Ярость стрелка Шарпа

Харрис усмехнулся.

— Костыли у него уже есть, сэр. Хозяйка нашла. Сказала, от ее мужа остались.

— Ты имеешь в виду маркизу?

— Ее, сэр. Старая карга. А уж какой у нее язычок, сэр! Так отчихвостит, что под руку лучше не попадаться.

— Бригадира покормили?

— Так точно, сэр. И врач уже выехал. Скоро будет.

— Не нужен ему никакой врач,— проворчал Шарп.— Гехеган лучше всякого костоправа справился.

Гехеган довольно улыбнулся.

— Верно, сэр. После меня переделывать не надо.

— Я пойду огляжусь,— сказал Шарп,— так что, если лягушатники нагрянут, несите бригадира к реке.— Что они будут делать дальше, оказавшись у реки с раненым бригадиром на руках и французами на пятках, капитан представлял смутно и надеялся больше на авось.

— Думаете, нагрянут, сэр? — забеспокоился Нулан.

— Одному богу известно, что у этих гадов на уме.

Шарп вышел из дому, пересек террасу и оказался в огороде. Работавшие на свежей грядке двое мужчин выпрямились и встретили его недобрыми взглядами. Не обращая на них внимания, Шарп направился к лодочному сараю. Это было деревянное строение на каменном фундаменте и замком на двери. Замок был старый, размером с яблоко, и Шарп даже не стал пытаться его открыть, а просто прижал дужку к двери и ударил по основанию замка прикладом винтовки. Внутри что-то щелкнуло, и он дернул за дужку и распахнул дверь.

Лодка была на месте.

И не просто лодка, а прекрасная лодка с шестью гребными скамейками, широкой кормовой банкой и двенадцатью аккуратно сложенными длинными веслами. Планшир, транец и кормовая банка были когда-то покрашены белой краской, но теперь краска шелушилась, повсюду лежала пыль и висела паутина. Шорох в темном углу выдавал присутствие крыс.

Услышав шаги за спиной, Шарп обернулся и увидел вошедшего в сарай садовника. В руке испанец держал охотничье ружье. Направив оружие на капитана, он сказал что-то резким, отрывистым голосом и мотнул головой, очевидно требуя, чтобы Шарп вышел из сарая.

Капитан пожал плечами. Дуло у ружья было не меньше пяти футов, и выглядело оружие совершенно древним, однако это еще не означало, что оно не стреляет. Садовник был лет сорока с небольшим, высокого роста, крепко сложен и держался уверенно. Он повторил приказ выйти из сарая, и Шарп повиновался. Испанец продолжал что-то говорить, но так быстро, что из десяти слов ухо улавливало только одно. Тем не менее смысл был понятен, тем более что садовник подкрепил требование жестом — ткнул дулом в спину. Шарп схватил ружье левой рукой и ударил противника правой. Не давая ему опомниться, врезал ногой между ног и забрал ружье.

— Никогда не грози британскому офицеру оружием,— сказал он, хотя испанец вряд ли понял совет, а может быть, даже и не услышал его, потому что катался по полу, поджав ноги и негромко поскуливая.

Шарп выдул с полки остатки пороха и несколько раз ударил дулом о стену, чтобы выбить пулю. Потом растер порох ногой и, чтобы ружье уже наверняка не выстрелило, оторвал от замка собачку и бросил ее в реку.

— Тебе повезло, что остался жив.— Он бросил ружье на живот притихшему испанцу, едва удержавшись, чтобы не дать ему хорошего пинка. Злость требовала выхода. Второй садовник с поклоном отступил.

Бригадир все еще лежал на диване с повязанным вокруг шеи полотенцем. Молодой слуга аккуратно выбривал ему щеку.

— А, это вы, капитан. А я, знаете ли, открыл секрет приятного бритья.

— Неужели, сэр?

— Надо добавить в воду немного сока лайма. Хитро, да?

Что тут скажешь?

— Мы выставили часовых, сэр. Люди приводят себя в порядок. И я нашел лодку.

— Зачем нам теперь лодка?

— Чтобы переплыть реку, сэр. Можно взять на буксир лошадь, если, конечно, найдется чем заплатить за нее, и тогда, сэр, вы поехали бы дальше верхом и мы, может быть, догнали бы наших.— Шарп сильно сомневался, что у них есть шансы настичь шесть рот, отступивших из форта Жозеф, но ему хотелось ободрить бригадира. Мун подождал, пока слуга сполоснет ему лицо и вытрет его насухо теплым полотенцем.

— Мы не тронемся с места, капитан, пока меня не осмотрит врач. Маркиза говорит, что местный костоправ заслуживает полного доверия. Она, конечно, чертовски занудливая особа, но помочь не отказалась, и, полагаю, ее врач получше какого-то сомнительного солдатишки. Согласны?

— Думаю, сэр, чем скорее мы уберемся отсюда, тем лучше.

— Не раньше, чем мою ногу осмотрит настоящий врач,— твердо повторил бригадир.— Его уже известили, и он скоро будет здесь. А потом уйдем. Готовьте людей.

Прежде всего Шарп отправил Нулана и его парней к лодочному сараю.

— Охраняйте эту треклятую лодку,— напутствовал он сержанта, после чего поднялся на башню, с которой Харпер, Хэгман и Слэттери наблюдали за окрестностями.— Будь готов, Пэт. Я раздобыл лодку. Осталось только дождаться бригадира.

— Вы раздобыли лодку? Вот так взяли и раздобыли?

— Вот так взял и раздобыл.

— И что нам с ней делать?

Шарп ненадолго задумался.

— Сомневаюсь, что мы сможем догнать остальных, так что самое верное — спуститься вниз по реке. Найдем на побережье британский корабль. И дней через пять будем в Лиссабоне. А оттуда до местоположения полка всего-то день пути.

— Да, было бы неплохо,— закивал Харпер.

Шарп усмехнулся.

— Спешишь к Жоане? — Жоаной звали португальскую девушку, которую Харпер спас в Коимбре и которая с тех пор жила с ним.

— Привязался к девчонке,— беззаботно согласился Харпер.— Она молодец. И готовит, и стирает, и штопает. Никакой работой не брезгует.

— И это все?

— Говорю вам, сэр, она хорошая девушка,— повторил сержант.

— Ну, тогда тебе надо жениться на ней,— сказал Шарп.

Харпер встревожился.

— Невозможно, сэр.

— Вот вернемся, и я поговорю с полковником Лоуфордом.

Официально каждую роту могло сопровождать только шесть жен, но полковник мог дать разрешение на дополнительное место.

Харпер долго смотрел на капитана, пытаясь определить, шутит тот или говорит серьезно, но на лице Шарпа сохранялось непроницаемое бесстрастное выражение.

— У полковника, сэр, и без того забот хватает,— осторожно сказал он.

— Какие у него заботы? Всю работу мы делаем.

— Он же полковник. Значит, должен обо всем думать. Обо всем беспокоиться.

— А я вот, Пэт, о тебе беспокоюсь. Меня беспокоит, что ты грешник. Что попадешь в ад после смерти.

— По крайней мере, сэр, составлю вам компанию.

Шарп рассмеялся.

— И то верно. Что ж, тогда я, пожалуй, не стану обращаться к полковнику.

— Что, сержант, пронесло, а? — заметил, качая головой, Слэттери.

— Теперь все зависит от бригадира,— продолжал Шарп.— Захочет перебраться на тот берег и догонять наших, будем догонять. Захочет плыть вниз по реке, поплывем. Но так или иначе, а через неделю мы должны вернуть тебя Жоане.— Он заметил появившегося на холме всадника и потянулся за подзорной трубой, однако всадник уже исчез. Может, охотник? — Так что, Пэт, будьте готовы. И еще тебе придется нести бригадира. У него теперь костыли, но, если лягушатники свалятся на голову, уходить придется быстро, так что понесешь его к реке.

— В конюшенном дворе есть тачка, сэр,— сказал Хэгман.— На ней навоз возили.

— Поставлю на террасе,— кивнул Шарп.

Отыскав тачку за кучей конского навоза, он прикатил ее на террасу и поставил у двери. Сделал все, что мог. Нашел лодку, выставил охрану, оповестил людей — оставалось только ждать приказа Муна.

Шарп сел у двери, рядом с тачкой, и стянул кивер, подставив лицо теплым лучам солнца. Вздохнул устало, закрыл на минутку глаза и мгновенно уснул. Снилось что-то приятное, но досмотреть сон до конца не получилось — кто-то ударил его по голове. И не во сне, а наяву. Капитан протянул руку за винтовкой и получил еще один удар.

— Наглец! Щенок! — пронзительно завопил кто-то. Шарп открыл глаза. Перед ним стояла старуха, совершенно древняя, с высохшим коричневым лицом, напоминающим потрескавшуюся на солнце глину, и злобными глазками. Одета она была во все черное, и даже седые волосы прикрывала черная вдовья вуаль. Шарп поднялся, потер макушку, на которую пришелся удар костылем.— Ты напал на моего слугу! — крикнула старуха.— Хам!