Аватара

Экипаж плавал в ожидании. Экраны светились — ярко и вместе с тем мягко. По ним пробегали радуги, всякий раз преображая каюту, в которой находились люди. Они сидели обнявшись: Руэда с Сюзанной, Фрида между Лейно и Дозсой, Кейтлин между Бродерсеном и Вейзенбергом, — мешая дыхания, пот, запахи, теплоту тел, обменивались поцелуями.

Странный корабль, — если это действительно был корабль, — приближался; текучие очертания его — величиной с «Вилливо» — скрывала радужная оболочка; используя невидимые для человека средства, он остановился в сотне метров от «Чинука». И на целых полчаса настало молчание в небе.

— Ты можешь связаться с ними, Джоэль? — хриплым голосом спросил капитан.

— Нет, — услыхал он ответ. — Ни с помощью лазера, ни по радио. И от них нет никаких сигналов.

— Держу пари; они разглядывают нас, — сказал он, — но так, что мы не замечаем, как они это делают, и даже не ощущаем этого.

Кейтлин напряглась под рукой своего мужчины.

— Так ты ничего не чувствуешь? — прошептала она.

— Что? — Бродерсен повернул к ней голову. Свет играл в каштановых с рыжиной волосах, зеленые глаза углубились куда-то, груди вздымали комбинезон, вдыхая и выдыхая воздух. — А ты можешь?

— Не знаю, — отвечала она голосом лунатика. — Как знать? Но я ощущаю — не могу передать словами — нечто вроде яркого шевеления — прошлые воспоминания всплывают из памяти, — как русалки из моря… Неужели никто не ощущает этого?

Испуг охватил его. Значит, они сканируют все ее тело, нервы, мозг… быть может они выделили ее, или Кейтлин просто оказалась самой чувствительной… Внезапно Бродерсен вспомнил историю о холме эльфов, которую она слыхала от матери.

— Пиджин! — Он покрепче обнял ее и ощутил, как напряглась рука Вейзенберга.

— Не волнуйтесь за меня, дорогие, — сказала она, — не отворачивая лица от вселенной. — Это радость. Ведь Иные могут быть только добрыми.

Через минуту-другую множество сердцебиений во встревоженной груди Бродерсена — она вздрогнула, взволнованно огляделась и сказала тонким голосом:

— Все ушло. Это оставило меня.

— А что ощущали все остальные? — осведомился Вейзенберг. Послышались негромкие отрицания.

— Выходит, они закончили, — предположил он. — Что будет дальше?

Но стрела снаружи оставалась неподвижной.

— Должно быть, назад через Т-машину отправлена весть, — проговорила Джоэль. — Наше появление оказалось необычным даже в их глазах, возможно, ему нет прецедента. Они хотят обратиться к памяти, быть может, вызвать специалиста. Но едва ли нам придется долго ждать.

— Нет, они не будут мучать нас, — сказала Кейтлин. Бродерсен мог буквально ощущать, как она расслабилась, возвращаясь в реальность из пережитого сна наяву.

— И что же они сделают? — голос Сюзанны /дрогнул. Взгляд жены выдал Руэде, что боялась она за него. — Мы вошли в их дом… дом богов.

— Да, и мифы свидетельствуют, что, совершив это, смертные никогда не становились прежними, — отвечала Кейтлин. — Я думаю, что все мы возрастем и не умалимся. — А Бродерсену шепнула:

— Пока я могу любить…

Полчаса медленно завершались. От Т-машины в страну «Чинука» направился второй вытянутый корпус.

Он остановился рядом с человеческим кораблем — напротив своего близнеца.

И застыли все трое в величье колоссальных трудов, совершавшихся за ними.

На всех длинах волн Джоэль излучала. Привет. Вот я — на всех человеческих языках, и на бетанском, и еще на том, которому научилась с помощью Оракула. Вот я, говорите со мной, я ждала вас, как ждет невеста.

И явился ответ, словно благословение. Здравствуй, Джоэль Кай, радуйся и успокойся (восприимчивость ее возрастала). Умиротворись, наконец, бедный скорбный дух.

Кто ты? Что ты говоришь?..

— …Не бойся. Вас?

— …да, ты не ждешь беды, Джоэль Кай, и в этом права. Здесь, в конце пути вас ждет безопасность. Но более всего ты боишься, что мы не сможем или не захотим осуществить твою заветную мечту. Обещания бесполезны, поскольку наверно и будет. Но сумеешь ли ты исцелить ужас в себе и спокойно ожидать того, что должно случиться?

Душа ее содрогнулась.

— Когда вы решите?

— …Увы, через какое-то время, мы не сверхъестественные существа, мгновенно и безошибочно знающие все. Мы пришли сюда, чтобы познакомиться с вами, понять, как и почему вы попали сюда, чего вы ищете и как ваша победа может преобразить течение времен, на многих мирах… и познать все это настолько полно, чтобы осмелиться вынести суждение.

Не будь руки Джоэль соединены с машиной, не плавала бы она в своем кресле, то вознесла бы руки в молитве.

— Понимаю. Но я готова. Берите меня, обследуйте, спрашивайте, используйте по своему желанию.

Доброта прикоснулась к ней, она ощущала ее, как солнечный свет, проникший в душу, и сказала:

— Ты нам не нужна. И это понятно; ты ведь больше не являешься представителем своей расы. Ты воспринимаешь космос не так, как твои собратья, а как раненое существо. Мы обследовали бы каждого из вас и самым тщательным образом. Но по величайшей удаче и они не нужны нам при всем несовершенстве своих познаний. Среди вас находится наша аватара.

Что ? Я не понимаю…

— …Теперь мы оставим тебя и обратимся к ней. Жестоко заставлять вас ждать дольше, чем требуется нам, чтобы познать необходимое. Пусть отвага принесет спокойствие тебе, Джоэль Кай. И не пребывай более в своем голотезисе (не приказ, просьба). Отправляйся к своим друзьям, и будь среди них. Прощай.

Присутствие исчезло. Джоэль осталась в своей упряжи, не слыша того, что доносил до нее интерком. Она попыталась всплакнуть, но не сумела. И в унынии осталась на месте.

Сочное женское контральто прозвучало в громкоговорителе интеркома; интонации, с которыми звучали английские слова, заставили Кейтлин охнуть.

— Всегда да пребудет с вами лучшее, что есть здесь. Мы хотели бы войти. Пожалуйста, впустите нас; если вы не против — через люк номер три. Со счастьем идем мы к вам.

— Не против ли мы… — вырвалось у Бродерсена. Тем не менее солдатская привычка заставила его сказать своим сотоварищам. — Оставайтесь на месте. Я пойду и впущу их.

«Какое неподходящее место, чтобы приветствовать повелителей вселенной», — мелькнуло в душе его, Бродерсен осознавал и сухость во рту, и то, как отчаянно колотится пульс. Отталкиваясь ногами и перехватываясь руками, он летел по коридору к нужному контрольному пульту, зная, что придется подождать минутку, чтобы утихомирилась дрожь во всем теле, прежде чем он сумел нажать на кнопку.

Внутренние двери раздвинулись. Перед Бродерсеном появились две фигуры, окутанные серебристыми аурами, которые, должно быть, защищали их от космоса. И пока Бродерсен соображал, сияния, моргнув, исчезли. Перед ним оказались мужчина и женщина.

«Следует ли встать на колени? Но как это сделать в невесомости?»

— Пп-приветствую вас. Мы к вашим услугам…

Высокие, безукоризненно сложенные, стройные, светловолосые и голубоглазые… Длинные светлые волосы обрамляли сильные и пригожие лица, полные молодости и неизмеримой зрелости. Бородатый мужчина был облачен в тунику, вполне похожую на полотняную; килт, который мог оказаться шерстяным, сапоги, кожаные с виду, и широкий плащ. Женщина, чьи локоны ниспадали едва ли не до легко обутых ног, была в длинном плаще и мантии, которые были многоцветны и вышиты. Обоих украшали золото, серебро и самоцветы: диадемы, гривны, браслеты, броши, витые кольца. Ножи на ярких поясах казались инструментами, а не оружием. Муж держал в руках окованный бронзой посох; на вершине разбежалось ветвями, на которых росли листья, среди них, а также на плечах мужчины сидели перелетая и пересвистывая птицы: жаворонки, коноплянки, дрозды, малиновка. Женщина держала в руке небольшую арфу. Оба улыбнулись.

— Нет, это мы должны приветствовать тебя, отважный путешественник! — звучным баритоном ответил мужчина. — Отведешь ли ты нас к своим друзьям?

— Воистину, сэр, воистину, — отозвался потрясенный Бродерсен в трепете и не думая. Пара не нуждалась ни в поручнях, ни опорах, они призраками скользнули вперед. По коридорам, прямо к двери, ведущей в кают-компанию.