Посмертная речь Сталина

Но после того как в июле 1953 г. Хрущев и К° от него избавились, именно они и их преемники на протяжении десятилетий предавали огласке информацию о Берии, не стесняясь при этом и заведомо лгать, злоупотребляя неведением людей и своим монопольным правом на публикацию архивных материалов, на зачистку архивов и внедрение в них фальшивок под видом истинных документов.

Но в том, что доклад Н. С. Хрущева был направлен против коммунистического движения в его исторически сложившемся виде и что его «утечка» на Запад не была случайной, а только маскировалась под случайную, — в этом Мао Цзэдун и Энвер Ходжа были полностью правы.

Также надо обратить внимание и на то, что Шарль де Голь, лично знавший И. В. Сталина, но не вдохновляемый в политике идеалами коммунизма, почему-то не выразил радости по поводу того, что Н. С. Хрущев на XX съезде нанес удар в спину мировому коммунистическому движению в его исторически сложившемся виде.

Иными словами, можно поставить еще один вопрос: о чем был осведомлен де Голь и что осталось в умолчаниях доклада Н. С. Хрущева на XX съезде и в умолчаниях полемики в прессе вокруг него?

Кое-что об искусстве лгать и умении обличать ложь

Но перед тем, как обратиться к рассмотрению самого доклада Н. С. Хрущева «О культе личности и его последствиях», необходимо пояснить ряд обстоятельств. Прежде всего необходимо указать на то обстоятельство, что восприятие доклада в 1956 г. и в наши дни не может быть одинаковым вне зависимости от того, признают люди по прочтении хрущевский доклад адекватным освещением событий эпохи сталинизма либо будут настаивать на его неадекватности. Это касается как приверженцев идеалов коммунизма, так и противников коммунизма.

Дело в том, что события, происходившие в России — СССР с начала XX века по февраль 1956 г., когда на XX съезде КПСС был прочитан этот доклад, ТОГДА были во многом непонятны как зарубежным наблюдателям и соучастникам, так и гражданам СССР. И дело не в том, что многие факты утаивались.

Дело в том, что были непонятны причинно-следственные взаимосвязи в потоке множества разных фактов, известных разным людям, даже не столько по сообщениям прессы и официальным заявлениям власти, сколько по их собственной жизни и жизни их друзей и близких.

Поэтому в СССР люди в их большинстве ждали, что ЦК КПСС прольет свет не столько на те или иные прежде утаиваемые факты, сколько выразит свое понимание причинно-следственных взаимосвязей событий прошедшей эпохи — эпохи Сталина; что это даст общую картину взаимосвязей успехов и неудач в деле строительства социализма и коммунизма; что это позволит в дальнейшем избежать повторения прошлых ошибок и злоупотреблений властью в строительстве лучшего будущего, каким бы словом оно ни было названо: вопрос ведь не в словах, хотя они тоже важны, но в качестве жизни подавляющего большинства людей и в качестве власти, которая изо дня в день организует общество на протяжении всей жизни всякого человека.

А за рубежом тоже ждали:

— сторонники коммунизма — нового слова, которое определит будущее коммунизма в глобальных масштабах;

— противники коммунизма — разрешения неопределенностей в отношении политических перспектив СССР и мирового разноликого коммунизма, что было необходимо им для того, чтобы строить и проводить в жизнь их собственную глобальную политику.

Последнее означает: рассмотрение проблематики XX съезда вне истории и перспектив глобальной политики — заведомо «контрпродуктивно», т. е. разрушительно, по отношению к возможностям развития российского общества и человечества в целом вне зависимости от тех или иных политических пристрастий и идеалов.

Сейчас завершился тот этап истории, события которого были запрограммированы, во-первых, самим докладом Н. С. Хрущева и, во-вторых, реакцией на него и на слухи о нем советского общества. У людей ныне (безотносительно к тому, привержены они идеалам коммунизма либо привержены иным идеалам или страдают от отсутствия идеалов общественной в целом значимости) другие конкретные интересы, а не те, что были в 1956 г.

Поэтому если Граевский до сих пор вспоминает те любопытство, дрожь и шок, которые он испытал при чтении доклада Н. С. Хрущева в 1956 г., то в наше время для большинства людей чтение этого доклада — занудное занятие даже по первому разу. И даже те, кому в 1956 г. довелось принять участие в партийных собраниях, на которых доклад Н. С. Хрущева на XX съезде зачитывался, и на кого он тогда произвел сильное — прежде всего эмоциональное — впечатление, сейчас находят его чтение скучным занятием, и он не производит на них никакого эмоционального впечатления, разве что вызывает зевоту.

Кроме того, сам текст доклада и его смысловое наполнение таковы, что он не заслуживает поабзацного анализа и комментирования каждого высказанного в нем Н. С. Хрущевым утверждения — это можно сделать, но это было бы бесполезно, поскольку это само по себе не позволяет выйти за рамки предлагаемой в докладе лживой схемы, назначение которой навязать читателю неадекватное понимание эпохи Сталина.

Для того, чтобы выйти из этих рамок и понять, как в докладе Н. С. Хрущева выразилось искусство лгать, на основе имевших место фактов, надо пояснить кое-что из области методологии исторической науки и политологии.

Начнем с того, что лжи во спасение в жизни не бывает, поскольку всякая «ложь во спасение», оставаясь в памяти людей и культуре общества, может стать основой для выработки и принятия вредоносного по своей сути, ошибочного решения. Ссылки на «ложь во спасение» — это попытки самооправдания тех, кто не способен во всех обстоятельствах говорить соответствующую им правду; но, кроме того, «ложь во спасение» может быть одним из ликов обыкновенного лицемерия и цинизма.

Доклад же Н. С. Хрущева содержит и заведомую ложь. И заведомая ложь встречается в нем неоднократно. Самая простенькая: «…надо сказать, что Сталин операции планировал по глобусу. (Оживление в зале.) Да, товарищи, возьмет глобус и показывает на нем линию фронта».

Высказывая эту ахинею в процессе чтения доклада, Н. С. Хрущев вложил эту ложь в контекст воспоминаний о своей беседе с маршалом А. М. Василевским, имевшей место в ходе войны. А. М. Василевский присутствовал в зале заседаний XX съезда, на что Н. С. Хрущев обратил внимание делегатов. Но по поводу «глобуса» А. М. Василевский по ходу речи Н. С. Хрущева не возразил, хотя как профессиональный защитник Отечества обязан был встать и сказать прямо: «Брешешь, Никита, и сам знаешь, что брешешь!» — в результате чего история СССР могла бы обрести иную направленность. Но вследствие молчания знавших правду военачальников, бывших делегатами съезда, а не одного только маршала А. М. Василевского, ложь о том, что Сталин «командовал по глобусу», была в СССР на некоторое время возведена в ранг достоверного исторического факта, и многие обыватели верили, что это так и было на самом деле.

В действительности не было у Сталина в рабочих кабинетах глобусов: ни в Кремле, ни на ближней даче, где проходило большинство деловых совещаний под его руководством и бесед по тем или иным вопросам. И даже если в какой-то период некий глобус все же оказался в кабинете И. В. Сталина и он действительно что-то кому-то на нем показал, то управление войсками и флотами СССР «по глобусу» не велось.

Соответственно это заявление Н. С. Хрущева, представляющее И. В. Сталина идиотом, не подтверждают в своих воспоминаниях военачальники, постоянно работавшие с И. В. Сталиным в годы войны. Как они сообщают, рассмотрение планов операций и положения на фронтах осуществлялось на основе достаточно подробных военно-топографических карт соответствующего масштаба. Сам же Н. С. Хрущев в годы войны только иногда вызывался И. В. Сталиным в Москву для докладов и потому о работе Верховного главнокомандующего мало чего знал.

Тем не менее XX съезд «съел» не только эту ложь без возражений и вопросов о ее происхождении и целях подачи…