Легкие деньги

– А как быть со встречей, о которой мы договорились? Нельзя же и ее отложить на девяносто дней.

– Первая встреча с ФБР состоится уже скоро. И я не хочу, чтобы ты присутствовал на ней.

– Но я буду там, – сказал Райан твердо.

– Как твой адвокат, я бы не советовал тебе идти на эту встречу. Лучше я поговорю с ними сам и узнаю, где они копают. Мы сможем поменять позицию в зависимости от ситуации, и только тогда ты поговоришь с ними.

– Норм, я доверяю тебе как брату. Но я должен присутствовать там. Должен.

Норман вздохнул и спорить не стат.

– Если пойдешь, будешь молчать как рыба. Брови не хмурить, глаза не закатывать.

– Я справлюсь.

– Хорошо. Эта встреча – деловые переговоры, обмен информацией, понял? Я уже, кажется, говорил, что дело тут серьезнее, чем мог предполагать твой отец. Нутром чую. И если это действительно так, то не ты их цель. Они потребуют от тебя только одного – назвать имена. Чтобы узнать, кто стоит за деньгами. Если они разузнают про шантаж, им понадобится и эта информация.

– Единственное имя, которое я могу назвать, принадлежит покойнику.

Норм на секунду отвлекся от дороги и посмотрел ему в глаза.

– Я знал твоего отца. И насколько я понимаю, он не был так ловок, чтобы провернуть все это дело с пятью миллионами долларов в одиночку. ФБР захочет узнать, с кем он работал.

– Ну, тогда они окажутся в отчаянном положении. Я не знаю других имен.

– Их интересуют не только имена. Им нужно хоть что-нибудь для продолжения расследования. Как насчет той женщины, что ограбила тебя в Панаме?

– Понятия не имею, кто она.

– Должно же быть что-нибудь, за что могло бы зацепиться ФБР, чтобы найти ее. Мы не собираемся рассказывать им все как на духу. Но если речь зайдет о твоей невиновности или о невиновности кого-то из твоей семьи, важно, чтобы у нас было что им предложить.

Райан полез в сумку.

– У меня есть кое-что для них.

– Что это?

Райан достал пластиковый пузырчатый пакет.

– Это стакан из бара в отеле. Из него пила та женщина.

– Ты же сказал, что отдал стакан банковскому служащему в «Банко дель Истмо»!

– Не стал бы я отдавать единственную улику. Я действительно дал ему стакан из отеля. Но это был другой стакан.

Норман уже собрался выговорить Райану за то, что тот солгал собственному адвокату, но передумал – он был больше заинтригован, нежели рассержен.

– Ты думаешь, отпечатки пальцев все еще сохранились на нем?

– Я сделал все, чтобы не размазать их. Купил сумку и пакет специально для него. Надеюсь, это поможет найти ту женщину. Если запахнет жареным, полагаю, ФБР очень захочется посмотреть, насколько я опытен в сохранении улик.

– ФБР очень захочет это узнать вне зависимости от того, куда приведет их расследование. – Норм посмотрел на засохший след помады на краю стакана. – Возможно, здесь достаточно слюны для анализа ДНК.

– Значит, у нас есть о чем говорить с ФБР?

– Хорошее начало. Но мы всегда должны иметь в запасе что-то еще.

– По-моему, этого достаточно, – сказал Райан. Норм почувствовал перемену в голосе друга:

– Ты чего-то недоговариваешь?

Райан отвернулся. Пришла пора рассказать Норму об Эми. Это заняло всего минуту.

Норм забарабанил по рулевому колесу и резко съехал на обочину. Машина остановилась на парковке у мотеля.

– Черт тебя побери! – грубо рявкнул он.

– Да что я такого сделал?

– С меня хватит! Стакан – раз. Два – ты прячешь от меня эту Эми. То есть продолжаешь действовать так, будто ты – всезнайка-доктор, а я – твой тупой пациент! Говоришь мне только то, что я должен, по-твоему, знать. Так не пойдет! Я – твой адвокат. Мне необходимо знать все!

– Я не играю с тобой, Норм. Просто не хотел вовлекать Эми.

– Да почему нет? Тебе не приходило в голову, что она могла быть той самой третьей стороной, а? Может, у нее есть информация о человеке, у которого твой отец вымогал пять миллионов долларов! Может, ее задача – распространить информацию, если что-нибудь плохое случилось бы с твоим отцом!

– Да, я думал об этом. Но это неправильно – вовлекать ее, пока мы не проверили другую возможность.

– Какую еще возможность?

Райан опустил взгляд и заговорил тихим, почти виноватым голосом:

– Я должен знать, не связана ли она с жертвой. Изнасилования, я имею в виду.

– А ты как думаешь?

– Я не уверен. Нам известно, что отец совершил изнасилование, когда ему было шестнадцать. Значит, должна быть жертва. Эми слишком молода, чтобы быть ею. Может, это ее мать, или тетя, или еще кто-нибудь из членов семьи. Я просто хочу убедиться, что деньги, отправленные ей отцом, не были чем-то вроде заглаживания вины, попыткой положить конец этой истории.

Норм кивнул, видимо, согласившись.

– Проблема в том, что архивные материалы запечатаны. Господи, да дело уже уничтожено много лет назад! По закону такая информация хранится до достижения человеком определенного возраста, двадцати или двадцати с лишним лет. Не понимаю, как ты собираешься узнать имя жертвы.

– Сейчас это моя самая главная задача. Когда мы встречались в прошлую пятницу, Эми дала мне неделю на расследование. Это значит, она позвонит либо завтра, либо в пятницу.

– И что ты собираешься делать?

– Не знаю, – ответил Райан, глядя в окно. – Но к завтрашнему дню мне нужно что-нибудь придумать.

– Да уж, недолго тебе осталось думать. А если не придумаешь?

Райан взглянул на Норма, взволнованный мыслью о том, что придется рассказать о преступлении отца кому-то еще.

– Тогда я сделаю единственно возможное. – Что?

Райан снова отвел глаза.

– Спрошу ее.

ГЛАВА 37

В четверг утром Райан собирался позвонить домой. Сознавая, что отец уже никогда не ответит.

Райан никак не мог смириться с этим. Отец всегда первым брал трубку. Мама терпеть не могла разговаривать по телефону, а Фрэнк Даффи обожал. Райан до сих пор слышал в голове его голос, помнил характерную манеру отвечать. Не вялое апатичное «Алло», а особое, энергичное «Аллоу!» – так отец приветствовал всех, кто сделал доброе дело, набрав его номер. Среди друзей семьи это превратилось в шутку: кого бы ни попросили к телефону – Райана, Сару или их мать, – звонящему в любом случае посчастливится переговорить с Фрэнком. Он всегда хотел быть в курсе событий.

Райан набирал номер и думал, видит ли их сейчас отец.

Прошедшая ночь выдалась нелегкой. Большую часть ее он думал, как рассказать матери то, что узнал в Панаме, особенно про изнасилование. Это было непросто. Лучше всего сделать это при встрече лицом к лицу. Но ФБР висело на хвосте, и ему меньше всего хотелось вовлекать в происходящее мать.

С первыми лучами солнца Райан ушел в свободную комнату дома Нормана и набрал ее номер. Ему и в голову не пришло, что мать могла еще спать. И дело не в соседских окаянных петухах, кукарекающих с рассветом и будящих всю округу. До замужества мать звали Джанетт Грин, и принадлежала она к семейству, которое поселилось в Пайдмонт-Спрингс больше века назад в полуразвалившейся землянке, владея всего двумя мулами. Она была жаворонком, будто генетически запрограммированная просыпаться всегда ни свет, ни заря, чтобы подоить корову и покормить цыплят, хотя ни того, ни другого у них никогда не было. А с тех пор как умер отец, она вставала еще раньше. Огромный дом стал пустым без Фрэнка и его могучего баса – когда она лежала в кровати, он казался еще пустее. Эти мысли печалили Райана. Смерть отца будто отняла все силы матери, сломила ее дух. Теперь даже ему она казалась постаревшей. Он представлял себе, как мать сидит за кухонным столом, прижав трубку к уху, и смотрит на свой завтрак – кофе и тосты, тогда как он пытается рассказать ей правду о человеке, за которого она вышла замуж.

– Я не хочу ничего знать, – произнесла она твердо. Эту фразу она повторяла, как молитву, на протяжении всей беседы. Райан не мог рассказать ей всего. Она бы просто не позволила – угрожала, что повесит трубку. Выполнив свою часть дела – рассказав сыну о сейфе в Панаме, – она больше не хотела ни во что ввязываться. Ведь это было решение Райана – открыть сейф. Ему и придется отвечать за последствия. Не ей.