Страница 4 из 51
— Дрейфующие льды только одной десятой своей высоты возвышаются над водой. Девять десятых скрыто под водой. Я про это в научно-популярной книге прочел. Ты не читала? И вот, мама, ночь. Туман! Айсберг! Грохот столкновения! Пробоина!!! И судно пошло ко дну.
— Виктор! Я немедленно иду и компостирую билет обратно в Ленинград. Ты что, плавать или тонуть собрался?!
Витя понял, что перестарался.
— Да нет, мама, это бывает так редко, что по закону вероятности. ..
- Подожди, — прервала мама и заслушалась. В порту зазвонили склянки. На разных судах по-разному. Обычные, русские,—двойные удары в рынду. Изощренные — тройные итальянские... Некоторые вступали одновременно, другие — чуть опаздывая, создавали как бы подголоски, как бы перекличку стоящих у причалов и на рейде судов.
Одновременно с последним ударом на причале показалась охранница.
— Извиняюсь, гражданочка! Двенадцать часов. Скоро моя сменщица явится, а вы тут в неположенном месте находитесь. Раз нет вашего капитана, справились бы в диспетчерской, тут рукой подать, у элеватора. Пойдемте, я покажу.
— Да, да, — заторопилась мама. — Действительно, сколько можно ждать? Витя, ты побудь тут. С этим мальчиком. Можно? — обратилась она к охраннице.
— Ладно, — махнула рукой охранница. — Только чтоб здесь не курили!
— Что вы! Что вы! — замахала руками мама, еле поспевая за шаговитой охранницей.— Ведь они дети!
— Знаем мы этих детей, — донеслись до ребят слова скрывшейся за штабелем ящиков охранницы.
На площадке между причалом и рядами бочек мальчики остались одни.
— Вы что же, сюда из самого Ленинграда притопали? — спросил мальчик.
Вопрос был миролюбивый. Без подковырок. Но Витю не поймаешь на мирные приманки.
— А тебе что за дело? Лезешь!.. Вот что твой штурман может сделать, если пробоина? Говори, что? Ага-а, не знаешь?
— А где пробоина, в носу или в корме?
— Посредине!
— А машина работает?
— Работает... пока. .. — Витя не твердо уверен в поведении машины, но выходить из вспыхнувшей по его же почину дискуссии он не намерен. — Пока работает, — повторяет Витя. — Но пробоина большая!
— А капитан чего делает?
— Командует высадкой матросов в спасательные шлюпки, — бойко отвечает Витя В поведении капитана он абсолютно уверен: сколько раз ему приходилось читать разные истории гибели судов.
— И не приказал подвести пластырь, — нарушил ход самоуверенных Витиных мыслей мальчик. — Ну и капитан! Машина у него работает, а судно уже пошло ко дну! У тебя, может, кок командует судном? Судовой кок, повар?
— Знаем кто! — снова вступает в бой Витя. — А если вода уже заливает машинное отделение? Ну? Скажешь, кораблекрушения только в книгах бывают? В машинном отделении вода — и все! Гибнем!
— А где SOS? Давай SOS — и пришлют помощь.
— А в радио тоже могут быть неисправности, — тут-то Витя твердо соображает. — Могут лампы перегореть, антенна оборваться.
— Не могут! Есть аварийка — раз! А два — портится только у плохих радистов. А у нас в Дальневосточном пароходстве плохих не держат! Хороший радист так наладит свою рацию на стоянке, что в море она как часы работает! Ясно? А если у вас там, в Ленинграде, по-другому. ..
— Еще скажешь, твой Владивосток лучше Ленинграда! Лучше?
— А сам из Ленинграда прикатил во Владивосток. Значит, лучше.
В пылу схватки ребята и не заметили, как подошла, возвратившись на свой пост, охранница.
— Что? Наших морячков обижают? — засмеялась она, увидя воинственные позы мальцов. — Дальневосточник, держись!
Он еще не ученый, подмигнул «дальневосточник» землячке.— С флотом дела, видно, не имел!
— Фло-о-от? Это ты флот? — старается Витя посильней поддеть противника. —Еще скажешь — адмирал!
— Адмиралы бывают только у военных моряков, а я гражданский! Матрос второго класса! Да!.. А что, мало? Попробуй-ка сдать экзамен на второй класс. Целая комиссия собирается! И устройство картушки компаса спрашивают, и крепление груза во время шторма, и как выпускать-выбирать вертушку лага! Да еще и на мачту заставят лезть, на. беседке работать с кистью или скрябкой... И все надо знать не тяп-ляп —на отлично! Моряк во всяком деле должен быть отличником!
Из сказанного мальчиком Витя половины не понял. Тем обидней. Но он крепко усвоил правило: лучшая оборона — наступление.
— Отличник, — выпятил Витя нижнюю губу. — А Пржевальского в помощники капитана превратил. Я бы такому «отличнику» по географии кол поставил.
Витя заметил, что «колом» он задел своего соперника даже больнее, чем рассчитывал. Мальчишка сжал кулаки и вплотную подвинулся к Вите. Ленинградец увидел свое отражение в мальчишеских глазах. Но не отступать же!
— А ты... путешественник! Флаг у него! Небось весь рейс не дальше Находки, а флаг захватил, — зашипел он прямо Вите в лицо.— На необитаемом острове водрузишь? Ха-ха... Шибко ученый, а не знаешь даже, что необитаемые острова были при царе, а при советской власти все острова обитаемые.
— И белых пятен на карте нет? И все районы исследованы? И гидрографам больше нечего делать? — не сдается Витя.
— Исследователь, п-п-путешественник, — Мальчишка не знает, что еще прибавить, тем более что о том, чем занимаются гидрографы, он, по правде сказать, никогда не читал. —На берегу стоишь, а уже тонуть собрался. Так бы и сказал своей маменьке: сдрейфил! Как только морскую водичку увидел, так и сдрейфил.
— Я, я струсил?! — задохнулся от обиды Витя. — Повтори! Я?
— Ты! И закройся!
И не успел Витя опомниться, как около его носа мелькнул рукав флотской форменки и торчащая из рукава рука натянула ему прямо на глаза ученическую фуражку.
Это было уже оскорбление действием. Такого с Витей не случалось за всю его тринадцатилетнюю жизнь. Пальцы сжались в кулак, правая рука без всякого Витиного участия бросила сжатые пальцы вперед, под подбородок обидчика, а левая инстинктивно заняла оборонительное положение. И вовремя. Не ожидавший нападения «плавсостав» опешил только на мгновение, но тотчас же ответил на Витин удар серией полновесных ударов.
Это был честный мальчишеский бой, хотя заранее не были оговорены никакие условия. Само собой подразумевалось — ниже пояса не бить, подножек не ставить. С первых ударов дальневосточник ощутил, что превосходство в силе на его стороне. Зато Витя обнаружил в себе гибкость и собачью изворотливость Ветрогана.
В обязанности охранницы не входит разнимать драки. И что за драки у ребят. Она остановилась в нескольких шагах от них — интересно же, чем кончится эта потасовка. Но когда отлетевший от толчка Витя свалил какой-то ящик, охранница кинулась на защиту вверенного ей имущества.
— Разойдись! Ишь вы, петушиное племя! Кому говорю? Не положено! Сейчас смена придет, а у меня тут спортивный клуб! — Солидная фигура охранницы втиснулась между ребятами. — Прекратить шум!
— За ящики можно... Пойдешь? — стараясь прорваться из-за охранницы, крикнул мальчик. — Вызываю на бокс на одну левую.
— Давай! — принял вызов Витя. — И на левую, и на правую. Без всяких боксов получишь! По-ленинградски!
Витина мама встретила капитана Шапорина не доходя до диспетчерской. Он спокойно шагал по причалам, полагая прибыть к «точке рандеву» точно к назначенному часу. Мама же очень торопилась. Ведь ребенок оставлен один в порту, мало ли что может случиться! И действительно, они пришли на опустевшую территорию.
— Исчез! — сказала Витина мама.
— Вещи брошены, как и следовало ожидать... —подошла она к рюкзаку. — Сергей, ты уж следи за ним! Ты понимаешь, я ему галоши забыла положить.
— Ужасно! Как же он по морю будет без галош ходить? — засмеялся Сергей Иванович.
— Сергей, пойми: ребенок не привык к суровым условиям.
— Понимаю, Нина. И постараюсь его приучить.
Нет, Витина мама, кажется, допустила ошибку. Кажется, Витин дядя Сергей, несмотря на свои сорок лет, легкомысленный, беспечный человек. Он и сейчас совершенно спокоен. Он нисколько не встревожен отсутствием племянника.