Страница 2 из 14
— А теперь уходите к себе, — сказал Гильом служанкам. — Обе. Живее.
Стараясь быть расторопной, вторая тоже сбросила ноги с постели. Прихватив платья, женщины ушли через заднюю дверь.
Этот сон повторился, и когда? За несколько часов до самой долгожданной охоты в его жизни! Герцог лег на подушки и еще долго смотрел в потолок — черный вепрь никак не желал таять в его воображении и все стоял на той лесной тропе, нацелив на противника клыки и ожидая битвы…
Долгожданная охота начиналась ранним весенним утром. Солнце еще пряталось за холмами, и вся округа была окутана прозрачной голубоватой дымкой. Мрачный провинциальный замок в предместьях Бордо, давший приют охотникам, серой скалой с темными башнями поднимался в окружении еще голых олив и виноградников, дремлющих кипарисов. Было прохладно. Ветер обрывками долетал сюда со стороны Гаронны.
Мост опустился над крепостным рвом, отворились ворота. И около полусотни дворян, под завязку экипированные для охоты, пришпорили лошадей. Кавалькада дружно выкатилась на пропитанные влагой луга. За сеньорами следовали егеря и прислуга. Трубили рога, армия охотников собиралась у ближнего леса, и полчища собак, предвкушая кровавую забаву, оглушали всю округу пронзительным лаем. Одетые в пестрые кафтаны, в шапочках с перьями, дворяне всех возрастов радостно гудели — им предстоял настоящий бой!
И противник у них был что надо!
Процессию возглавлял великолепный Гильом, тридцативосьмилетний гигант, десятый герцог Аквитании и девятый граф Пуатье, один из самых богатых сюзеренов Европы. Сдерживая коня, он оглядывал спутников и приглаживал коротко стриженую бороду. В глазах герцога блестел звериный огонек. Помимо лука, дротиков и ножа у его седла крепко держалась прихваченная кожаным ремнем устрашающая рогатина — раздвоенная стальная пика на тяжелом древке. Еще с вечера егеря донесли герцогу, что наконец-таки выследили кабана-трехлетку — настоящего вепря из легенды. Этот будет биться не хуже самого отважного сарацина — чистый дьявол! Гильом Аквитанский, сын знаменитого Гильома Трубадура — короля поэтов[1], радовался предстоящей схватке как ребенок. В охоте принимали участие вассалы герцога из ближних провинций. Каждому хотелось поскорее броситься в бой — стать правой рукой герцога в этой битве.
А еще — заслужить внимание прекрасной юной особы…
Рядом с отцом, в коротком изумрудном кафтане и плаще, подбитом мехом, в шоссах в обтяжку и черных кожаных сапожках, ехала девушка, совсем юная, но гордо и по-хозяйски глядевшая перед собой. Алиенора привлекала внимание всех мужчин: белая кожа, сияющие синие глаза, крутой излом бровей, по-девичьи алые губы. Золотисто-каштановые волосы ее были заправлены под малиновый берет с тремя страусовыми перьями. Осиную талию юной герцогини охватывал широкий кожаный ремень с длинным охотничьим кинжалом у правого бедра. На груди, как и у всех охотников, висел рог, за спиной был лук, у седла — колчан со стрелами. Девушке едва исполнилось пятнадцать лет, но в седле она сидела не хуже самого бравого оруженосца.
Гильом поднял руку, и зычный вой охотничьих рогов выстрелил в чистое весеннее небо. Вспорхнули с голых деревьев редкие птицы. Все ждали этого сигнала и были готовы к нему. Целая армия псов хрипела, предчувствуя драку, не находила себе места. Борзым хотелось поскорее пересечь поле. Враг ждал их там — за далеким перелеском.
— Милая герцогиня, — обратился отец к дочери, — надеюсь, вы уяснили, как себя вести? Только смотреть и не приближаться! Это не куропаток бить!
— Да, отец, — кивнула девушка.
Юной герцогине позволялось многое: на то была причина, и не из веселых. Шесть лет назад Гильом потерял единственного сына Эгре, и теперь Алиенора, старшая из дочерей, стала наследницей великих земель. Девушке разрешались мальчишеские забавы — поединки и охоты. Она росла маленькой южанкой-Артемидой.
— А вы, де Ранкон, отвечаете за нее головой! — обратился Гильом к молодому человеку в изумрудном кафтане. — Ясно?
— Жизнь отдам за вашу дочь, сир Гильом, — поклонился тот.
Девушка и молодой человек переглянулись. Алиенора прятала улыбку. Было видно, что их связывает давняя дружба.
Сурово оглядев армию охотников, герцог с азартом выкрикнул:
— Вперед!
Охотники двинулись. Черный кабан, крупный трехлеток, еще ничего не ведал о приближении своих врагов — животное пряталось в маленьком лесочке, который через несколько минут должна была взять в кольцо вооруженная кавалькада. Кони поспешали рысцой, но, с каждой секундой набирая темп, готовы были по команде сорваться в галоп. Утренняя свежесть наполняла легкие, сладко ранила их. А предчувствие погони, боя и крови заставляло всех дышать глубже, наслаждаться каждым мгновением.
— Вы будете послушной, моя герцогиня? — набирая темп, на скаку выкрикнул в сторону девушки Жоффруа де Ранкон, получивший от дам Аквитании прозвище «красавчик».
— Как бы не так! — весело ответила она.
Замок остался позади, на холме. Легкий туман еще окутывал его подножие. Подвесной мост был опущен. А вокруг девушки уже шла настоящая скачка. Все колыхалось, опережало друг друга, пестрило. Храпящие лошади, взлетающие копыта; зеленые кафтаны, низкие шапочки, задорно украшенные перьями, устремленные вперед лица. Улюлюканье охотников заводило, заставляло закипать кровь, и Алиенора тоже закричала в полный голос, бросая вызов грозному зверю.
Охотники стремительно неслись по полю — кони давно перешли в отчаянный галоп.
И вот, ломая сучья деревьев, кавалькада атаковала лес. Белыми, пегими, рыжими молниями собаки метнулись через первые голые кусты, опережая всадников. Пустой лес зазвенел от собачьего лая и голосов охотников, которые выглядывали долгожданную добычу.
— Он у старого оврага, ваша светлость! Там его логово! — крикнул справа от герцога один из его егерей.
— Трубите! — прокричал Гильом. — Что есть силы трубите!
Лавина охотников — знатных баронов и простых рыцарей, оруженосцев, пажей, егерей — стремительно катилась вперед. Деревья уже редели на глазах, а впереди открывалась низина, где черной глубокой морщиной пролегал заросший голым кустарником овраг, тянувшийся на добрых четверть лье…
Тогда, в этой морщине, все охотники и увидели движение — бурелом и черные кусты заходили волнами, точно там, в глубине, в пучине, ожило неведомое чудовище и вот-вот поднимется, покажет себя. Охотники, точно завороженные, еще следили за движением в овраге, а борзые уже сорвались, опережая друг друга, вниз. А следом из кустов, ломая ветви, вылетел огромный кабан — черный, хрипящий — и, загребая копытами, помчался от своих преследователей.
Собаки бросились напролом, но для охотников это был рискованный путь. Зато чуть левее открывался проход через овраг — в него и устремились герцог и вся его рать.
Вырвавшись из леса, охотники сразу увидели далеко впереди стаю псов и улепетывающего вепря. Одна из борзых догоняла его, пыталась ухватить за бок, как могла, яростно кусала зверя. Вот кабан развернулся, метнулся в сторону — удар. Борзая подлетела в воздух, точно перышко, и рухнула с разорванным брюхом на землю.
Ей оставалось истекать кровью…
Летя во весь опор, охотники догоняли последних собак. А первые из них, опережая друг друга, вновь цепляли своего врага. Неожиданно кабан сменил направление — он что есть мочи побежал влево.
— Разрази меня гром, — рявкнул своим егерям герцог, — он бежит к реке!
Кавалькада замешкалась. Охотники, придерживая лошадей, еще срезали свой путь, расходились веером, а борзые, мгновенно распознав ход кабана, ровной лавиной устремились за ним.
Две из них, самые выносливые, атаковали вепря. Одна в прыжке разорвала ему ухо, другая вырвала с мясом клок шерсти из лопатки. Они жалили его, точно слепни. В какой-то момент, вырвав кусок земли копытами, кабан врос в землю. Первая собака сразу налетела на его клыки, взметнулась вверх, брызнув кровью, замертво рухнула на землю. Вторую немедленно постигла та же участь.
1
Гильом IX по прозвищу Трубадур (1071–1127), девятый герцог Аквитании, восьмой граф Пуатье, отважный и безрассудный рыцарь, Часто ссорившийся с церковью. Один из вождей стихийного крестового похода 1101 года. Родоначальник куртуазной поэзии трубадуров Южной Франции.