Арктический дрейф

— Чарли, это случайно не вице-президент? — спросил он своего напарника, сидевшего в караульной. Тот разговаривал по телефону и не услышал вопроса. Мужчина тем временем подошел к узкому проходу рядом с будкой.

— Добрый вечер, — решительно сказал он. — У меня назначена встреча с президентом на восемь часов.

— Будьте добры предъявить документы, — нервно проговорил охранник.

— Мне они ни к чему, — отрезал мужчина. Он остановился и вынул сигару изо рта. — Меня зовут Сандекер.

— Да, сэр. Но все равно надо предъявить документы, сэр, — ответил охранник, отчаянно краснея.

Сандекер прищурился, потом взгляд его смягчился:

— Понимаю, ты просто выполняешь свои обязанности, сынок. Позови-ка сюда начальника службы безопасности Мида и скажи, что пришел Сандекер.

Не успел растерянный охранник ответить, как из караулки выглянул его напарник.

— Добрый вечер, господин вице-президент. Вы снова на вечернюю встречу с президентом? — спросил он.

— И тебе доброго вечера, Чарли, — ответил Сандекер. — Только в позднее время нам с президентом и удается поговорить.

— Пожалуйста, проходите.

Сандекер шагнул было вперед, потом остановился.

— Значит, у вас тут новичок, — кивнул вице-президент в сторону пытавшегося его задержать охранника, потом обменялся с ним крепким рукопожатием. — Продолжай в том же духе, сынок! — сказал он и неторопливо направился к Белому дому.

Хотя Джеймс Сандекер и проработал в Вашингтоне большую часть жизни, он никогда не придерживался протокола. В высших кругах американской политической элиты отставной адмирал славился прямолинейностью, с которой долгие годы управлял Национальным управлением подводных исследований. Сандекер изрядно удивился, когда президент попросил его заменить неожиданно скончавшегося кандидата на пост вице-президента. Сандекеру не хватало политической жилки, однако он понимал, что на этой должности сможет многое сделать для защиты окружающей среды и океанов, которые так любил, и потому предложение принял.

Став вице-президентом, Сандекер изо всех сил избегал протокольных условностей и заставлял нервничать службу безопасности, которая частенько теряла его из виду. Будучи ярым поборником здорового образа жизни, Сандекер регулярно бегал трусцой по парку Мол без всякой охраны. Традиционное восточное крыло он променял на здание Исполнительного управления Эйзенхауэра. Там и работалось лучше, и не было политического тумана, царившего в руководящих кругах. В любую погоду Сандекер неспешно шагал в Белый дом по Пенсильвания-авеню, предпочитая глоток свежего воздуха душному подземному тоннелю, соединявшему оба здания. Он даже на собрания Конгресса добирался пешком, и сопровождавшим его сотрудникам службы безопасности приходилось изрядно попотеть, чтобы угнаться за ним.

Сандекер миновал еще один контрольно-пропускной пункт в западном крыле, после чего был препровожден в Овальный кабинет. Он вошел через северо-западную дверь, пересек застеленную синим ковром комнату и сел наискосок от президента, расположившегося за своим столом. Только тогда бывший адмирал внимательно посмотрел на главу государства и вздрогнул.

Президент Гарнер Уорд явно был не в форме. В прошлом независимый кандидат-популист от штата Монтана, слегка напоминавший Тедди Рузвельта и внешностью, и характером, он выглядел так, словно неделю не спал. Под красными глазами набухли мешки, лицо посерело и осунулось. Он мрачно уставился на Сандекера, и тот поразился, насколько неунывающий и улыбчивый президент стал не похож на себя.

— Гарнер, ты прямо-таки горишь на работе, — озабоченно заметил Сандекер.

— Что поделаешь, — устало ответил президент. — У нас тут черт-те что творится.

— Я слышал в новостях, что цена на бензин взлетела до десяти долларов за галлон. Последствия нефтяного кризиса оказались довольно болезненными.

Совершенно неожиданно в стране опять подскочили цены на нефть. В ответ на санкции Запада Иран совсем прекратил поставки, а забастовка рабочих в Нигерии свела экспорт африканской нефти практически к нулю. Однако больше всего по Штатам ударила Венесуэла — ее непредсказуемый президент внезапно приостановил поставки нефти. Цены на бензин и дизельное топливо поднялись до небес, и в стране возник острый дефицит.

— Худшее еще впереди, — заметил президент, бросил на стол конверт и жестом велел Сандекеру открыть его. — Письмо от премьер-министра Канады. Их парламент принял закон, направленный на сокращение выбросов парниковых газов, так что, по всей вероятности, они прикроют большую часть разработок нефтяных песков Атабаски. И поэтому премьер с прискорбием сообщает, что вплоть до решения проблемы выброса углекислого газа экспорт нефти в США будет приостановлен.

Сандекер прочел письмо и медленно покачал головой:

— Эти месторождения дают нам порядка пятнадцати процентов импорта нефти. Удар для экономики будет поистине сокрушительным.

Недавний скачок цен тяжело отозвался на США. Когда на северо-восток страны обрушились морозы, а запасы топлива иссякли, сотни людей замерзли насмерть. Авиалинии, грузоперевозчики и прочие транспортные предприятия оказались на грани банкротства, сотни тысяч людей лишились работы. Экономика страны катилась в пропасть, и общественность винила во всем правительство, которое не смогло сбалансировать спрос и предложение.

— Злиться на канадцев смысла нет, — сказал президент. — Закрыть Атабаску — жест благородный, особенно с учетом глобального потепления, которое идет значительно интенсивнее, чем прогнозировали ученые.

Сандекер кивнул.

— Я только что получил доклад Национального управления подводных исследований. Океаны нагреваются гораздо быстрее, чем предполагалось, и так же стремительно растет уровень воды. По всей видимости, процесс таяния полярных шапок не прекратится. Представить невозможно, насколько сильно изменится климат на Земле в результате подъема уровня Мирового океана.

— Будто других проблем у нас не хватает! — пробормотал президент. — Вдобавок, мы столкнулись с потенциально необратимыми экономическими последствиями. Глобальная антиугольная кампания набирает обороты. Многие страны всерьез подумывают объявить бойкот американским и китайским товарам, если мы не перестанем работать на угле.

— Проблема в том, — заметил Сандекер, — что угольные электростанции, крупнейший источник парниковых выбросов, также производят половину потребляемого нами электричества. Кроме того, в США самые большие запасы угля в мире. Положение у нас почти безвыходное.

— Не уверен, что экономика страны переживет международный бойкот, — тихо ответил Уорд, откинулся на спинку кресла и потер глаза. Глава государства выглядел вконец измотанным. — Боюсь, Джим, мы дошли до предела. Если срочно не предпринять правильных шагов, нам грозит не только экономическая, но и экологическая катастрофа.

Напряжение росло, проблемы накладывались одна на другую, и Сандекер видел, что все это уже сказывается на здоровье президента.

— Выбор нам предстоит непростой, — ответил Сандекер. Ему было жаль президента, которого он считал близким другом, и адмирал добавил: — Ты не сможешь справиться с этим в одиночку, Гарнер.

В усталых глазах президента вспыхнул гнев.

— Может, и не смогу. Однако не моя в том вина! Мы шли к этому последние лет десять, или даже больше, и никто не нашел в себе сил действовать. Предыдущее руководство только и делало, что поддерживало нефтяные компании, а на исследования возобновляемых источников энергии шли жалкие крохи! То же самое и с глобальным потеплением. Конгресс был слишком озабочен защитой угольной промышленности и совершенно не думал об окружающей среде. Все отлично знали, что в один прекрасный день наша экономическая зависимость от экспортной нефти погубит нас, и вот этот день настал!

— Недальновидность прежнего руководства не подлежит сомнению, — согласился Сандекер. — Вашингтон никогда не славился особым мужеством. И все же ради американского народа мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы исправить ошибки прошлого.