Страница 72 из 78
бутылочка. Сказано-сделано. Слава богу, огонь разгорелся. Теперь за водой
на колодец.
Выйдя из дома, увидела вдалеке грузовик, двигавшийся к моему дому. Мне
вовсе не хотелось встречаться с теми, кто находится в том грузовике.
Забежала в дом, схватила свои вещи и незаметной тропочкой поспешила к
лесу, видневшемуся неподалёку.
Автомобиль подъехал к избе и остановился. Из кабины вышел офицер в
чёрной форме. В кузове сидели солдаты. Хорошо, что мне удалось их
вовремя заметить. Офицер что-то крикнул, и солдаты, спрыгнув на землю,
окружили дом. Офицер зашёл внутрь, но, тут же вышел и махнул рукой.
Один из солдат взял из кузова канистру, отвинтил крышку и плеснул
жидкостью на стену избы. Офицер щёлкнул зажигалкой, и весёлый огонёк
побежал к дому, а вскоре перекинулся на стену, и изба запылала. Солдаты,
посчитав свою миссию выполненной, загрузились в машину и уехали.
Меня охватила паника, я совершенно не знала, куда следует идти.
Убедившись, что грузовик с солдатами скрылся из вида, вышла к
полыхавшей избе и в растерянности застыла, глядя на дорогу.
Конечно, вот она, дорога. Значит, по ней и пойду. Должна же она куда-то
привести? Взглянув последний раз на горящий дом, медленно побрела
вперёд. Не дай бог немцев встретить! Впрочем, объясниться с ними смогу,
немецкий знаю неплохо. За размышлениями не заметила, как из-за поворота
появился мотоцикл. Бежать было абсолютно некуда, поэтому решила
дождаться, пока ко мне подъедут. За рулём сидел солдат, а в коляске офицер.
Приблизившись, мотоцикл остановился, и офицер на ломаном русском языке
поинтересовался, как проехать к Ивановке. Я неопределённо махнула рукой в
сторону сгоревшей деревни. Поблагодарив меня, они уехали. Я шла уже часа
два, когда справа послышался шум проходящего поезда. То, что нужно!
Выйду на железную дорогу и по шпалам доберусь до какого-либо
населённого пункта, а там разузнаю, как добраться до Москвы. Проваливаясь
в глубокий снег, пробралась к железнодорожному полотну и бодро зашагала
по нему, постоянно прислушиваясь, не приближается ли поезд. Идти было
неудобно, переставлять ноги в валенках по шпалам то ещё удовольствие.
Пару раз пришлось прятаться в ближайшем кустарнике, когда мимо
проезжали военные эшелоны. Один раз я увидела дым, поднимающийся из
трубы деревенского дома, но идти туда, где заметила дым, было далековато,
и поэтому пришлось продолжить путь.
Внезапно я заметила невдалеке двух мужчин, одетых в старые застиранные
телогрейки. Те были увлечены каким-то делом, и моё приближение не
заметили, да и они особо не стремилась к этому. Когда до мужчин осталось
метра два, один из них оглянулся, увидел меня и тут же вскинул винтовку:
-Стоять! Ты кто такая?
Решив на всякий не называть своего настоящего имени, назвалась Светланой,
заодно пояснила, что иду из Ивановки, которую вчера немцы сожгли вместе
с жителями.
-А тебе как удалось спастись?- недоверчиво спросил один из мужчин.
Я объяснила, что в это время ходила за хворостом и вернулась, когда всё уже
было закончено. Сейчас вот пытаюсь добраться до ближайшего населённого
пункта, а дальше попробую попасть в Москву, где у меня родственники.
-Извини, Света, но отпустить мы тебя не можем. Придётся пройти с нами, -
твёрдым, не терпящим возражений голосом, сообщил один из мужчин.
-А вы кто такие?- осторожно осведомилась я.
-Неуж не догадалась?
Я пожала плечами.
-Партизаны мы. Семён, как дела?
-Погодь чуток, как раз заканчиваю. Вот и вся недолга!
Мужчины спустились с насыпи, Семён тянул за собой какоё-то провод
Скрывшись за деревьями, присоединил провода к зажимам, показал рукой
рядом с ним.
-Ложись! Теперь ждать будем. Рванём поезд, тогда и в лагерь!- негромко
сказал он.
Ждать пришлось недолго. Из-за поворота появился состав. Впереди паровоза
была прицеплена открытая платформа с мешками, уложенными по
периметру. За мешками укрылись солдаты. Пулемёты уставились стволами в
сторону леса. Когда платформа и паровоз проехали вперёд, Семён повернул
ручку, и раздался взрыв. Вагоны и платформы, наезжая друг на друга, с
грохотом скатывались под откос. Кричали раненые, раздались выстрелы. В
целом картину представляла собой иллюстрацию к всемирной катастрофе. Я,
перепуганная и несчастная, с ужасом смотрела на весь этот ужас.
-Всё, пошли, пока нас не заметили, а то поздно будет.
Ползком скрылись за деревьями, и лишь только когда нас невозможно было
разглядеть с железнодорожного полотна, встали на ноги и последовали в
глубь леса. Шли довольно долго, но, в конце концов, вышли к партизанскому
лагерю, представлявшему из себя полуподземный городок, состоявший по
большей части из землянок.
-Иди пока к женщинам. Командир тебя после позовёт,- показал Семён на
одну из землянок, над которой вился едва заметный дымок. Я заметила, что в
стороне над костром висел большой чан, в котором растопляли снег. Мне
объяснили, что сегодня как раз банный день, вот снег и топят, чтобы воды
побольше было. Как наберут достаточно, мужики пойдут мыться, опосля и
женщины.
-Ты, это, давай иди, неча по сторонам глазеть, - велела одна из женщин. Я
вошла в землянку, и тут же глаза заслезились от дыма, который несмотря на
наличие трубы, находил в печке лазейки и с удовольствием вился под
потолком. Землянка была небольшой, всего человек на пять-шесть, но сейчас
в ней находилась всего одна женщина, лежавшая на топчане неподалёку от
печки.
- Простыла я чегой-то, - хрипло пробормотала она.
Обстановка в землянке была более, чем скромной. Вдоль стен разместились
грубо сколоченные лежаки, покрытые соломой и застеленные солдатскими
одеялами. В центре стоял самодельный стол, на нем виднелось несколько
алюминиевых кружек, на печке кипел чайник.
-Налей кипяточку,- попросила меня больная, - моя кружка вон, с красной
отметиной.
Я выполнила её просьбу и присела на ящик, служивший стулом.
-А где все остальные, - полюбопытствовала я.
-Так на работе все и заняты, - просипела женщина, протянув пустую кружку,
- кто чем. Одни воду для бани греют, другие грязное бельё кипятят, третьи
кашеварят. Одна я, вишь, бездельничаю. А ты-то как к нам попала?
Пришлось повторить всё то, что я рассказала партизанам при встрече.
-А по профессии, ты кто? – поинтересовалась больная.
-Художница, - коротко ответила я.
-Художница, значица! А чего рисуешь?
-Да всё помаленьку, а в основном портреты.
-А не врёшь?- засомневалась женщина.
-А зачем?
-Живёшь-то чем? Неуж картинками своими?
-Ими самыми на жизнь и зарабатываю.
Меня не возмутили и не озадачили её вопросы. В моё время женщина-
художница выглядела экзотической белой вороной. Очень немногие из них
добивались успеха. Вероятно и здесь такое же отношение к живописцам.
Всем кажется - что это за труд намалевать картинку да денег за неё
получить? И я так смогу. Название профессии «художник», по мнению
подобных людей, происходило от слова «худо». Значит, человек больной,
если ничем другим заниматься не может.
Наш диалог был прерван появлением пожилого мужчины.
-Эй, новенькая, пошли, командир кличет.
Я последовала за своим провожатым, который и отвёл меня в такую же
землянку, где можно было топор вешать - так там было накурено.
-Проходи, чего встала?- распорядился мужчина лет сорока – сорока пяти,
оказавшийся командиром партизанского отряда.
-Ну, давай рассказывай.
-О чём рассказывать?- растерялась я.
-Сама не понимаешь?
-Вроде ничего плохого совершить ещё не успела.