Банзай, земляне!

– Если кто отцепится ненароком, я тому лично ненадежный палец отломаю к чертовой матери! – пригрозил сержант, семеня мимо того места, куда убралась успокоившаяся турель. Бежать таким порядком было крайне неудобно. Четыре квадратных разведчика и один нормальный экстрасенс ежесекундно сшибались плечами, бились вещмешками и запинались друг о друга.

– Я все голову ломал, как эта штука здесь работает, – с нескрываемой гордостью говорил Мазёвый, мелко перебирая ногами. – Возле турелей очень чувствительные сейсмодатчики. Реагируют даже на шаги. А от браслета идут легкие вибрации. Вероятно, они через тело передаются в землю. Всех, кто так вибрирует, турель принимает за своих.

– А я вот думаю, почему зеленые за несколько дней безопасную частоту вибраций не поменяли? Непродуманно с их стороны.

– Если очень интересно, можем поймать тебе какого-нибудь орка, Че. Ты у него и поспрашиваешь.

– Придет время – я у них у всех кой-чего поспрашиваю.

– Наверное, это из-за крокодилов, – предположил Мазёвый. – Зверушкам тоже «свой – чужой» полагается, чтобы зря не гибли. Дистанционно, на всех браслетах разом, частоту не переключишь. Глушилки не дадут. А если за каждым крокодилом по этой равнине гоняться, чтобы индивидуально ему аппаратуру перенастроить, так ноги по самые яйца за неделю сотрешь.

Они отошли от турели метров на пятьсот, когда в небе появились самолеты-разведчики. Заложили несколько виражей над местом, с которого по проводам поступил тревожный сигнал, и убрались восвояси.

Вскоре на пути разведчиков попалось несколько странных каменных плит, от которых веяло несусветной археологической древностью. Они были огромными, с футбольное поле каждая, и все имели явные следы искусственной обработки. Чтобы установить чужеродность этого камня для данной местности диплом ксеногеолога совсем не требовался. В отличие от разбросанных по равнине светло-серых, зеленоватых и охряных булыжников плиты были идеально-черного цвета. Они возвышались над землей сантиметров на семьдесят. Дожди и ветры сточили и скруглили их угловые грани. Плоскости же остались нетронутыми. Они были ровными и гладкими, как лакированные поверхности столешниц. Мягко поблескивали на солнце, будто озера растопленного мазута. Кто их доставил сюда, когда это было, для чего их отполировали и как использовали – сплошь одни загадки. Никто, кроме Кумара, интереса к громоздким артефактам не выказал. Экстрасенс запрыгнул на самую большую плиту, потоптался по ней, глядя то в небо, то на странный черный камень, прошелся вдоль края, рассматривая сточенную природой кромку. Отряд между тем удалился шагов на пятьдесят.

– Чего ты там завис, боец? – раздраженно окликнул экстрасенса сержант. – Бегом к отряду подтянулся!

– Это надпись какая-то, – отдуваясь, сказал Кумар, нагнав продолжающий движение отряд.

– И что с того, что надпись? Мало мы, что ли, всяких древних закорючек на каменных руинах видывали? На каждой обитаемой планете такого добра как говна за баней.

– Не-е, – мотнул головой экстрасенс. – Там не надпись на камнях. Там надпись из камней. Каждая плита – это отдельный символ. Все вместе только с высоты прочитать можно. С орбиты, к примеру.

– Для нашей победоносной армии это какое значение имеет? – сурово спросил сержант.

– Никакого, – растерялся Кумар.

– Тогда какого хрена, боец, ты отвлекаешься от выполнения прямых воинских обязанностей на всякую архаичную дрянь, не представляющую практической ценности?

Кумар виновато пожал плечами.

– Странно просто, – сказал он. – Вон та плита формой похожа на ит-рен. А та – на и-цен. Это символы, которыми в ГМП базовые понятия обозначают. Ит-рен – это источник силы внутри. И-цен – замок без ключа, сдерживающий силы источника…

– Отставить неуместную лекцию! – оборвал его сержант. – Незачем мозги бойцов всякими и-ценами засирать. Вон! Уши уже развесили. Того гляди, забудут, зачем на планету высадились.

– Слышь, Кумар, а откуда на орочьей планете символы земных экстрасенсов? – негромко спросил Мазёвый, выждав, когда сержант отойдет на несколько метров.

– Вот и мне непонятно, – развел руками Кумар.

На вторую линию турелей отряд наткнулся спустя семь часов. Из земли выскочило сразу две башни, и бойцу Че Паеву основательно подпалило шкуру.

– Печет-то как, зараза! – цедил он, корчась на земле и скрежеща зубами.

– Сильно тебя, брат?

– Не-е. Броня вроде выдержала. Только, чувствую, все пузо в волдырях будет.

– Мазёвый! Хрен ли ты у орков на блокпосту все браслеты не собрал?

– Так никогда ж не берем. Они обычно бесполезные. Я и этот из чистого научного интереса зацепил. Разломать на досуге и позырить, что внутри.

– Хорошо, что досуга у тебя не было, боец.

Препятствие преодолели уже знакомым порядком.

7. Драка за вентилятор

Седьмые сутки были на исходе.

Они стояли над металлической решеткой шесть на шесть метров, под которой быстро вращались лопасти гигантского вентилятора. Мощная система вместе с воздухом пыталась затянуть и бойцов. Че благоухал противоожоговым гелем. Кумар все больше дергался и ошалело вращал глазами. «Огромная печь вселенского зла» допекала его совсем не шуточным образом. Странный вой из орочьей филармонии теперь слышали все. Он накатывал волнами с той стороны, в которую они так упорно стремились. Было похоже, что одна и та же непонятная фраза повторяется в двух разных тональностях. Снова и снова. Сперва тонко и резко, а потом глухо, тяжеловесно и раскатисто. Как будто подданные большого королевства хором повторяют слова короткой клятвы вслед за своим визгливым монархом. Справедливость сравнения этого звука с бормашиной, сверлящей мозг, признали все. На нервы давило нестерпимо.

Вокруг лежали тела семи храмовников. Чуть поодаль еще троих. Все в отличном камуфляже. Их маскировочные сети, пожалуй, даже превосходили хамелеонов. Можно было наступить на притаившегося орка и не заметить. Метров за пятьсот до решетки воздухозаборника Кумар сказал, что их кто-то пытается прощупать.

– То есть здесь повсюду волны телепатии, – уточнил он, невольно озираясь. – Но они рассеянные. Беспредметные какие-то. Бесцельные, как магнитное поле вокруг большого генератора. А вот эта волна конкретно на нас направлена, будто пославший ее экстрасенс видит нас в эту самую минуту.

Бойцы остановились и внимательно осмотрели местность. Обычно у них был экстрасенс, чующий присутствие живого врага, был всеслышащий эхолов, были сканеры, обнаруживающие мины и замаскированные турели. Владея информацией, они вели себя на территории противника уверенно и даже нагло. Если приходилось вступать в бой, всегда нападали первыми, спокойно планируя каждый свой шаг и прогнозируя ответные действия. Теперь у отряда не осталось ничего, кроме мощных оптических прицелов магнитных карабинов. Чувствовали они себя из-за этого примерно так же, как голый в центральном городском парке. Если ты никого не видишь среди деревьев, это еще совсем не значит, что на тебя никто не пялится.

– На горизонте что-то новенькое появилось, – сообщил Клюв, осматривая монотонный пейзаж прямо по курсу. – Вроде как мачты антенн. Вижу один, два, три… Короче, несколько.

– И за спиной у нас тоже новенькое, – отозвался Че, глядя через прицел в противоположном направлении. – С десяток прыгунов в семнадцати километрах. Мечутся из стороны в сторону. Кругами понемногу к нам приближаются. Останавливаются через неравные промежутки времени. Я вот думаю, что это они на крокодилий след напали.

– Непохоже, чтобы они нас видели. Рыщут вслепую. Обнюхивают каждый сантиметр.

– С такого расстояния при включенных хамелеонах нас даже через оптику заметить нереально, – убежденно заявил Мазёвый. – Кумар, ты не чуешь, с какой стороны пришел этот сигнал?

Экстрасенс беспомощно покрутил головой.

– Здесь очень сильное телепатическое поле. У меня сейчас мозг запузырится, – рассеянно произнес он, качнувшись из стороны в сторону, как желтый лист на хладном осеннем ветру.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.