Проект «Пламя»

По ее лицу было видно, что ей очень хочется, чтобы Вера ответила утвердительно. Но Надежду постигло разочарование, потому что Вера сказала:

— Ну что ты, Надюша, какая подтяжка! В последнее время совсем за собой не слежу. Просто порода такая, наверно. Настя у меня тоже как восемнадцатилетняя, хотя уже двадцать семь стукнуло.

— Боже, да это же Сережка! — изумилась подруга, увидев Сергея Жуковского, который только что получил багаж и подходил к ним с двумя большими чемоданами. — Слушайте, ребята, это же волшебство какое-то! Вы такие же, как десять лет назад, будто время остановилось!

Жуковский поздоровался со старой знакомой, которую знал добрых сорок лет и помнил девчонкой-первоклассницей с огромным бантом на голове. И одновременно подумал, что, как ни крути, а придется куда-нибудь уезжать из Магадана, потому что их внешний вид начинает вызывать недоумение у знакомых. Еще немного, и они начнут задаваться ненужными вопросами.

— Где же Настя? — спросила Сергея жена. — Она ведь обещала нас встретить.

— Успокойся, она сейчас будет. — Сам Жуковский совершенно не волновался, потому что давно уже почувствовал приближение дочери. — А вот и она!

— Привет, родители! — Настя расцеловала отца и мать и стала извиняться: — Я звонила в справочную, сказали, что самолет в десять тридцать будет, я и еду себе потихоньку. А вы, оказывается, на полчаса раньше приземлились! Так что я не виновата!

— Ничего страшного, — махнул рукой Сергей и обратился к Надежде: — Если тебе в город, мы можем подвезти… — И осекся, увидев изумленные глаза подруги.

— Вера, ты говоришь, что Насте двадцать семь? Девчонки, держите меня, я сейчас упаду в обморок! Она еще в школу должна ходить!

— Я же тебе объясняла — порода такая! — рассмеялась Вера.

— Так едешь или нет? — еще раз спросил Сергей.

— Нет, Сережа, мы с мужем в Ягодное, сейчас автобус подойдет.

— А кто у нас муж? — поинтересовалась Вера. — Мы его знаем?

— Нет, конечно, он у меня уже третий, — беспечно ответила Надежда.

— А мы друг за друга держимся, поэтому и не стареем, наверно. — Вера взяла мужа за руку и прижалась к его плечу. Как же она права, подумал Жуковский.

— Папа, ты поведешь? — спросила Настя, когда они уложили чемоданы в багажник ее белоснежной «Тойоты-Камри».

— Нет, давай сама, — ответил Жуковский, зная, как не любит дочь доверять кому-нибудь свою машину. — А я лучше подремлю по дороге, а то в самолете не заснул ни на минуту.

Еще в аэропорту он успел обменяться с дочерью мыслями и поэтому теперь ни о чем ее не расспрашивал. Зато Вера взяла свое. Она заняла переднее место рядом с дочерью, и до самого города разговаривала с ней, а о чем, Жуковский не прислушивался. Он закрыл глаза, делая вид, что спит, а на самом деле его не отпускала мысль, не дававшая покоя последнее время.

За будущее Веры Сергей давно уже не волновался, потому что они с Настей научились совместными усилиями производить необходимые изменения в ее организме и нервной системе. Оба знали, что мать будет жить столько же, сколько и они сами, при одном, конечно, условии — они должны быть вместе. А вот начинающиеся проблемы со знакомыми сами собой не рассосутся. И так уже несколько раз приходилось прибегать к внушению, чтобы умерить любопытство наиболее назойливых, но долго так продолжаться не могло.

Сам он мог искусственно старить себя простейшим способом — не бреясь по два-три дня, за что его постоянно пилила жена. Но разве заставишь заниматься женщин противоестественным для их натуры делом — стараться выглядеть старше? Даже Настя, все понимая, не хотела этого делать, а что уж говорить о Вере, которая ничего не знала и очень гордилась своей удивительным образом сохранившейся молодостью. Когда-нибудь, конечно, придется открыться перед ней, но Сергей оттягивал объяснение до того момента, когда скрывать что-то будет уже совсем невозможно.

Нет, пора, пора уезжать из Магадана, но куда? В Москву его совершенно не тянуло, хотя бывать там приходилось по нескольку раз в год. Вот и сейчас они с Верой прилетели оттуда. Сергей летал по делам фирмы «Пахом», а Вера отправилась с ним, как она говорила, чтобы развеяться от скуки магаданской жизни.

То месторождение золота, которое Жуковский открыл с помощью Степана Бойцова в девяносто девятом году, фирма давно отработала, получив огромную прибыль. Жуковский обеспечил себя на добрый десяток лет нормальной безбедной жизни. Но деятельность фирма не прекратила, потому что Сергей обнаружил в себе способность без всякой геологической разведки, с первого взгляда и с большой точностью определять содержание металла в россыпях. Дела пошли в гору. Теперь даже Сеня Берман, бывший школьный приятель, а сейчас владелец одной из крупнейших в городе торговой фирмы, больше не учил его жить, как бывало прежде.

Фирма «Пахом» успела отработать несколько россыпей, пока не всполошились местные чиновники. Заметив, что Жуковский безошибочно выбирает золотоносные полигоны, на которых можно с наименьшими затратами получить наибольшую прибыль, они не задавались ненужными вопросами, а просто стали замыливать его заявки и отдавать землю своим подконтрольным предприятиям. Сергей терпел два года, потому что не хотел воздействовать на этих хапуг специфическими методами. Но когда у него из-под носа увели особенно привлекательный полигон, не выдержал и сделал хитрый ход.

Он подал три заявки — две на заведомо бедные россыпи, а третью — на полигон с богатым содержанием, но при этом внушил чиновнику из комитета по недропользованию, что именно там будет пусто, а две первые чрезвычайно богаты металлом. Как и ожидалось, якобы богатые полигоны были переданы своим, а Жуковский, поняв, что волчью хватку чиновников можно нейтрализовать только подобным образом, перестал церемониться, и больше с ним так не поступали.

Но теперь работе на Колыме подходил конец. Нужно было передавать кому-то дела, а самому вместе с семьей искать место в теплых краях. И Степан Бойцов, и старый цыган Захар, и его ученик Виктор постоянно звали Сергея в Москву, но ему категорически не хотелось туда переезжать, потому что слишком памятны были события девяносто девятого года. Жуковский намеренно дистанцировался от долгоживущих сородичей, не желая примыкать ни к одной из их двух организаций.

Несколько лет назад он через Степана разыскал в одном из монастырей Владимирской области старца Даниила, чтобы попросить у него совета. Старец удалился от дел ордена, который по его рекомендации возглавил недавний ссыльный Кирилл, и тихо доживал свои дни в скромной келье. Но и он ничего не посоветовал Жуковскому.

— Я надеялся, — за прошедшие несколько лет голос его потерял звучность, теперь старец говорил почти шепотом, — что с твоей помощью мне удастся объединить орден и клан, но ничего не получилось. Да это, оказывается, не только никому не нужно, но и невозможно. Слишком далеко они разошлись. И все-таки мы многого добились. Удалось пробить стену непонимания и лжи. Друзьями мы не стали, но с вечной враждой покончили, а это уже очень много.

Даниил на некоторое время умолк, чтобы унять участившееся дыхание, и Сергей спросил его:

— А что же делать мне, святой отец? Смогу ли я прожить, не касаясь их дел?

— Вряд ли, — подумав, ответил старец. — Это только выродки-мутанты могут жить обособленно, а у нас так не получается.

— Но у вас-то получилось?

— Ты не сравнивай! — Голос Даниила отвердел, зазвучал строго. — Я служу Господу, а ты, готов ли ты к этому?

— Значит, вы ничего мне не посоветуете?

— Времени у тебя впереди много, живи пока, как совесть подскажет, — туманно ответил старец, и больше Сергей не добился от него ни одного слова…

Теперь вопрос вставал в полный рост. Если не в Москву, то куда? Куда-нибудь, где есть родня? Нет, исключено, потому что сразу возникнет новый виток пересудов и подозрений — как им троим удалось сохранить молодость? В огромной стране много места, и тем труднее определиться с выбором. Такой вопрос он не может решать единолично, подумал Сергей, все равно окончательный вариант будет принят только на семейном совете. Подумав так, он успокоился и не заметил, как задремал.