Дочь колдуньи

Утрата зевнула и потянулась. Вдруг раздался резкий звук, как будто звякнула металлическая крышка. Девочка приподнялась и увидела двух мужчин, они стояли и смотрели на нее. Жаба протянул руку, чтобы заслонить от нее маленькую шкатулку на столе, потом передумал, сунул руки в карманы и добродушно улыбнулся.

– Проснулась? – спросил он и кивнул мистеру Смиту. – В кровати-то лучше.

Утрата соскользнула с кресла. Она отсидела одну ногу и не могла ступить на нее. Жаба поддержал ее за руку, чтобы она не упала.

– Но прежде… Смити говорит, ты умеешь держать язык за зубами. Я ему верю. Ты ведь никому не расскажешь, да? Обо мне не расскажешь? – Мистер Джонс слегка потряс ее, хоть он и держался дружелюбно, но в голосе слышалась настороженность. – Забудь, что меня видела, договорились?

– Она знает, как себя вести. Правда, колдунья? – спросил мистер Смит.

Утрата кивнула.

– Вот и хорошо, – улыбнулся Жаба. – Ты славная девчушка. А хорошие девочки иногда получают подарки. – Он помолчал. – Что бы ты хотела получить в подарок?

– Не знаю.

– Прекрати, – вмешался мистер Смит. – Не привыкла она к подаркам.

– Да ладно. Девочки везде одинаковые. Должна и она чего-то хотеть, о чем-то мечтать…

Дрема придала Утрате смелости.

– Я хочу, – вдруг сказала она, – мое единственное желание – ходить в школу.

– В школу? – удивился Жаба. – Но разве… разве она не ходит в школу?

Мистер Смит поспешил ответить за нее:

– Нет. Не ходит. И никогда не ходила. Думаю, она ни читать, ни писать не умеет. – Он помедлил. – Она живет сама по себе. Будто дикая кошка.

– Боже! – изумился Жаба. – Но ведь это невозможно… Она не может не ходить в школу. Господи, это же противозаконно!

Утрата уже почти совсем проснулась. Ее удивило, почему это мистер Смит так весело смеется.

– Ну, не совсем так, – проговорил он немного погодя. В Скуафорте есть школа, но до нее добрых три мили, а автобусов здесь нет. А раз нет автобуса, они не могут требовать, чтобы девчонка ходила в школу. Вот они и смотрят на это сквозь пальцы.

Жаба тихо присвистнул.

– По-моему, это ужасно, – проговорил он медленно и очень серьезно. – Просто не представляю, что бы жена сказала. Ребенок должен учиться.

– Я хочу ходить в школу, – повторила Утрата. – Хочу научиться читать и писать, а потом, когда вырасту, хочу учиться в большой школе на Трулле.

Жаба смотрел на нее не отрываясь. Девочка подумала, что, может, он не знает, где находится Трулл, все же этот господин приезжий.

– Трулл – это большой остров, – объяснила она. – С аэропортом, кинотеатром и большой замечательной школой.

Утрата запнулась, сердце слишком сильно колотилось у нее в груди. Никогда прежде она ни с кем не говорила об этом. Странно – если бы у нее было время подумать, она бы решила, что это странно – вот так говорить об этом Жабе, тому, кого она почти не знает и кто ей не слишком нравится.

Мистер Смит наблюдал за девчонкой. Он сказал Жабе:

– В сложившихся обстоятельствах даже хорошо, что она не ходит в школу, понимаешь?

И он потянул Утрату за волосы – не больно, в шутку.

– Дочери колдуньи там не место. Станешь водиться с другими детьми, потеряешь свои волшебные способности. Станешь обычной, как все.

– Я согласна быть, как все, только бы научиться читать и писать.

Мистер Джонс скорчил гримасу, словно показывая, как он ей сочувствует. Утрату удивило, как быстро этот человек переходил от гнева к состраданию.

– Бедная крошка, – пробормотал гость. – Это просто позор…

Глаза его блестели, казалось, он вот-вот заплачет.

– Ладно, мы что-нибудь придумаем. Как-нибудь все наладится.

Лицо его внезапно прояснилось, и он улыбнулся.

– Ну-ка, зажмурь глаза!

Утрата зажмурилась. Послышалось тихое позвякивание. Девочка услышала, как мистер Смит говорит:

– Прекрати, идиот… Услышала смех Жабы.

– А почему бы и нет? Там еще много осталось…

Потом послышался шорох, как будто сыпали на стол маленькие камешки или конфеты.

Не раскрывая глаз, Утрата старалась представить, что происходило. Часто – не всегда, но часто – если она не торопилась и как следует сосредотачивалась, то могла видеть, что делают люди, даже если глаза ее были закрыты, или она стояла за стеной, но сегодня разговор мужчин мешал ей, к тому же она слишком устала… Как Утрата ни старалась, она не могла догадаться. Вспомнив, что Жаба сосал карамельки, девочка решила, что в шкатулке были конфеты и что он хочет ее угостить.

Двое мужчин переговаривались вполголоса, так что Утрата не могла их расслышать. Наконец мистер Смит рассмеялся. Это был громкий, резкий, взволнованный смех.

– Протяни-ка руку, Утрата, – приказал он.

Девочка сделала, что ей велели. Она почувствовала в руке что-то тяжелое и холодное.

– Теперь открывай глаза.

Она открыла. У нее на ладони лежал маленький камешек – только он был прекраснее любого камня на берегу Скуа. Он был прозрачный, как стекло: когда она его повернула, камень поймал отблеск огня и на миг сам превратился в искорку.

Девочка посмотрела на мужчин.

– Нравится? – спросил Жаба. – Нравится подарок?

– Очень красивый, спасибо, – поблагодарила Утрата, стараясь скрыть разочарование: уж лучше бы карамелька. Но заметив, что Жаба ждет от нее еще чего-то, она добавила: – Очень красивое стеклышко.

Мистер Смит отвернулся. Дрожащей рукой он налил себе в стакан виски. Жаба хихикнул:

– Стекляшка-то поди ценой в полкоролевства, – заметил он, вытирая платком глаза. Лицо его покраснело от смеха.

Мистер Смит тоже смеялся, даже виски расплескал.

– А что мне с ним делать? – спросила Утрата.

– На шее носи на веревочке, – пошутил мистер Смит и снова зашелся смехом.

Но Жаба ответил серьезно:

– Береги его. Он принесет тебе счастье. – И неуверенно добавил: – Только держи его в секрете. Учти: никому его не показывай.

Утрата нетерпеливо кивнула. Анни Макларен заинтересуется кусочком стекла не больше, чем ракушками, которые девочка собирала на берегу. А кому еще ей показывать подарок?

Мистер Смит перестал смеяться. Он обратился к своему гостю:

– Сам-то не болтай лишнего. И не напивайся там в городе. А то язык вмиг развяжется.

– За кого ты меня принимаешь? – возмутился мистер Джонс.

Мистер Смит ничего ему не ответил.

– Марш в постель, – велел он Утрате. – Возьми свой подарок и отправляйся спать.

Он произнес это негрубо, но торопливо, словно исполнял какую-то роль и вдруг устал. Такое с ним часто случалось: то он играл с девочкой и сам увлекался игрой, то внезапно уставал и тогда отсылал ее прочь, выставляя из комнаты, будто она щенок или котенок. Утрата привыкла к такому обращению и не обижалась. Вот и на этот раз она подчинилась, не сказав ни слова: вышла из комнаты и поднялась к себе.

Девочка легла в постель. Засыпая, она сжимала в руке подарок и размышляла, правда ли он принесет ей счастье, как сказал Жаба. А еще она думала о том, как долго он у них пробудет и где эта самая Южная Америка, такой ли это остров, как Скуа, или это большая страна, как Шотландия. Зевая, Утрата слышала голоса внизу. Когда она почти совсем заснула, мужчины, видимо, открыли дверь в зал, и она ясно услышала, как Жаба сказал:

– Нет, в гостинице больше никого нет. Только этот Хоггарт с женой и ребятишками. Он ботаник – тоже мне занятие для взрослого мужчины: цветочки собирает!

Утрата не расслышала, как отреагировал мистер Смит, но Жаба рассмеялся в ответ.

– Не беспокойся, Смити. Думаю, они меня даже не заметили.

Глава 3

ПЕЩЕРА КАРЛИН

– Должно быть, он чокнутый, – заявил Тимоти Хоггарт. – С мозгами у него явно не все в порядке.

– Кто? – спросил отец, впрочем, без особого интереса. Он был занят вытягиванием старого «форда» мистера Тарбутта из глубокой колеи на проселочной дороге.