Звездный порт

— Налево? — спросила Тари.

— Да, там будет улица, — подтвердил Волчонок.

Лицо у него было спокойное, сосредоточенное. Лицо человека, делающего свое дело хорошо и тщательно.

Человека.

Тари подумала, что ей уже давненько не приходилось работать вместе с другим человеком. Она от этого даже отвыкла. Шагать бок о бок с созданием, обладающим таким же, как у тебя, метаболизмом, которое смотрит на мир такими же, как у тебя, глазами, которое… которое является таким же, как ты. Если не учитывать то, чем мужчина отличается от женщины.

Гм… мужчина…

Что ж, это тоже путь. В прошлом Тари, для того чтобы элементарно выжить на какой-нибудь планете, даже более захолустной, чем эта, приходилось проделывать штуки и похлеще. Да, похлеще. А потом ей представилась некая возможность, и Тари ее не упустила. Теперь, если ей еще удастся уйти от погони, то все будет просто замечательно.

— Улица, — предупредил Антон. — Сейчас мы на нее выйдем, и наше дело будет в шляпе. Чем дальше от центра, тем меньше стражей порядка. А там, куда мы идем, их нет вообще.

— Куда мы направляемся?

— На Свалку.

— Вот как? — Она недоверчиво взглянула на него.

— То самое место, где ты лучше всего сможешь спрятаться.

— Но ты же не имеешь в виду… настоящую свалку?

— Это всего лишь название района, но сущность оно отражает верно. В нем живут отбросы, те, кто не смог шагнуть дальше. Ни на что не способные, ленивые, опустившиеся мыслящие, озабоченные лишь удовлетворением самых насущных надобностей, смирившиеся со своим незавидным положением.

— Я хотела бы спрятаться в более симпатичном местечке. Ты уверен, что мы должны укрываться именно на Свалке?

— Да. Самое ценное в этом месте то, что Свалка обширна и обильно застроена лачугами. Причем каждый владелец такой лачуги готов до последнего дыхания защищать свою территорию от любого вторжения. Это проверено. В свое время Свалку пытались почистить стражи порядка и потерпели сокрушительное поражение. Ее жители прекрасно понимают, что уходить им некуда. Собственно, обитаемыми на планете являются лишь территория вокруг космопорта, летающий город и поселения фермеров на обратной стороне планеты. Желающие поселиться где-то еще подвергают себя нешуточной опасности.

— Ты уверен?

— Еще как. Я несколько раз выходил на охоту и уверен, что обычному мыслящему, попытайся он проделать то же самое, придется туго.

Тари мрачно улыбнулась. Чем не тюрьма? Большая такая, просторная, но вполне настоящая тюрьма, и ей надо либо совершить побег, либо, на худой конец, перебраться в более комфортабельную камеру.

Вслух она сказала:

— А ты, значит, крутой?

— Попала в цель.

— Вот как? Ладно, проверим. А теперь скажи мне еще одну вещь. От стражей порядка, как я понимаю, всем миром Свалка отбилась. А вот как насчет местных мафиози?

— Ты имеешь в виду людей капо-ажана?

— Их самых.

— Тут все сложнее, как ты понимаешь. Были две хорошие такие войнушки, причем с обеих сторон не обошлось без жертв. После чего установилось что-то вроде перемирия. Парни капо-ажана имеют право появляться на Свалке и даже обделывать свои делишки. Никто им противиться не будет, но и помогать тоже. Только под большим нажимом или за очень хорошие деньги.

Вот это уже неплохо. Точнее — не самый худший вариант. Тут даже появлялась надежда, что ей удастся продержаться неделю. Если она законопатится в какую-нибудь дыру и не станет из нее высовываться, то это вполне возможно. Ее сопровождающий позаботится о самом необходимом. Тогда…

— Улица, — предупредил Волчонок. — Будь готова. Вон там, подальше, видишь, стоит усиленный пост. Стражи порядка. Их надо пройти без сучка, без задоринки. И дальше пара каких-то типов… Это, похоже…

Улица. Та самая.

Окинув ее взглядом, Тари убедилась, что рассуждала, в общем-то, правильно. Эта улица была чем-то вроде артерии, по которой из пригорода в центр попадали те, кого принято называть неквалифицированной рабочей силой, все эти мусорщики, уборщики, носильщики. А также безработные в поисках возможности получить хотя бы монету, мелкие жулики и просто праздношатающиеся зеваки, решившие посмотреть, как живут состоятельные люди. Навстречу им двигался поток тех, кто на сегодня уже свое отработал. В общем пустынной эту улицу назвать было нельзя.

— Нет, — сказала Тари. — Не пойдет.

— Что ты имеешь в виду?

— Если даже мне удастся беспрепятственно пройти эту улицу, то прежде чем мы найдем укрытие, нас, а точнее — меня, увидят сотни глаз. А поскольку люди здесь встречаются нечасто, то мы запомнимся. А если среди глазеющих окажется хотя бы несколько болтунов… В общем, деньги у меня есть, и, значит, есть возможность изменить свой облик. Давай-ка зайдем в ближайший магазин. Уверена, там найдется нечто интересное.

— Давай, — с готовностью подхватил Антон.

— Отлично. Пошли.

Они развернулись и пошли в обратном направлении.

Придется все же воспользоваться старым, как мир, средством, подумала Тари. Вот ключ к этому парню, вот возможность завоевать его преданность.

Она еще раз взглянула на Волчонка, на его лицо, упрямо сжатые губы, гордо вскинутую голову и подумала, что почти Наверняка это будет даже приятно.

Приятно и полезно. Очень хорошее сочетание. И что-то еще… словно бы некий намек на давно забытое чувство. Или ей это только кажется?

18

Вот и хороню.

Джюс, сын столяра, еще раз оглядел собственную руку, по самое запястье охваченную полупрозрачной перчаткой старателя.

Три часа. Столько ему понадобилось на все про все. Три часа, и он вновь при оружии. Ну плюс еще полчаса, в течение которых стиратель подстроится под цвет его кожи, станет полностью невидимым. Впрочем, использовать его можно хоть сейчас.

Подождать полчаса — это нетрудно. Джюс подождет, а потом, когда процесс маскировки оружия полностью завершится, отправится делать дело, ради которого сюда прилетел. Оно будет сложным, наверное, самым сложным за всю его практику, но зато — последним и самым прибыльным.

Потом можно и на покой. Вернуться к профессии отца, но только не ради денег, поскольку их у него будет предостаточно, а ради удовольствия. Чем не занятие?

Хотя, возможно, Джюс придумает для себя нечто более увлекательное, У него богатая фантазия. Может, это компенсация за часы, проведенные в рабстве у собственной интуиции?

Хм… Он — раб интуиции? Любопытное словосочетание. Запоминающееся и, по сути, верное. Впрочем, очень скоро он от этого рабства избавится. Вот уйдет на заслуженный отдых, и нужда в нем отпадет.

Джюс пошевелил пальцами.

Стиратель прилегал к коже идеально, никоим образом не сковывая движений. Вообще его словно бы и не было. А еще он не мешал осязанию.

Проведя рукой по столешнице антикварного столика, сделанной из синего дуба, сын столяра ощутил шероховатость, а также исходящее от нее тепло.

Все верно, так и должно быть. Синий дуб, если его обработать анудлазским молочком, должен быть слегка шероховатым и целые десятилетия после этого выделять тепло.

Да, кстати, кто мешает ему воспользоваться уже оплаченной роскошью?

— Портье! — крикнул Джюс.

Это было кодовое слово.

Мгновение спустя из стены выползла желтая точка переговорника и приблизилась к его лицу. Сын столяра услышал:

— Чего изволите?

Оперативно. Причем камера выключена. Это значит, портье помнит о пожелании клиента и перевел общение с ним только на голосовой вариант. И вот что еще немаловажно. В течение последних трех часов Джюсу пришлось совершить некоторые действия. Он ушел из гостиницы на поиски цветка одурманки, нашел его, вернулся, потом занимался отторжением стирателя. И все это время ни в холле гостиницы, ни в ее номере его никто не побеспокоил — ни надоедливыми напоминаниями об обязанностях и услугах, ни попытками что-то продать, ни идиотскими заверениями, что ему здесь будет лучше, чем где-либо на свете, ни другой дебильной рекламой.