмонтом и, даю голову на отсечение, тут же оседлали бы свою боевую лошадку и поспешили ему на помощь. Так или нет?
– Говорит как пишет! Но главное, что вы, как всегда, правы!
Вновь уезжая тем же вечером на экспрессе в Париж, Альдо не без горечи отметил злую иронию судьбы. У него снова было купе номер семь, откуда вела дверь в купе номер восемь…
– Кто едет в соседнем купе? – поинтересовался он у проводника.
– Старый военный, генерал Тревизани. Днем ворчит, ночью храпит, но человек безобидный, – ответил тот, успокаивая Альдо улыбкой. – Уверен, что спать он вам не помешает.
Полная противоположность прошлому путешествию. Оно и к лучшему.
Он бы не вынес присутствия там чужой женщины. А генерал? Пусть хоть на трубе играет!
Альдо никогда не питал склонности к каким бы то ни было наркотическим средствам, но на этот раз запасся снотворным у своего аптекаря Грациани.
– Мне необходимо приехать в Париж со свежей головой, – объяснил он. – Дай что-нибудь легкое, чтобы я не был как ватный.
– У меня как раз есть то, что нужно, однако этим средством ни в коем случае нельзя злоупотреблять. Нужно принять одну таблетку, запив стаканом воды, перед тем как лечь спать. И только в том случае, когда в этом действительно есть серьезная необходимость. Если пользоваться часто, быстро привыкнешь.
– Не волнуйся за меня!
В вагоне-ресторане вместо ужина Альдо снова взял чашку кофе и поспешил обратно в купе, где проводник уже расстелил ему постель. Умывшись и почистив зубы, но даже не выкурив сигареты перед сном, он проглотил таблетку и улегся на белоснежные простыни. Чего он всерьез боялся, так это ночи. Она напоминала ему другую, ту, что случилась совсем недавно, ту, что он провел в объятиях Полины, которая занимала теперь все его мысли. Да и как могло быть иначе после того, как он узнал о ее исчезновении? Когда она исчезла? Каким образом? Где она теперь? В последний раз он видел ее на вокзале в Бриге. Трудно предположить, что кто-то ждал ее именно там, потому что билет у нее был до Милана. И где она в этот час? Если только жива?.. И с чего вдруг тетушка Амели вызывает его с такой поспешностью? От этих неотвязных мыслей, непереносимых в ночной тьме, и хотел избавиться Альдо. И избавился. Все исчезло, растворилось – Альдо камнем упал в бездну сна.
Разбудил его таможенник на франко-швейцарской границе, громко постучавший в дверь. Альдо соскочил с постели в пижаме, но голова при этом была совершенно свежая, словно он проснулся уже час назад. Мысленно он поблагодарил Грациани, снотворное в самом деле было выше всяческих похвал! А судя по тому, что его ожидало в Париже, ему наверняка придется прибегнуть к нему снова. А еще Альдо знал, что, стоит ему оказаться лицом к лицу с опасностью, в нем непременно проснется боевой дух, и он на это очень рассчитывал.
Альдо вышел из поезда на Лионском вокзале, взял такси и доехал до улицы Альфреда де Виньи с приятным чувством, что возвращается к себе домой. Ему здесь было почти так же хорошо, как в Венеции, которую он и Лиза покидали достаточно часто. У дверей в особняк Альдо встретил невозмутимый Сиприен и улыбнулся ему так, словно никакие бури не грозили этому дому.