Страница 22 из 36
— Ну еще бы, — откликнулась Терри.
Черт! Вот оно снова. Мучительное чувство, твердящее: между Виктором и Терри что-то происходит. И — показалось мне или нет? — при последних своих словах он ей подмигнул.
— А как у этой девицы с деньгами? — спросила Терри.
— С какими деньгами? — ухмыльнулся Магнит. — Габриэль Деннис придает понятию «пробивающаяся актриса» совершенно новый смысл. У нее один-единственный текущий счет в «Чейзе», да и его остаток она за последние три года превышала трижды. И никаких единовременных платежей или устойчивого повышения вклада на время, когда она, по ее словам, была связана с Берчем, не приходится.
Виктор встал, подошел к окну:
— То, что я от вас услышал, на редкость подозрительно с одной стороны, а с другой…
Терри перебила его:
— В ее показаниях нет ничего, что она не могла бы выудить из газет или телепрограмм.
Магнит протянул руку к чашке кофе:
— Вы не заглядывали в отчет о вскрытии трупа Берча? Может быть, у него были какие-нибудь родимые пятна, на незнании которых ее можно поймать?
— Нет, не было, — ответила Терри. — Я это уже выяснила.
— Что еще, Маг? — спросил Виктор.
— Я проверил аптечные сети. Год назад у нее имелся рецепт на транквилизатор «ксанакс» — рецепт возобновлялся три раза, но, с другой стороны, у кого их нет, верно? — Он в который раз просмотрел свои записи и сказал: — Есть еще кое-что, способное заставить задуматься о ее подлинных мотивах.
— Что именно? — насторожилась Терри.
— Запись телефонных звонков, — ответил Магнит. — Два дня назад Габриэль Деннис трижды звонила в компанию «Эпик ВанМедиа». А эта компания издает «Национальный таблоид».
— То, что она пыталась продать свою историю, может подорвать доверие к ней, — сказала Терри. — Однако не доказывает, что она лжет.
Магнит пожал плечами:
— Я и не думал, что дам вам улику.
— В дело может пойти и это, — сказал Виктор. Он взглянул на часы, потом на Терри. Та кивнула.
— Что ж, Энтони, пожалуй, на этом мы можем вас отпустить, — сказала она.
Магнит, негромко покряхтывая, оперся о подлокотники своего кресла и встал. Пожимая ему руку, я поблагодарил его за старания. Виктор еще раз обнялся с ним, Терри вызвалась проводить его до дверей офиса.
— Сейчас вернусь, — сказала она.
Едва они вышли, Виктор направился к бару.
— Выпить хотите?
— Нет. Мне и так хорошо, — солгал я.
В ту минуту мало что могло порадовать меня сильнее, чем выпивка. По счастью, в состав этой малости входил и мысленный маркер, которым я вычеркивал дни в календарике под названием «Как давно я уже не пил». Дней этих набралось уже десять.
Вернулась Терри. Села, сбросила туфли, положила ноги на стеклянный столик. Виктор налил себе, разумеется, моего любимого бурбона и присоединился к нам.
— Итак, к чему мы пришли? — спросила Терри.
— Пятьдесят на пятьдесят, — сказал Виктор. — Габриэль Деннис либо говорит правду, либо врет. Хотя, если она врет, готов поспорить на любые деньги, что ты ее расколешь.
— То-то и оно, что «если», — сказала Терри.
В дверь постучали. Это были секретарши Виктора.
— Ничего, если мы уйдем, Виктор? — спросила блондинка.
Виктор кивнул.
— Да, — сказал он. — Приятного вечера.
Девушки, пожелав того же и нам, удалились.
Когда они скрылись из виду, Терри шутливо поинтересовалась:
— Тебе действительно нужны сразу две секретарши, Виктор, или ты одержим идеей мужского превосходства?
— О, именно ею, — улыбаясь, ответил он. — Бывает, что одной женщины мужчине оказывается мало.
И он рассмеялся.
— Господи, ну конечно! — воскликнула Терри.
Мы оба уставились на нее. Что такое?
— Я просто сообразила, как нам поступить завтра, — сказала она.
На следующее утро Терри, поднявшись из своего кресла, уведомила судью Ломакса, что у нее нет больше вопросов к Габриэль Деннис.
— Вместо этого, ваша честь, я хотела бы вызвать на место свидетеля доктора Ремлера.
— Клянусь, — подняв правую руку, сказал я судейскому секретарю. — Всю правду, и ничего, кроме правды.
Ломакс знаком предложил мне сесть. Терри приблизилась ко мне и, сохраняя на лице серьезное выражение, все же ухитрилась ободряюще кивнуть.
— Вы просили меня вызвать вас для дачи показаний, доктор Ремлер, не так ли?
Я, как мы заранее договорились, улыбнулся.
— Не столько просил, — сказал я, — сколько изводил вас просьбами.
В зале послышались смешки.
— Так или иначе, — сказала Терри, — я не хотела, чтобы вы давали показания. До вчерашнего дня я считала, что мы, доказывая вашу невиновность, поработали очень неплохо. Однако затем мы услышали показания молодой женщины по имени Габриэль Деннис.
Терри выдержала паузу.
— Вы ее видели прежде, доктор Ремлер?
— Нет, не видел, — ответил я.
— Это ведь не та женщина, что стала, назвавшись Самантой Кент, вашей пациенткой, верно?
— Нет. Совсем не та.
— Следовательно, услышав вчера показания Габриэль Деннис о том, что у нее был роман с Конрадом Берчем и как раз в то время, когда он рассказывал вам о своей любовной связи, вы, надо полагать, испытали настоящее потрясение, — сказала Терри. — Если Габриэль Деннис — это не та пациентка, что подставила вас, то кому же мы должны верить, вам или ей?
Вопрос прозвучал так, словно Терри начала сомневаться в невиновности своего клиента.
Мой ответ это впечатление лишь усилил:
— Вообще говоря, на мой взгляд, логический выбор состоит в том, чтобы поверить нам обоим.
Терри склонила голову набок:
— Это как же?
— Я думаю, что обвинение оказало мне услугу. С помощью Габриэль Деннис оно доказало, что я говорил о Конраде Берче правду — он был склонен к супружеским изменам.
— Да, — согласилась Терри. — Однако обвинение пытается внушить нам, что, раз его любовница не была вашей Таинственной пациенткой, значит, вы лжете.
Я смотрел теперь прямо на Терри.
— На самом деле обвинение доказало, что одна из его любовниц моей пациенткой не была, — спокойно произнес я.
— Что вы имеете в виду, доктор Ремлер? Что если мужчине недостаточно одной женщины, то вряд ли ему будет достаточно одной любовницы?
— Вот именно, — ответил я. — Будучи психотерапевтом, я видел немало мужчин и женщин, заводивших по нескольку внебрачных связей одновременно. При этом ключевым моментом — во всяком случае, у моих пациентов — было нежелание признаться в содеянном.
— И в чем тут причина, по-вашему?
— Я усматриваю ее в усвоенных нашим обществом взглядах. Мы неодобрительно относимся к людям, заводящим романы на стороне, однако поневоле признаем, что это явление распространенное. Но два романа одновременно? Позорно вдвойне.
— Однако Конрад Берч рассказал вам об одном своем романе. Вы полагаете, что именно боязнь позора и помешала ему рассказать о втором?
— Да, хотя в случае Конрада Берча мы должны прежде всего помнить о цели нашей с ним встречи. Его тревожили возможные последствия разрыва с женщиной, способной на низменные поступки. Чувство вины тут основной роли не играло.
— И опять-таки обвинение утверждает, будто вы сочинили эту историю и даже подделали, почти два года назад, записи о вашем пациенте. Что вы можете сказать об этом?
— Это означало бы, что я не только проявил, задумывая убийство, редкостное терпение, но также и оказался на редкость удачливым человеком: каким-то образом мне удалось догадаться, что Конрад Берч активно гуляет на стороне.
Терри отошла к отгородке присяжных.
— Иными словами, — сказала она, — вы не только психотерапевт, но еще и член «Содружества медиумов».
По залу прокатился смех.
Терри взглянула на судью Ломакса:
— У меня больше нет вопросов.
Еще до того, как она приблизилась к своему креслу, Хеммерсон, встав, сделал свой первый ход:
— Доктор Ремлер, скажите, нож, которым Конраду Берчу нанесли более пятидесяти смертельных ударов, принадлежал вам?