Сбой

– Что это?

– Психическая атака: матросы на зебрах. – Я улыбаюсь, но мне не до смеха: я учуял легкий страх.

Полосы заполнили все, как туман, Соник видел вокруг метров на пять, не больше. Как и я, но мне это было не нужно. Голоса, голоса, а потом опять эта громовая тишь, за которой подключились еще какие-то духовые. И барабаны. Отбивают такт, жуткий такт. Такт движений вооруженного человека. Меня. Барабаны и духовые бьют по ежу почти физически. И ритм становится адским, но размеренным и давящим. Такт – удар, такт – удар, такт – удар, как танец. Но это не танец. Все выпады бесполезно и вслепую. Я только отпрыгиваю в сторону, вовремя отставляя ноги, даже не по воле интуиции, просто доверившись ритму. Вокруг танцует жуткий туман из черно-белых полосок. Они сливаются и танцуют вокруг поезда под эту музыку. Кружат, сбивают, путают. А Соник все бегает и бегает, уже подчинившись этой безумной гонке. Минута бесполезной беготни. Еще один всхлип духовых, и ритм возвращается, становясь невыносимым. Он чуть-чуть преобразуется, заставляя бить все чаще и чаще. Третий цвет полос – синий. И он отлично вписывается в эту музыкальную композицию. Бой! Бой! Бой! Адский марш выматывает меня, адский марш выматывает Соника. Но внезапно все стихает, и еж от неожиданности падает на спину. Все лишь на пару секунд полосы опадают. Самое время для проверки. Нет, для страха. Чей-то смех и опять гром. Духовые не стихают, и иногда бьют барабаны. А еж не поднимается. Я надвигаюсь на него неумолимо, приближаюсь. А Соник ползет на локтях назад, чувствуя страх проверки. Духовые нарастают, барабаны бьют, почти не переставая, вгоняя страх, как гвоздями, в мозг жертвы. Это уже не глаза героя, а глаза затравленного зверя. Может быть, это мои глаза его так напугали? Он поднялся бы, но жуткий барабанный ритм выгнал все мысли из его головы. Затишье в полсекунды – и все инструменты начали последнюю атаку. Страшная нарастающая волна страха. Полминуты обработки, и теперь уже прыгнул я, преодолевая три жалких метра, которых мне не хватало до его горла. Музыка уже затихала, когда я поднял его обвисшее тело. Обморок. Что и требовалось доказать.

«Как? Невероятно. Вы еще и всю энергию модуля интуитивно всадили в его угнетение. Еще и из внутренних резервов неслабо добавили (как бы не сказалось на вас это, кстати). До чего вы его довели»

– Док! Быстрее его в камеру, пока он не очнулся! – Бесполезно, доктор как будто меня не слышит.

Эгман сидит на железном полу, вытирая покрывшийся испариной лоб. Руж стоит на ногах, но тяжело дышит, испуганно глядя в пространство. Я же сам бегу с ежом в руках к ближайшей камере. Доктор нажимает на какую-то кнопку. Легкое жужжание слышится от камеры Тэйлза. Путь открыт, но он и не думает теперь бежать. Вот она! Мощь словенского индастриала!

«Вообще-то югославского»

Изначально так оно и было. Но Югославии уже нет. А группа, если точнее, из Словении.

«Песня с первого альбома, но добавлена только в переиздании 2002 года. А вообще интересная история у этой группы»

Голос! Если ты такой умный, то чего без меня не обойдешься?

И вот еще один сюрприз. Прямо посреди платформы появляется розовая ежиха с молотом в руке и вопит:

– Куда вы дели Соника?!

Во второй руке какая-то непонятная штуковина. Телепортатор?

«Хм, скорее всего. Последнее время Тэйлз работал над какой-то штукой под названием „хаос-порт“. Годится для одиночного использования»

Неважно. Я опять запускаю проверку. Руж уже сориентировалась. Пока эта девица со страхом глазела по сторонам, она подлетела к этой ненормальной с молотом и вырубила ее двумя жестокими ударами. Кажется, она хотела помочь, а вместо того уже сидит в одной камере с Наклзом. Глупо получилось. Это, кажется, Эми Роуз. Глупо попалась, глупо и быстро. И опять мимо. Минус два имени в списке.

«Да… Но… Все равно… Я… Впечатляет»

Спасибо, голос. Одно радует. Подозреваемых осталось всего восемь, а не четырнадцать. Ноги слегка подкашиваются, а адреналин зашкаливает. Меня даже подташнивает. Или всерьез тошнит? Нет, я просто…

Глава 27 – «Разговоры»

Вырубился? Иначе с чего бы Руж щелкать пальцами у меня перед носом:

– Вы живы? Отзовитесь? Ау-у-у?

– Как долго я был в отключке?

– Минут десять.

«Вы… Вы даже близко не представляете себе, какую силу вы запустили»

И какую?

«Музыку»

Все, голос, я тебя расколол: ты как минимум Бетховен. Нет, подымай выше, Моцарт!

«Не говорите чепухи. Музыка – особый вид творческой энергии. Она не может создавать вселенные, но возможности, которые дает ее восприятие с лихвой это восполняют. Музыка может все! Надо только уметь ее подобрать. Я думаю, лучше было бы воспользоваться другой мелодией, для вашего же здоровья. Хотя… Задачу вы выполнили»

Эмоция?

«Здесь нагрузочка чуть меньше. Что-то да проскакивает»

– Какие планы дальше? – Руж опять готова к труду и обороне.

«Чего?»

Просто образное выражение. Меня уже задрал этот придурочный, поганый и […] (перебираю в уме с десяток матерных эпитетов). Ноль реакции. Слава богу, я контролирую, куда идут мысли, голосу или мне.

– Вам плохо?

– Нет, мне очень хорошо. А если я обопрусь о бордюрчик платформы, то вообще замечательно. Потому что я, в случае чего, не испоганю платформу.

– Планы, Дмитрий, планы. Что мне делать?

– На выбор. Можете привести сюда Шэдоу, а можете похитить Бига или Крим.

– Тогда я за Шэдоу.

– Нет охоты похищать маленькую девочку?

– Абсолютно. Процедура проверки не так уж и безвредна. Надеюсь, никто не пострадает?

– Я тоже надеюсь. Не хочу калечить зверушек.

– Что за расизм?!

– Извините?

– Мы не зверушки, мы антропоморфы! Какие мы вам зверушки? Кто вас сюда прислал?

«И Соник, и Тэйлз, и Наклз, и все остальные – один биологический вид. Так называемые, антропоморфы, то есть „человекоподобные“. Еще одна деталь, достроенная вселенной. Как и расизм. Досталось, так сказать, в наследство от родительской вселенной»

– Не знаю. И о том, что здесь творится, имею весьма поверхностное представление. Извините, что обидел. Я даже не знаю имени того, кто меня сюда прислал.

– Вы что, не имеете никакого понятия о том, кто вас сюда прислал?

– Абсолютно. Просто голос в голове сказал мне, что через пятнадцать минут я буду в другой вселенной. И ведь не соврал, скотина, не соврал!

– Так вы к нам и попали?

– Не так просто и не сразу, но я сюда добрался.

– Так вы здесь против воли?

– Как и вы, Руж. За награду, за награду. Ладно, летите за Шэдоу, и еще раз извините за зверушек. – Выдохнул я устало. – Не хотел вас обижать.

– Вы выглядите плохо, вам бы передохнуть. Эта жуткая музыка вас так измотала. – Надо же сколько заботы. Сказано чуть томно. Или мне показалось?

– Простите за нахальство, но на всякий случай: я извращениями не увлекаюсь. Только женщины, и только люди.

М-да, даже не припомню, когда на меня так в последний раз смотрели. Разве что похоже на взгляд моей матери, когда я ей назвал цену той видеокарты, к которой я втайне приглядывался. В итоге, видеокарта в моем системнике куда скромнее, чем мне хотелось бы.

«Придурок. Откуда здесь такое? Это же… Эх, усвойте хорошенько, раз и навсегда: сеть причин – и не поспоришь»

– Это и впрямь нахальство! У вас так принято, что ли?

– В основном осуждается, но присутствует и процветает, несмотря на все моральные запреты.

– Где же вы живете?

– Очень далеко, очень. Ладно, Руж, вам пора лететь. Приятно было поболтать.

– А мне не очень. И найдите какой-нибудь более мягкий способ проверки. Это очень неприятно.

Слышал, голос?

«Как вариант, дикая эйфория с переходом в зависимость, после первого или, если повезет, второго применения. По-моему, в вашей вселенной вещество с подобными побочными эффектами называют кокаином»

Первое применение? Больше на героин похоже. Ладно, остановимся на паническом страхе. Голос, а, голос, а я все-таки победил Соника! Пусть мне до сих пор еще очень нехорошо, но…