Осознание

- Ты давно здесь?

- Да мы к началу фильма подошли. Только он нам не понравился. Пошли выпить немного сюда посидеть. Я ведь, кстати, думал, что ты не придешь. И Марат так же говорил. Мол, он тебя уже приглашал однажды в бар, а ты не пришла.

Марат это и был тот, кто мне так нравился еще недавно. Я засмеялась и пояснила:

- У меня в ту ночь вахта была. Хороша же была бы я на пульте приемки. Думаю, Катя бы меня не поняла.

Николай тоже улыбнулся этому и предложил, как-нибудь придти ко мне ночью, посмотреть на мою работу. Я чуть лед не выплеснула из бокала.

- Нет уж. Я не хочу потом, как Тонька на капэпэ каждое утро топать… Вспомнив эту историю, Николай заулыбался и сказал:

- Да ладно, мы осторожно…

- Что осторожно? - спросила я лукаво.

- Ну, я осторожно к тебе приду. - Сказал Николай улыбаясь.

- Так ты и так там каждый день. - Сказала я. - А ночью только по тревоге вас впустят.

- Да я не об этом. - Сказал Николай.

- А о чем ты? - Спросила я делая невинные глаза.

Он только головой мотнул и заулыбался. Подозвал официанта и заказал мне повторить водку с соком, а себе водку с тоником.

Не знаю. Вроде хороший мальчик. Так я думала о нем тогда. Но меня несколько напрягали его намеки сводящиеся все к одному. Было просто неприятно. Самое смешное сама хотела с ним оторваться, но вот так вот… сводя весь милый вечер к трепотне об этом… не нравилось мне.

Но я честно дала ему вторую попытку. Когда фильм закончился, а следующий еще не объявили и к нам присоединились его приятели, я отвергла все знаки внимания Марата и только взялась за руку Николая, когда тот сел обратно на диванчик с моей стороны. Марат видно все понял, и, решив не лезть ко мне с предложением танцев, выйти покурить и прочим, просто угостил меня очередным соком с водкой, хотя я еще со вторым не справилась. Танцевать мы ходили только с Николаем. Но и Марат не остался без пары в тот вечер. Тоня о которой мы буквально полчаса назад разговаривали появилась из ниоткуда и на наших изумленных глазах увела парня танцевать. Мы, конечно, последовали за ними. И пока не начался следующий фильм, лихо отрывались под странную, очень быструю и такую невероятную музыку. Я даже в теории не могла представить, какой инструмент может выдавать такие звуки. Но было забавно. А когда начался сеанс, Николай потянул меня в темный зал для просмотра фильмов и мы с ним забились на задних диванчиках, причем я позволила ему меня к себе прижать. Я буквально спиной лежала на его груди и плече и мои мысли были заняты не тем, что происходит на экране а тем заметят ли в такой темноте что рука Николая на моей груди и совершает забавные, приятные, хоть и смущающие меня движения. Но все смотрели кино. Причем смотрели серьезно, не смотря на то, что он оказался не художественным, а документальным про какую-то их там войну. Толи про бои на какой-то Черной реке и в лесах за ней, толи про полицейскую операцию в районе этой самой Черной реки. В общем, я так и не поняла. Я кайфовала в руках Николая и мне было все равно, что где-то идут воины, что где-то кто-то гибнет…

Когда сеанс закончился, и свет резко зажегся, я почувствовала, что, буквально, краснею. Я поднялась, отворачивая лицо от идущих к выходу людей, обсуждавших фильм, и тоже направилась в бар, где у меня на столе оставался еще полный коктейль. Официант так и не убрал его даже очистив пепельницы и я с удовольствием заняла свое место. Присосалась к трубочки и, видя, что Николай, садящийся напротив меня тоже слегка смущен, рассмеялась немного.

- Что? - Спросил он улыбаясь.

- Ты покраснел. - Сказала я.

- Ты тоже. - Парировал он и попытался дозваться занятого другими официанта. Чувствуя что официанта не дозваться, а очередь у бара вызывала тоску он спросил меня:

- А может, пойдем?

У меня еще оставалось половина высокого бокала, и я спросила, оттягивая время:

- Куда?

- Погуляем, пока не сильно темно и тепло еще. На ту сторону сходим. Там пройдемся?

Ну, разве я могла отказать таким необыкновенным голубым глазам, смотревшим на меня. Нет, конечно. И мы поднялись и пошли. А наше место немедленно было занято только что подошедшими в бар несколькими офицерами Контроля. На улице я достала сигарету и, попросив огня у стоявших у входа мужчин, закурила. Потом взяла демонстративно Николая за руку и, куря, повела его по дорожке. Дура была. Надо было наоборот тихо сбежать, чтобы даже курящие на входе не видели. А так я шла и чувствовала их взгляды и усмешки.

Мы не спеша, прошли через весь лагерь и спустились к реке. Прошли по песку к мосту и, осторожно ступая по настилу понтонов, перебрались на другую сторону. Я и раньше чувствовала запах костра, но на другом берегу, он стал явственнее ощущаться.

- Пойдем к огню? - Спросила я, указывая на смутные сполохи в лесу. Кто-то из наших ушел вечер провести на природе, как говорится.

- А ты хочешь? - Спросил Николай, и не надо было читать мысли, что бы понять, что он-то точно не хочет. Я сдержала вздох, и также держа его за руку, позволила выгуливать меня вдоль реки. В босоножки давно забился песок и мелкие камушки, но я мужественно терпела и мечтала только скинуть их. Наконец я не выдержала, остановилась, выбралась из обуви и, неся ее в той же руке что и сумочку, снова взялась за локоть Николая.

Песок был уже холодным. Нет не сильно, но уже и не просто прохладным. Но все равно идти по нему вот так босиком было сказочно приятно. Николай прервал молчание и рассказал, как он с аквалангом дно этой речки обследовал и что дальше по течению он нашел самый настоящий танк. Я произносила все положенные восхищенные междометья, но не сильно вникала в его слова. Мне отчего-то было просто приятно держаться вот так за него и чувствовать его тепло. Ощущать его кожу под моими пальцами, а иногда и прижиматься к его плечу головой. В общем, я делала все возможное, чтобы показать, что не против самого близкого нашего общения, а он только и делал, что говорил и говорил. Наверное, просто нервничал? Наконец когда мы отошли достаточно далеко, и вдали я увидела натянутые через реку загородки. Он повернул обратно и спросил:

- Пойдем домой? Я не растерялась и сказала:

- Ко мне нельзя. У меня контролерша тебя только увидит - съест обоих.

- Хех, - неудовлетворенно сказал Николай и объяснил: - и ко мне нельзя. Приятели сегодня попойку домой ко мне и моему соседу перенесли. Там сейчас такое. Я уже открыто улыбалась и спросила прямо:

- И что будем делать? Он прижал меня к себе и так неуверенно спросил:

- Может к тебе, в приемный терминал?

- Дурак, что ли? - Спросила я, уже не улыбаясь. - Сегодня же говорили…

- Да я шучу. - Он снова прижал меня к себе, и я только стерпела его некоторую неуклюжесть.

Я просто чуть не засмеялась в истерике, когда он предложил пойти к ним в ангар со строительной техникой. Какое настроение, какая романтика, упасите меня. Я позволила ему проводить меня до дома, я поцеловала его даже на прощание, серьезно так, по-взрослому, но это был не тот человек, который мне нужен. Я уже ничего не хотела с ним иметь общего. И даже, зайдя домой и, увидев что моя соседка так и не приходила, а дверь в ее комнату открыта, и та пуста, я не стала выходить на крыльцо и звать этого оболтуса. Нет, таких я не хочу.

Укладываясь спать, я еще была раздражена не на шутку. И при чем ведь по большому счету, ну что я так мальчика… ну сморозил глупость, бывает. Но я ведь еще и накручивала себя, он бы мне еще там в лесу на иголках предложил… Дураком я его обозвала про себя много раз. И тогда только подумала обо всех мужчинах, которые были мне не безразличны в этой жизни. И поняла, что не вязался с ними этот Николай. Он просто был другой. С грустью я вспомнила единственного похожего на Николая поведением человека, а именно Хадиса. Интересно Николай также бы плохо кончил, если бы попал на нашу войну? Ведь все остальные люди, которые мне нравились, были в корне другими. И Артем, и Василий, и Альберт, и даже Петр с Серебряным. Особенно Серебряный, перед проблемой отсутствия места для близкого общения с девушкой не спасовали бы. Эти скорее друзей бы с их пьянкой в ангары отправили, а не девушку туда повели. В общем, Николай хоть мне и нравился, но не больше. Не думаю, что даже его прикосновения смогли бы меня после таких выводов снова так смутить, как в зале во время фильма.