Страница 7 из 15
Наконец, несколько членов комиссии высказались «за предложение т. Сталина». Но в чём оно, собственно, состояло?
Из фотокопии протокола комиссии следует, что поначалу «предложение т. Сталина» сводилось к тому, чтобы ограничиться лишь административной ссылкой, без предания Бухарина и Рыкова суду и без передачи их дела в НКВД. Именно такое предложение — «выслать» — поддержали в прениях М. Ульянова, Варейкис, Крупская, Молотов, Ворошилов. Однако под давлением радикально настроенных членов комиссии оказалось принято другое решение, и для окончательного утверждения Пленумом ЦК была выработана иная «мотивированная резолюция», где уже говорилось о необходимости передать дело Бухарина и Рыкова в НКВД. Хотя так и не ясно, кто же всё-таки выступил с предложением такого содержания, оно получило поддержку всех членов комиссии. Возможно, это была чья-то реплика, или в сталинском выступлении на заседании комиссии обсуждалось несколько вариантов решения вопроса о деле Рыкова и Бухарина, но в любом случае «предложение т. Сталина» было самым мягким из всех прозвучавших
Как напоминают читателям Дж. Гетти (США) и О. Наумов (Россия) в строго документированной книге «Дорога к террору: Сталин и самоуничтожение большевиков в 1932–1939 гг.», в рассматриваемый период «умеренная» позиция вождя по вопросу репрессий и, в частности, по отношению к Бухарину не была чем-то исключительным:
«Вслед за реабилитацией Бухарина в сентябре 1936 г. и предпринятыми Сталиным усилиями отложить судебное разбирательство против него на декабрьском Пленуме 1936 г., это был третий случай, когда Сталин лично вмешался, чтобы не отдавать Бухарина под суд» .[46]
Но это ещё не всё. Опровергая наветы и клевету записных обличителей Сталина, в своих комментариях к событиям на февральско-мартовском Пленуме ЦК ВКП(б) авторы приходят к следующему выводу:
«Теперь мы можем окончательно исключить так часто встречающуюся в литературе точку зрения, что Сталин в этот период уступал мнению коалиции старых большевиков, настроенных против террора. Среди часто упоминавшихся в этой роли (Куйбышев, Киров, Орджоникидзе и другие) никого на момент проведения Пленума не осталось в живых. Наоборот, по документам выходит, что Сталин был единственным, кто продолжал противиться как тюремному заключению, так и применению смертного приговора» .[47]
На XX съезде, потрясая своим докладом, Хрущёв кричал: «Косарева и Якира в 1937 году расстреляли! Каких людей!». Но он умолчал о том, что эти «пламенные большевики», ничуть не колеблясь, были готовы подвести под расстрел гораздо более «пламенных» — представителей старой «ленинской гвардии» — Н.И. Бухарина и А.И. Рыкова. Итог получился закономерным, ибо «какой мерой ты других судишь, такой же мерой и тебя могут осудить».
О том, как расправлялся с «врагами народа» сам Никита Сергеевич, речь ещё пойдёт впереди.
Анастас Иванович Микоян тоже временами забывал о милосердии. В годы «перестройки» по телевидению показывали кинохронику, посвященную юбилею «20 лет ВЧК-ОГПУ-НКВД» (декабрь 1937 года). С докладом на торжественном заседании тогда выступил Микоян. Он почему-то не призывал «милость к падшим». Наоборот, Анастас Иванович напоминал чекистам, что «карающий меч революции» вкладывать в ножны ещё рано. Вот несколько характерных цитат из опубликованного в «Правде» краткого изложения его доклада:
«Наркомвнудельцы во главе со сталинским наркомом Николаем Ивановичем Ежовым стоят на передовой линии огня, занимают передовые позиции в борьбе со всеми врагами нашей родины.
…
Товарищ Микоян подробно останавливается на последнем периоде работы Наркамвнудела, когда во главе советских карательных органов партия поставила талантливого, верного сталинского ученика Николая Ивановича Ежова, у которого слова никогда не расходятся с делом. Славно поработал НКВД за это время!
…
Товарищ Ежов, — продолжает товарищ Микоян, — создал в НКЩ замечательный костяк чекистов, советских разведчиков…
Он научил их пламенной любви к социализму, к нашему народу и ненависти ко всем врагам.
Поэтому сегодня весь НКВД, и в первую очередь товарищ Ежов, являются любимцами советского народа.
…
Мы можем пожелать работникам НКЩ и впредь так же славно работать, как они работали
…
Чем больше у нас успехов, тем больше попыток врага напасть на нас, подорвать, взорвать, применять всякие методы в борьбе с нами, чтобы не дать развернуться всем успехам советской власти.
Мы можем пожелать, чтобы работники НКВД и впредь, служа народу, были преданными сынами ленинско-ста-линской партии, хранили завет чекистов и свято боролись с врагами нашего народа».[48]
В президиуме собрания находились Л.М. Каганович, А.А. Андреев, К.Е. Ворошилов, А.А. Жданов, В.М. Молотов, Н.С. Хрущёв.
Особо надо сказать про Михаила Ивановича Калинина и Николая Михайловича Шверника, возглавлявших высший орган государственной власти страны, принимавший все декреты, постановления и законы, определяющие общие нормы политической и экономической жизни Союза Советских Социалистических Республик. Калинин с 1922 года являлся бессменным председателем Центрального Исполнительного Комитета (ЦИК) СССР, а с 1938 года — председателем Президиума Верховного Совета СССР. После его смерти в 1946 году этот пост занял Шверник. Юридически Калинин и Шверник — основные виновники репрессий сталинского периода.
Совершенно недопустимо говорить, что Калинин, Шверник, Микоян, Хрущёв не имеют никакого отношения к репрессиям. Партийные решения по осуждению «антипартийной группы», принятые в 1957–1963 гг. — «Шемякин суд». Микоян, Шверник и Хрущёв выгораживали себя и топили Кагановича, Маленкова, Молотова.
Время выявило, что, восхваляя Сталина, кое-кто держал кукиш в кармане. В партийных верхах таковыми оказались Н. Хрущёв, А. Микоян, Н. Шверник.
Среди интеллигенции «двойное дно» обнаружилось у поэтов А. Твардовского и Е. Евтушенко, у писателя К. Симонова, у кинорежиссёра М. Ромма.
Во время судебных процессов 30-х годов газеты не скупясь печатали жёсткие резолюции, письма и даже стихи, требовавшие самых суровых наказаний для подсудимых.
Март 1938 года. В Москве идёт процесс над участниками правотроцкистского блока (Н. Бухарин, А. Рыков, Г. Ягода, Н. Крестинский, X. Раковский и др.). Чего же требовали советские люди?
Свидетельствует «Правда»:
3 марта 1938 г. «Раздавить гадину!». Из резолюции собрания рабочих, служащих и инженерно-технических работников московского завода «Серп и молот».[49]
7 марта 1938 г. «Уничтожить!». Джамбул, народный певец Казахстана, орденоносец.[50]
«Уничтожить свору реставраторов капитализма». Академики А.Л. Богомолец, А.Г. Шлихтер, А.В. Палладии, Е.О. Патон, Д.А. Граве, П.Г. Тычина.[51]
8 марта 1938 г. «Будем беспощадны к врагам». От имени 400 врачей г. Перми.[52]
10 марта 1938 г. «Уничтожить гадов!». Из резолюции общезаводского собрания Невского химического завода в Ленинграде.[53]
Можно ли тех людей, что присоединяли свой голос к таким требованиям, считать соучастниками репрессий? На наш взгляд, помощниками в репрессиях надо называть только авторов ложных доносов и тех, которые подло сводили счёты с другими.
46
J. Arch Getty and Oleg V. Naumov. The Road to Terror: Stalin and Self-Destruction of the Bolsheviks, 1932–1939. Yale University Press, 1999. P.416.
47
J. Arch Getty and Oleg V. Naumov. The Road to Terror… P.416.
48
Собрание актива партийных, советских и общественных организаций Москвы, посвященное 20-летию ВЧК-ОГПУ-НКВД // Правда. 1937,21 декабря. № 349(7315). С.1.
49
Правда. 1938,3 марта. № 61(7386). С.7.
50
Правда. 1938,7 марта. № 65(7390). С.3.
51
Там же. С.4.
52
Правда. 1938, 8 марта. № 66(7391). С.5.
53
Правда. 1938, 10 марта. № 68(7393). С.5.