Подорожный страж

Не обращая внимания на победные крики врагов и на сыпящиеся градом камни, Стёпка кое-как выдрался наверх, ухватился за мох, дрыгнул в последнем усилии ногами и откатился в сторону от ловушки. Голова болела сразу в нескольких местах, за пазухой было полно земли, на зубах скрипел песок. Мох приятно холодил разгорячённую кожу. Стёпка отдышался, отплевался и приподнял голову, прислушиваясь. Где же они, эти подлые гномы? Нет никого. Удрали, паразиты, испугались. Правильно испугались. Страшен разгневанный демон и пощады от него не жди.

Он поднялся, помотал головой, вытрясая землю из волос и из-за пазухи. Приключения продолжаются, милорды, но корячиться по ямам мы, кажется, не договаривались…

Что-то тоненько тенькнуло, и в сантиметре от его головы в ствол сосны туго вонзилась чёрная оперённая стрела. Стёпка застыл, пригнувшись и не сводя с неё глаз. Стрела ушла в дерево наполовину, она была с его указательный палец, стрела, выпущенная, ясное дело, из гномьего арбалета. Маленькая, но очень толстая. Такая в тело воткнётся — не обрадуешься.

Ещё раз тенькнуло, и он упал лицом в мох. Оживший страж дёрнул его за шею, спасая от очередного залпа. Стрелы — не меньше десятка! — просвистели над ним и беззвучно канули во мхах. Невидимые враги разочарованно взвыли и вновь принялись взводить арбалеты.

Сначала заманили в ловушку, потом чуть не забросали камнями, а напоследок решили утыкать игрушечными стрелами! Спрятался, называется, от весичей, переждал беду в кустах. Неужели для демона в этом мире нигде нет безопасного места?

Лежать долго на одном месте было нельзя, Стёпка это хорошо понимал. А если бы не понимал, то страж живенько подсказал бы ему, что пора уносить ноги. Гномы в следующий раз не промахнутся, они, наверное, уже взяли его на прицел. Он неловко перекатился в сторону, сполз на животе по мшистому камню и помчался прочь, справедливо рассудив, что бегство для него сейчас — лучший выход. За спиной закричали, несколько посланных вдогонку стрел пробуравили над ним воздух, одна даже рванула рубашку, но, к счастью, обошлось без крови и ран. Разгневанный демон бегал быстро да ещё и петлять по-заячьи не забывал. Попробуй в такого попади.

Невидимые враги остались далеко за спиной, но Стёпка бежал, не останавливаясь. Кто знает, сколько гномов прячется в лесу и сколько у них арбалетов. Может, они под каждым кустом сидят, его дожидаясь.

Убежал он далеко и поначалу ему даже показалось, что он заблудился. Впрочем, заблудиться здесь было трудно: ложбина спускалась к дороге, и Стёпка, то и дело оглядываясь, пошёл вниз.

Осторожничал он не зря. Подлые гномы упускать его не собирались и приготовили новую пакость. И он в эту пакость, конечно же, угодил.

Впереди хрустнула вдруг под чьей-то неловкой ногой ветка, и Степан, обмерев, припал к стволу сосны. Тот, впереди, тоже замер. Они так постояли примерно с минуту, потом Стёпка осторожно, очень осторожно выглянул. Он был почти уверен, что увидит притаившегося или подкрадывающегося гнома. Шишкой, что ли, в него швырнуть.

Но никого там, за деревом, не было, и приготовленная шишка не пригодилась. А жаль…

В воздухе шумно прошелестели крылья, Стёпку хлестнуло по плечам, он рванулся было, но верёвка уже притянула его к сосне, крепко и обидно — носом в смолистую кору. И пока он брыкался, пытаясь хотя бы развернуться, верёвка обмотнулась вокруг него несколько раз, так что можно было больше и не дёргаться. Он высматривал врагов впереди, а они подкрались сзади. Краем глаза он заметил мелькнувшую мимо него крупную птицу, затем ещё одну. Птицы кружились вокруг сосны, приматывая его к дереву всё туже и туже.

Поймали всё-таки, гномы проклятые! Ловко это у них получилось. Кто же знал, что даже птицы им здесь помогают. А он теперь не мог ни убежать, ни увернуться, ни хотя бы просто встретить смерть лицом к лицу, как подобает настоящему… Неужели в спину будут стрелять? Стёпка не сомневался, что у гномов хватит на это подлости. Расстреляют сейчас спокойно и без промахов. Ещё, чего доброго, соревнование устроят, кто точнее в сердце попадёт. Спину всю истыкают…

— Добегался ужо! — сказал кто-то за его спиной. — Таперича не вырвется, знатно угодил!

Голос шёл снизу, от земли, и был он довольный-предовольный. Ещё бы! Такие маленькие — и такого большого изловили!

— Мало не утёк, воровское отродье! — отозвался другой голос, такой же довольный и ещё более неприятный. — Ровно заяц чесанул. Не хочет, знать, с чужим золотом расставаться. Чуешь, Галуда, сколь в нём золотца-то. Не сбрехал Зебур, всё так и есть, как сказывал. Чичас я ему…

— Погодь, Чама, малость погодь, — оборвал его первый. — Энто мы наопосля прибережём… Слышь-ка, ворёныш, — Стёпке в голову угодила колючая сосновая шишка, не больно, но очень обидно. — Слышь-ка, чево скажу. Ты ногами не взбрыкивай покудова, погоди чуток, мы с тебя сапоги сволокём, потому как золотце там у тебя прихоронено. А опосля ужо и повзбрыкивать можешь от усей своей прыти. Мы воров шибко не любим и тебя, значить, тово-самово… Помрёшь ты вскорости смертью заслуженной, нерадостной. А неча было на чужое добро зариться!

— Не зарился я на ваше золото! — задёргался Стёпка. — Сами вы воры!

— Знамо дело, не зарился, — засмеялись враги в несколько голосов. — Тебе наше зотолце век искать не сыскать. Ты сродственника нашего ограбил до последней застёжки, за то и ответишь.

— Да забирайте вы это чёртово золото! — закричал Стёпка. — Не нужно оно мне! Я не знал, что его у Зебура отобрали! Я вам его и так отдам!

— Эвон как заголосил. Сам, баит, отдам… Нет, ворёныш, не сам. Мы его у тебя отберём да Зебуру со всем почтением и возвернём. А коли дрыгнешь ещё ножищами — засажу стрелу в седалище по самое перо. Сымайте с него обувку!

— Только попробуйте! — Стёпка разъярился вдруг так, что едва верёвки не порвал. — Я с вами сейчас сам не знаю что сделаю! Передавлю, разорву, распинаю!.. Отвяжите меня, пока я не рассердился!

Множество цепких рук ухватило его за ноги, кто-то полез вверх, цепко хватаясь за брюки, кто-то сгоряча кольнул его в икру острым ножом — а чего с ворёнышем аккуратничать, всё одно ему вскорости помирать.

Это было очень унизительно — стоять, прижавшись к дереву, словно распятая лягушка, чувствовать, как по тебе ползают наглые захватчики, и ждать, что тебе в мягкое место вот-вот вонзится толстая гномья стрела. Наверное, что-то подобное испытывал Гулливер, проснувшись среди лилипутов.

«СТРАЖ!!!» — завопил Стёпка во весь свой внутренний голос, беззвучно, вроде бы, завопил, но так отчаянно и зло, что показалось ему, будто на весь лес крикнул: — «СТРАЖ, ПОМОГИ!»

Раньше надо было стража вспоминать, не пришлось бы нос о кору царапать да шкурой своей нежной рисковать. Крикнул Стёпка и сразу налился весь неведомо откуда взявшейся силой, словно бы его накачали насосом, и сделался он могучим и непобедимым, и гномы эти подлые показались ему чем-то вроде докучливых комаров: неприятно, но не опасно. Он легко напряг плечи, упёрся ногами в землю и… Бэнг! Бэнг! Бэнг! Прочные, как казалось поначалу, верёвки лопнули одна за другой так звонко, что аж в воздухе загудело. Стёпку отбросило от сосны, он едва удержался на ногах, развернулся и успел увидеть улетающую птицу, на спине у которой сидел испуганно оглядывающийся гном в рогатом шлеме. Крупная, отблескивающая металлом птица скрылась за деревьями, и Стёпке показалось, что это была не птица, а летучая мышь. Впрочем, не важно. Подлые гномы могли приручить кого угодно, хоть птиц, хоть нетопырей.

Он опустил глаза к земле — и в трёх шагах от себя увидел другого гнома. На мшистом камне стоял бородатый, темноволосый и очень коренастый человечек с грубым лицом. Одет он был в зелёный стёганый зипун, широкие порты и лапти. Кустики цветущей черники доходили ему до плеч. В руках гном держал взведённый арбалет, но направлял его не на Стёпку. Гном стоял, как молнией поражённый, и смотрел неестественно округлившимися глазами куда-то за Стёпкину спину. И было в его взгляде что-то такое, что Стёпка тоже оглянулся. Бог знает, что он ожидал увидеть там, за своей спиной, но никак не то, что увидел.