Страница 10 из 10
На реплику Вечерникова девица ничего не ответила, а только тихо квохтнула и согнула коленки. Тут как раз открылись дверцы лифта, и она так и вошла в кабину на полусогнутых ногах, ступая на носки. Вечерников последовал за ней, любезно сообщив:
– Мне на третий. А вам?
Она молча кивнула.
– То есть третий вам подойдет?
Она опять кивнула.
Не успел он нажать на нужную кнопку, как вдалеке, в коридоре появился Жора Суродейкин, круглый и сияющий, как рождественский шарик.
– Подождите! – завопил он, перебирая ногами в массивных ботинках. – Я только одно слово! Меня берут! Меня прямо сейчас будут оформлять – безо всяких там рекомендаций и прочей бюрократии!
Вечерников непонимающе смотрел на него, потом сообразил, что тот обращается к девице, и повернулся к ней. Лицо ее медленно бледнело, как будто кровь неожиданно поменяла цвет, превратив румянец в белила.
До этого момента Маргарита втайне презирала женщин, которые говорили: «И тут у меня началась форменная истерика!» Она считала, что человек способен контролировать себя в любых обстоятельствах, если, конечно, он не псих. А так называемые «истерички» всего-навсего любят покрасоваться перед другими. Но сейчас она вдруг поняла, что истерика – это не просто сочное словцо. Нет, это жестокая реальность, и вот-вот эта реальность накроет ее с головой. Если Жора начнет ее теребить, она завопит и затопает ногами прямо на глазах этого начищенного типа с высокомерным носом.
Высокомерный нос означал всего лишь то, что Вечерников обладал хорошей осанкой и высоко держал голову. А нос у него был самый обыкновенный, простой такой нос, ничем, прямо скажем, не примечательный.
Заметив ее налившийся неконтролируемой злобой взгляд, Суродейкин остановился как вкопанный и испуганно заморгал.
– Уйди, – сквозь зубы потребовала Маргарита. – Уйди домой, Жора. Иначе я за себя не отвечаю.
«У, какая выдра! – подумал про себя Вечерников. – Бедный парень так радовался, а она его вон как осадила».
Жора успел лишь пискнуть в ответ что-то невразумительное, как дверцы закрылись прямо перед его носом. И лифт повез своих пассажиров наверх. Три этажа – не бог весть какое расстояние, но эти несколько секунд показались Маргарите вечностью. Хотелось стать невидимкой. Или провалиться сквозь землю. Выходит, когда она выругалась, этот тип стоял позади нее. Боже, что он о ней думает!
Вечерников думал о том, что к сорока годам так и не научился разбираться в женщинах. Вот, например, эта ему поначалу очень даже понравилась. Казалось, она так смутилась, когда он подошел и услышал ее пикантную реплику. А теперь посмотрите на нее! Морда злющая, аж заострилась. И как она парня шуганула! Бывают же такие фурии, с рождения нацеленные на то, чтобы отравлять мужикам жизнь. Она такая фурия и есть.
Лифт тем временем приехал на третий этаж, раздвинул дверцы и чем-то лязгнул, предлагая им выметаться. Фурия мышкой вышмыгнула в коридор и прижалась к стене, делая вид, что копается в сумочке. Ее попутчик, которого она быстро и жадно рассмотрела со спины, бросил, не оборачиваясь:
– Всего доброго.
Омерзительно вежлив. Маргарита наблюдала за тем, как он прошел по коридору и скрылся за одной из дверей. Уф! Наконец-то можно немного прийти в себя.
Однако радовалась она рано – в себя прийти ей не дали. Совершенно неожиданно и при этом непонятно откуда прямо на нее выскочил крепкий пожилой человек с седым ежиком волос на голове и густыми усами – такими черными, как будто он их нагуталинил. В руках у него было много всяких листков и папок, сложенных кое-как.
– Э-э-э, – пробормотал мужчина, оглядев Маргариту рассеянным взором. – Вы случайно не к Квитковскому на работу идете устраиваться?
– Да... – растерялась та.
– Маргарита Леванская?
– Да. Это я.
– Вы вот что. Вы можете нас выручить? Игорь Антонович сказал, у вас в резюме написано, будто вы немецким в совершенстве владеете.
– Не будто, а владею, – с законной гордостью ответила Маргарита.
– Меня зовут Вадимом Борисычем, – поспешно представился усатый. – Вадим Борисыч Игрунько. У нас в экспортном отделе ЧП. Приехали немцы, а переводчик на работу не пришел. Заболел он, видите ли. Делегацию сейчас финансовый директор сюда ведет, но он хоть и учил немецкий в институте, но что-то, мне кажется, не того... не доучил.
– А в каком качестве я поведу делегацию? – Маргарита напряглась.
– В качестве сотрудника нашего отдела, маркетинга и дизайна. Квитковский берет вас на испытательный срок. Вас ему агентство порекомендовало. – Она приободрилась. – Потом пойдете к нему и обо всем договоритесь, он будет ждать.
У Маргариты словно камень с души свалился. Получить здесь должность, значит, убить сразу двух зайцев: решить вопрос с работой и начать поиски Алисы Терехиной.
– А где сами немцы? – взволнованно спросила она.
– Да вон, слышите?
Маргарита напрягла слух и действительно уловила слабый гул голосов и один, довлеющий над всеми остальными, баритон, который произносил немецкие фразы, запинаясь на каждом слове:
– U-unsere Z-zeit... М-м-м... I-ist...
Самое ужасное, что Маргарита знала этот голос! Он принадлежал Роману Агищеву – противному типу, который подвизался все тем же финансовым директором в компании, где она работала несколько лет назад. Там он тоже постоянно лез к иностранцам, хотя язык знал из рук вон плохо. Однако умел ладить с руководством, оно ему доверяло, и поэтому Агищев постоянно оказывался в роли то переводчика, то консультанта. Когда доходило дело до непосредственного живого общения с иностранными гостями, он делал вид, что родился на свет заикой. Тактичные немцы подолгу ждали, пока несчастный сформулирует очередную фразу. От «своих» делегаций сотрудники гоняли его нещадно.
– Ну что, договорились? – радостно спросил Вадим Борисыч, по лицу Маргариты догадавшись, что она согласна. – Идите скорее на выручку.
Он легонько обнял ее за плечи и придал некоторое ускорение, так что она оказалась возле немцев даже раньше, чем рассчитывала. Их было человек восемь, и они действительно кучковались вокруг Романа Агищева, который, несмотря на свои затруднения с переводом, выглядел страшно самодовольным.
– U-unzere Z-zeit... – снова начал он и тут увидел Маргариту.
Она усмехнулась ему в лицо и подошла близко-близко. И зловещим тоном спросила:
– Привет, Рома. Ну что? Ты рад меня видеть?
При виде ее Агищев сделался будто в два раза ниже ростом.
– Я тут... А ты как тут? Теперь ты будешь им переводить?
– Я буду, – подтвердила она. – А ты давай, заика, вали отсюда. Заикам, Рома, нужно заниматься кабинетной работой.
Рома отскочил от нее как ошпаренный. Маргарита злорадно хмыкнула и тут почувствовала на себе чей-то взгляд. Повернула голову и увидела того самого высокомерного типа, с которым только что ехала в лифте. Он стоял у окна. Конечно, все слышал и, конечно, все неправильно понял. Лицо у него сделалось брезгливым, словно он раздавил букашку, но смотреть на ее останки было ему противно.
Так ужасно, когда о тебе думают плохо – пусть даже и надменные незнакомцы. Однако что оставалось делать? Не оправдываться же перед ним. Маргарита повернулась на сто восемьдесят градусов, приветливо улыбнулась немцам, поздоровалась, после чего обратилась к сопровождающему, который страшно обрадовался ее появлению. Дело оказалось плевым и заняло у нее совсем мало времени. Единственное, что ей мешало по-настоящему, это державшийся «на соплях» каблук. Но и с ним она позже справилась, постучав о стенку и кое-как присобачив его на место.
Уже четверть часа спустя она сидела в небольшом холле, куда выходило пять дверей. За одной из них скрывался Квитковский, пообещавший взять ее на службу – пусть и с испытательным сроком.
– Игорь Антонович сейчас занят, – сообщила ей полная женщина с высоко взбитыми волосами и насиненными веками, как раз выходившая от начальника. И доверительно добавила: – У него сейчас брат, Валерий Васильич. Но он обычно долго не сидит, так что вы подождите тут. Когда вернется секретарь, она вас пригласит.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте