Страница 31 из 35
Таким образом, количественное выражение петровских реформ дается следующими цифрами: увеличение налогов на поместных крестьян в 5–6 раз и увеличение расходов на армию в 2,5 раза.
Это было масштабное перераспределение ресурсов в пользу государства, более крупное чем то, которое произошло в ходе военной революции Ивана Грозного. Причем перераспределялись не только денежные средства, в рамках трансформации структуры перераспределялись и обязанности сословий. Дворянство было обременено более тяжелой, чем раньше, службой, а народ был вынужден платить «налог кровью» – поставлять рекрутов.
При Петре Россия стала самой милитаризованной из крупных держав того времени. По отношению к численности населения русская армия составляла 1,56 %; австрийская армия во время войны за испанское наследство составляла 1,25 % от населения, для французской и английской армий этот показатель был существенно меньше. При этом нужно заметить, что армии других великих держав сильно сокращались в мирное время, русская армия была постоянной. Преимущество в численности и в относительной дешевизне содержания вооруженных сил было достигнуто за счет того, что Россия первой из великих держав (за исключением Швеции) ввела рекрутскую повинность – однако рекрутская повинность была дополнительным тяжелым бременем для населения.[367]
Принципиальная позиция Петра в вопросе о размерах налогов и повинностей выражена в его регламенте для Камер-коллегии: «… Никакого государства на свете нет, – писал царь, – которое положенную тягость снесть не могло, ежели правда, равенство и по достоинству в податях и расходах осмотрено будет».[368] Соответственно, Петр предписывал следить, «чтобы между великими и нижними, убогими и богатыми» налоги собирались «по препорции». На общину налог накладывался по числу душ, но внутри общины он распределялся крестьянами по прожиточности; это несколько снижало тяжесть налогов для бедняков, но они все равно оставались разорительными.[369]
Одной из важнейших сторон произведенной Петром Великим трансформации структуры было укрепление самодержавия. Согласно теории военной революции, создание регулярной армии приводит к установлению военно-бюрократического абсолютизма. Высшей формой бюрократического абсолютизма, включающей в себя не только самодержавие, но и государственное регулирование социально-экономических процессов, является этатистская монархия. Как отмечалось выше, реформы Ивана Грозного в свое время привели к установлению государственной собственности на землю, что является главным признаком этатистского государства. К периоду правления Петра I относится новый пик этатизма, отмеченный широким распространением практики государственного регулирования. Идеологической основой петровского этатизма было учение о «всеобщем благе» и «регулярном полицейском государстве». Наиболее известным представителем этого учения был немецкий философ Христиан Вольф, которого Петр собирался назначить президентом Петербургской академии.[370] Х. Вольф утверждал, что в целях достижения «всеобщего блага» государство должно регламентировать все стороны жизни граждан: принуждать их к работе, регулировать заработную плату, условия труда, цену товаров, поддерживать правопорядок и нравственность, поощрять образование, науки, искусства и т. д.[371] В конце XVII века теория «регулярного государства» получила широкое распространение, и ее принципами (иногда не вполне осознанно) руководствовались в своей деятельности шведский король Карл XI, «Великий курфюрст» Фридрих Вильгельм I, Людовик XIV и его министр Кольбер. Эту теорию часто отождествляют с европейским «просвещенным абсолютизмом», который отличается от восточного самодержавия тем, что имеет светский характер и руководствуется в своих действиях не религиозным идеалом, а «законами разума» и «общим благом».[372]
Правление Петра I было периодом расцвета этатистской монархии, когда государственное регулирование достигло чрезвычайной интенсивности, и указы регламентировали все и вся. В соответствии с теорией Петр издавал множество указов, посвященных регламентации того или иного вида деятельности, к примеру, предписывалось ткать широкие холсты, а не узкие, выделывать кожу салом, а не дегтем, строить крестьянские избы по приложенному чертежу, хлеб убирать не серпами, а косами. За 1718–1723 годы было выпущено 14 указов, регламентирующих постройку речных судов – и каждый указ сопровождался разъяснениями, зачем и почему. «Сами знаете, хотя что добро и надобно, а новое дело… то наши люди без принуждения не сделают», – такова была принципиальная позиция Петра, стремившегося «вразумить» свой народ.[373] Как отмечает А. Н. Медушевский, в отношении глубины вмешательства государства в жизнь общества империя Петра Великого может сравниться только с «полицейским государством» Иосифа II.[374]
Однако в одном, и самом важном, отношении в государственном регулировании Петра имелся очевидный пробел. В начале XVIII века (в отличие от времен Иосифа II) теория «регулярного государства» уделяла мало внимания регламентации сельскохозяйственной деятельности и отношений между крестьянами и землевладельцами. Между тем прикрепление крестьян к земле давало возможность помещикам отягощать крестьянские повинности; в 1720-х годах появились купчие на крестьян – хотя по закону продажа поместных крестьян не разрешалась.[375] В 1719 году воеводам был разослан наказ, требующий наказания помещиков, которые «своим деревням сами беспутные разорители суть… налагая на крестьян всякие несносные тяготы, и в том их бьют и мучат, и от того крестьяне, покинув тягла свои бегают…». «Разорителей своих имений» предписывалось отдавать под опеку их родственникам.[376] «Обычай был в России, – гласил указ 15 апреля 1721 года, – который ныне есть, что крестьян, и деловых, и дворовых людей мелкое шляхетство продают врознь, кто похочет купить, как скотов, чего на целом свете не водитца… Его царское величество указал оную продажю людям пресечь, а ежели невозможно того будет вовсе пресечь, то хотя бы по нужде и продавали целыми фамилиями или семьями, а не порознь, и о том бы при сочинении нынешнего уложения изъяснить, как Высокоправительствующие Господа Сенаторы за благо рассудят».[377] Действительно, соответствующий закон был включен в готовившееся новое Уложение в форме, запрещающей продажу семей в разбивку и без земли, но после смерти Петра работа над сводом законов была прервана. Однако в целом, как отмечают специалисты, царь уделял положению крестьян гораздо меньше внимания, чем многим другим вопросам.[378]
Основным инструментом всеобщей регламентации и контроля было правильно организованное и четко функционирующее чиновничество (включающее в себя и полицию). Наука об управлении государственным хозяйством и, в частности, о коллегиальной и четкой организации чиновничества составляла часть теории «регулярного государства» и называлась камерализмом. Одним из примеров применения принципов камерализма была реформированная королем Карлом XI административная система Швеции; Лейбниц в письме к Петру сравнивал правильно организованное государство с точным часовым механизмом.[379]
Для старинной русской приказной системы было характерно сосредоточение разных функций в ведении одного приказа или одного воеводы, отсутствие контролирующих инстанций и правильной системы оплаты труда чиновников. Многие дьяки жили «от дел» – то есть существовали на взятки и подношения просителей, и, соответственно, решение вопроса зависело от размера подношений. Петр решил наладить правильную администрацию, но двигался в этом направлении непоследовательно, методом проб и ошибок. В монографии Е. В. Алексеевой дан подробный очерк этих исканий Петра I: сначала царь ввел систему городского самоуправления, затем перешел к губернскому устройству и в конце концов решил полностью скопировать административную систему Швеции.[380] «Увидев ясно беспорядок в управлении и царившее повсюду взяточничество… – писал прусский посол Фоккеродт, – Петр I напал на мысль установить во внутреннем управлении царства, подобно военному делу, такой же порядок, какой был заведен в других европейских землях. Признавая шведов своими учителями в военном деле, он думал, что также точно и их учреждения… можно с таким же хорошим успехом ввести в своем царстве. И до того допустил он собой овладеть такому предубеждению, что, не советуясь ни с кем, в 1716 году тайно послал одного человека в Швецию, дав ему множество денег, чтобы только достать наказы и правила тамошних коллегий…»[381] В соответствии с докладом, представленным ездившим в Швецию советником царя Г. Фиком, в 1717 году был издан указ о создании коллегий, а в 1719 году – указ о введении провинциальной администрации шведского образца. Однако характерно, что на предложение ввести в России местное самоуправление с участием крестьянства (как в Швеции) Сенат ответил: «В уездах ис крестьянства умных людей нет».[382]
367
Corvisier A. Armies et societes en Europe de 1494 a 1789. Paris, 1976. P. 126.
368
Цит. по: Троицкий С. М. Финансовая политика русского абсолютизма В XVIII веке. М., 1966. С. 20.
369
Троицкий С. Н. Указ. соч. С. 19.
370
Копелевич Ю. Х. Возникновение научных академий. Середина XVII – середина XVIII в. М., 1974. С. 193.
371
Богословский М. Областная реформа Петра Великого. Провинция 1719 – 27 г. М., 1902; Раев М. Регулярное полицейское государство и понятие модернизма в Европе XVII–XVIII веков: Попытки сравнительного подхода к проблеме// Американская русистика: вехи историографии последних лет. Императорский период. Самара, 2000. С. 64, 67.
372
Рейснер М. А. Общественное благо и абсолютное государство / Вестник права. 1902. Т. XXXII. № 9 – 10. С. 2–5.
373
Цит. по: Богословский М. Указ. соч. С. 6.
374
Медушевский А. Н. Утверждение абсолютизма в России. Сравнительно-историческое исследование. М., 1994. С. 67.
375
История крестьянства России… Т. 3. С. 637.
376
Полный свод законов Российской империи (далее – ПСЗ). Т. 5. СПб., 1911. № 3294.
377
ПСЗ. № 3770.
378
Каменский А. Б. От Петра I до Павла I. Реформы в России XVIII века. М., 1999. С. 130–131; Ольминский М. Государство, бюрократия и абсолютизм в истории России. М., 1925. С. 92.
379
Цит. по: Анисимов Е. В. Время петровских реформ. Л., 1989. С. 42.
380
Алексеева Е. В. Указ. соч. С. 106–122.
381
Цит. по: Богословский М. Областная реформа… С. 35.
382
Цит. по: Анисимов Е. В. Государственные преобразования и самодержавие Петра Великого в первой четверти XVIII века. СПб., 1997. С. 292. См. также: Федосова Э. П. Из истории российской государственности (шведский опыт) // Россия и мировая цивилизация. М., 2000. С. 185–194.