Последняя теорема

Гамини с сомнением смотрел на старого друга своего отца.

— Не хочу выказать неуважение, сэр, но вы вправду считаете, что эти полуторки будут тронуты изречением, отражающим какие-то древние предрассуд… то есть религиозные убеждения некоторых людей?

— Представьте себе, я так считаю, — решительно заявил юрист. — Это золотое правило не просто религиозное понятие. Другие люди выражали то же самое иными словами, не привлекая сверхъестественные авторитеты. К примеру, Иммануил Кант, человек, руководствовавшийся чистым разумом. Он говорил так… — Де Сарам закрыл глаза и произнес хорошо заученные фразы: — «Поступай согласно максимам, которые в то же время могут иметь предметом самих себя в качестве всеобщих законов природы. Так, следовательно, дело обстоит с формулой безусловно доброй воли».[22] Разве это не золотое правило Роберта? Кант называл это «категорическим императивом», подразумевая, что каждый человек — и, я так думаю, каждый инопланетянин (если только Кант в силах был себе вообразить подобных существ) — должен установить его для себя в качестве основного правила поведения, без исключений. — Де Сарам любовно взъерошил волосы Роберта. — Ну, Роберт, а теперь тебе только нужно уговорить папу доказать эту теорему, и мир станет лучше. — Он устремил взгляд на Ранджита, который стоял перед экраном и глядел на полуторок, занимавшихся своими неустанными трудами. — Попробуете, Ранджит? — спросил де Сарам.

Ранджит наконец отвел взгляд от экрана. Выражение его лица было безмятежным, но смотрел он не на Найджела де Сарама.

— Гамини, — сказал он, — помнишь, давным-давно мы с тобой разговаривали о том, что я услышал на лекции, на которую случайно забрел? Насчет одной идеи израильтян… Они называли это гидросолнечным проектом… Ну помнишь? Насчет выработки энергии в районе Мертвого моря?

Гамини не больше половины секунды копался в памяти.

— Не помню, — покачал он головой. — О чем ты?

— Я наконец понял, зачем полуторки роют этот туннель! — победно возвестил Ранджит. — Возможно, они строят электростанцию! Очень хорошо! Пусть американцы не позволят полуторкам отдать египтянам кучу золота, но американцы не смогут возразить против того, чтобы инопланетяне поделились с египтянами электроэнергией!

46

Сделки

Для принятия необходимых решений собралось два десятка гостей из космоса: девятирукие, и полуторки, и даже пара машинников, являвшихся пилотами армады. Место, где они встретились, раньше представляло собой адмиральский отсек одного из звездолетов полуторок, а теперь это помещение стало эквивалентом Кремля или Овального кабинета. Полуторки не выносили тесноту, поэтому они облачились в самые легкие защитные костюмы, отчего стали более чутки к звукам, запахам и внешнему виду окружающих.

Меньше всех радовалась этому усилению чувственного восприятия та, на которой лежала обязанность беречь полуторок от разных неприятностей. Ее официальный титул звучал так: «определитель нежелательных исходов», но обычно ее называли попросту Бедунья. И противнее всего Бедунье было выслушивать лекцию о древней технике землян, которую вздумал прочесть главный представитель девятируких. Если на то пошло, Бедунья вообще не желала иметь никаких отношений с девятирукими, а уж особенно тошно ей было прикасаться к их отвратительным конечностям. Но порой у нее не было выбора.

В данный момент собравшиеся рассматривали забавную конструкцию, почему-то очень важную для землян. Даже Бедунья была вынуждена признать, что в этом техническом сооружении есть некоторая доля изобретательности. Вода должна была поступать с моря, падать на дно Катарской впадины и там крутить турбины.

— Значит, электричество? — спросила Бедунья у девятирукого. — Именно его хотят эти существа?

Девятирукий ответил:

— И мы им это пообещали. Если желаете взглянуть, у меня имеется копия соглашения.

В одной из двигательных конечностей он действительно держал стержень с данными. Бедунья поежилась и отодвинулась подальше. Она не хотела, чтобы переговоры провалились, и оттого перешла на конструктивный тон.

— Когда вы впервые предложили это, — сказала она, — я подумала, что речь идет об аккумуляции энергии вакуума, как это делаем мы. Рада, что не придется учить этому землян. Иначе великие галакты могли бы рассердиться.

Девятирукий промолчал. Бедунья не отступала.

— И что же, данный вопрос относится к теме, которую земляне называют категорическим императивом?

Девятирукий зевнул и прикрыл конечностью рот.

— В соответствии с этим императивом туземцы желают управлять своей планетой. И они хотят, чтобы мы вели себя точно так же. А вообще-то, — указал он девятой конечностью на пилота-машинника, который следил за разговором с помощью автопереводчика, изобретенного девятирукими, — передача технических знаний в некотором объеме уже началась.

Бедунья, знавшая об этом слишком хорошо, вздохнула.

— А что мы скажем великим галактам, когда они будут здесь?

Девятирукий зыркнул на нее и раздраженно зашипел:

— Они могут появиться здесь через секунду, а могут — через десять тысяч лет. Что для них время? Вам ли не знать великих галактов?

Бедунья некоторое время молча смотрела на девятирукого. Затем, поежившись под легким скафандром, сказала:

— На самом деле мы их вовсе не знаем. Но поскольку лучшей альтернативы нет, предложение принимается. И если нам повезет, к моменту прибытия великих галактов мы все уже будем мертвы.

Прежде чем возвратиться в командный центр, Бедунья велела там все обработать ионизированным газом. Но даже после этого она постояла, принюхиваясь, в дверном проеме.

Это вызвало у находившихся в помещении эквивалент улыбки. К Бедунье обратился полуторка, которого остальные называли Администратором.

— Они ушли, Бедунья, — сказал он. — Даже их запах пропал. Больше нечего бояться.

Бедунья укоризненно посмотрела на него и заняла свое место. Администратор не только превосходил ее в иерархической системе полуторок, но и бывал ее сексуальным партнером, когда такое становилось возможно.

— Вы знаете, я не боюсь девятируких, — сообщила Бедунья Администратору и всем остальным. — Хотите, скажу, почему они мне не нравятся?

Администратор опасливо проговорил:

— Скажи, Бедунья.

— Дело не в ужасном запахе, — ответила она, — и не в девятой конечности, являющейся манипулятором и половым органом одновременно. Все это, безусловно, их не красит. Иногда они даже прикасаются ко мне этой конечностью, что уж вовсе возмутительно. С этим они ничего поделать не могут, даже если бы и захотели.

— Верно, Бедунья, против биологии не попрешь, — подтвердил Администратор, а остальные полуторки запищали в знак согласия.

— Но вот что вполне в их возможностях, так это решение вопроса: как мы будем обучать и воспитывать аборигенов планеты Земля, чтобы поднять их культуру до нашего уровня. Нельзя мириться с тем, чтобы все дальнейшие переговоры вели девятирукие, пусть даже у них на руках такой козырь, как способность изъясняться на всех туземных языках.

Писк внезапно утих. Даже Администратор поколебался, прежде чем высказаться:

— Наши повелители не желают, чтобы мы напрямую общались с представителями других рас. Вот почему только девятируким было позволено достичь совершенства в изучении языков.

Бедунья не желала сдаваться.

— Но сейчас повелителей здесь нет. А у нас есть единственный путь к нормальному будущему. Мы должны немедленно приступить к изучению языков Земли… Или вы предпочитаете, чтобы аборигены, достигнув более высокого уровня развития, пошли за девятирукими, а не за нами?

47

Расставание

Снова навестить старого монаха Ранджиту и Майре удалось нескоро. «В последний раз вы у меня были две операции назад», — сказал Сураш, который теперь так измерял время.

22

Кант Иммануил. Основы метафизики нравственности.