Страница 5 из 14
- Азохен вей! – воскликнул мужчина. – Да что вам такого плохого сделал этот царь, что вы его так хотите убить?
- Но, ребе, вы же знаете, что мы думаем не о себе, а о благе народа. Царь – деспот, угнетающий наш народ…
- Какой деспот? Какой народ? – прервал её мужчина. Да для нашего народа этот царь сделал больше, чем царь Соломон для наших предков. Кем бы я был при его отце? Из-за черты оседлости сидел бы в Орше и торговал мануфактурой, как и твой отец Меер в Мозыре. А сейчас мы - Поляковы, Штиглицы, Коганы – владеем банками, железными дорогами, заводами, можем жить, где хотим, а в обеих столицах действуют наши общины!
- Но, ребе, вы же сами давали деньги на подготовку взрывов! – воскликнула Геся. В полном недоумении она сидела, наморщив лоб и подняв брови.
- Да, давал. И дам ещё. А вы кого-нибудь убили? Кроме этих несчастных солдат в Зимнем Дворце? Кстати – вчерашних крестьян, представителей того самого народа, о благе которого вы так заботитесь.
Геся сидела молча в полной растерянности.
- Ладно, такие сложности не для твоего ума. Но, допустим, убьёте вы царя и что дальше?
- Андрей говорит, что народ поднимет восстание и сметёт царское правительство.
- Шлимазл этот твой Андрей. Восстания никакого не будет, а будет то, что вас переловят, перевешают, перестреляют. А царём станет этот мужиковатый цесаревич, ненавидящий своего отца и его реформы. Думаешь, нам станет лучше?
- Так что надо делать? – недоумённо спросила девушка, не в силах уследить за хитросплетениями мысли Полякова.
- Нужно объяснить твоим приятелям, что если уж взрывать, то всех Романовых разом, когда они соберутся в одном месте. Тогда, действительно, воцарится хаос и у нас будет не Александр Третий, а … - Поляков остановился, чуть не сказав лишнего, а затем продолжил: - И сделать это должен человек, которого революционеры уважают. Например, Кибальчич. А твоя задача – убедить его. Ты ведь сможешь это сделать своими, женскими средствами, шейне мейдалэ?
Поляков положил ей руку на округлый живот и притянул к себе. Геся, охнув, прижалась к нему. Нужно было отрабатывать деньги.
Воин, царедворец, дипломат, посланник -
Красоты волшебной раболепный данник;
Свет ей рукоплещет, свет ей подражает.
Властвует княгиня, цепи налагает
Н. Некрасов
Неутомимый Поляков не стал долго задерживаться у Гельфман и уже через час был в главной конторе Центрального банка русского поземельного кредита, где его принял управляющий, барон Френкель.
Кабинет барона был украшен висевшим на стене позади его стола большим фамильным гербом с тремя шестиконечными золотыми звёздами на чёрной перевязи и девизом Sapienter et audacter.
Сам барон, глубокий старик со сморщенным лицом, с закрытым левым и полузакрытым правым глазом, но всё еще волевым подбородком сидел в чёрном кожаном кресле с массивными подлокотниками, обтянутыми желтой материей. Его одежда также соответствовала общему стилю: по черному фраку шли золотые пуговицы, а из кармана жилетки свешивалась массивная золотая цепь часов с круглой печаткой. На левом указательном пальце сверкал бриллиантом большой золотой перстень.
- Имею честь доложить, господин барон, что пока всё идёт, как запланировано, - почтительно говорил Поляков. – Нигилисты находятся под контролем, мы знаем об их планах благодаря нашим агентам и можем направлять их действия.
Барон ничего не сказал, но приподнял правое веко, и на Полякова уставился пронзительный темно-карий глаз.
Поляков кивнул и продолжил:
- Основной агент - Геся Гельфман, дочь подрядчика Меера из Мозырского кагала. Хозяйка конспиративной квартиры, на которой собираются нигилисты.
Барон прикрыл веко.
- Она сообщила, что готовится очередное покушение на царя посредством взрывающихся метательных снарядов.
Поляков остановился, выжидательно глядя на барона. Тот сделал отрицательное движение головой.
- Конечно, мы в любой момент можем предотвратить покушение, также как предотвратили взрывы царских поездов,- поспешно отреагировал Поляков
Барон кивнул.
- Полагаю, что вся подготовительная работа выполнена, - продолжил Поляков. – В результате террористических актов создана тревожная, нервная обстановка. Нами завербованы представители высшей аристократии. Особо ценным приобретением считаю генерала Шебеко, товарища министра внутренних дел, который предоставил в наше распоряжение отряд жандармов. Буквально два часа назад я проверил его в деле. Сестра генерала и граф Лорис-Меликов активно готовят коронацию княгини Юрьевской и распространяют в обществе слухи о том, что покойная императрица была незаконнорождённой дочерью барона де Гранси, а не Герцога Гессенского. Следовательно, её потомство не имеет прав на престол. После коронации можно сразу начать заключительный этап, в результате которого она станет императрицей Екатериной Третьей.
Барон открыл оба глаза и наклонился, придвинувшись к Полякову.
Покраснев под его сверлящим взглядом тот медленно продолжил:
- Считается, что она - потомок Рюрика. На самом деле, её прадед по матери - Рибас, фамилия которого – не что иное, как искажённое женское имя его матери Рива. Приехав в Россию, он выдал себя за испанского дворянина. У княгини достаточно типичная внешность: карие глаза, длинный нос с горбинкой, каштановые волосы. Но главное, конечно, не внешность, а та хватка, с которой она ведёт коммерцию.
Барон закрыл глаза и, по-видимому, удовлетворённый, откинулся на спинку кресла.
- Когда? – скрипучим голосом спросил он, приоткрыв левый глаз.
- Полагаю, в первой половине года, Ваша милость. Более точно можно будет сказать завтра, когда княгиня примет епитропа Филиппова, сегодня возвратившегося из Москвы.
На следующий день на половине императрицы Марии Александровны в Зимнем Дворце, которую после её смерти заняла княгиня Юрьевская, действительно, кипела коммерческая деятельность. Апартаменты императрицы имели свой отдельный подъезд, выходивший на Дворцовую Площадь, к которому то и дело подъезжали кареты просителей. Их фамилии сверялись со списком, и они поднимались по лестнице на второй этаж, где ожидали в приёмной вызова к ближайшей компаньонке княгини Варваре Шебеко. В особых случаях некоторых посетителей принимала сама княгиня в Золотой гостиной.
Сюда и направился князь Барятинский, выполняя договорённость с Поляковым. В приёмной кроме него сидело два генерала и двое статских. Секретарь приглашал их по звонку. Из дверей кабинета вышел лысый дородный мужчина во фраке, вытащив из кармана платок, вытер лысину и перекрестился. Через минуту на столе у секретаря зазвенел звонок.
- Ваша очередь, князь, – сказал секретарь и, выйдя из-за стола, открыл перед ним дверь.
Барятинский зашел в небольшое помещение, посреди которого стоял мозаичный стол. За ним сидела женщина лет сорока в темно-сером шелковом платье с белыми оборками и знаком ордена Святой Екатерины на левой стороне груди. Гладкие тёмные волосы были разделены посередине пробором; над правой губой в складке впалой щеки росла коричневая бородавка; маленькие продолговатые карие глаза внимательно смотрели из-под узких бровей.
- Позвольте представиться, Владимир Анатольевич Барятинский, гвардии полковник. Явился к вам просителем от имени господина фон Дервиза.
- Приятно познакомиться, князь, - ответила Шебеко высоким холодным голосом, - и какое до нас дело у господина фон Дервиза?
Поняв, что с этой дамой следует говорить только по делу, не тратя время на обсуждение знакомых и родственников, Барятинский прямо сказал:
- Господин фон Дервиз покорнейше просит вас содействовать в получении концессии на строительство Ростовско-Владикавказской железной дороги.