Страница 43 из 44
Граф Алексей Сергеевич Уваров
«Проходя ныне улицей Станиславского, – писал В.Г. Лидин, – я обычно замедляю шаги возле окон, за которыми в трудную зиму 1920 года блистали золотом переплетов книги, как бы возвещая, что не за горами та пора, когда слабые огоньки ликбезов разгорятся в могучее пламя всеобщей грамотности, а слово Белинского, что книга есть жизнь нашего времени, получит свое реальное выражение». В 1920—1930-х гг. тут находилось общежитие Коминтерна. Теперь дом занят посольством Азербайджана.
Под № 18 – дом, относящийся к XVIII в. Он стоит в глубине, отделенный от улицы красивой оградой (1854 г.). Осенью 1824 г. во флигеле усадьбы, принадлежавшей тогда купчихе И.А. Заборовой, поселился композитор А.А. Алябьев. Здесь вечером 24 февраля 1825 г. произошла та роковая игра в карты, которая изменила его судьбу. Он посчитал, что один из игроков – его знакомый помещик Тимофей Миронович Времев (муж двоюродной сестры писателя М.Н. Загоскина) – сыграл нечестно, и ударил его. Через несколько дней он умер, а Алябьева обвинили в убийстве. Факт азартной карточной игры, драки, нанесения побоев были установлены, и его отправили в тюрьму, а впоследствии в ссылку в Тюмень (его родной город).
В 1881 г. дом перешел к графу Алексею Сергеевичу Уварову, сыгравшему огромную роль в организации русской археологии. В этом доме находилась его огромная библиотека, которой пользовались многие исследователи, а иногда зал в особняке превращался в мастерскую, где работали художники, копировавшие изображения из редких книг графа. После его смерти в 1884 г. дело Уварова продолжила его жена Прасковья Сергеевна Уварова, урожденная княжна Щербатова, послужившая прообразом Китти Щербацкой в романе Л.Н. Толстого «Анна Каренина». Здесь, в ее особняке, родилась общественная организация, посвятившая свои усилия изучению истории Москвы. Первое заседание комиссии «Старая Москва» Московского археологического общества происходило 14 декабря 1909 г. Всего состоялись 464 заседания комиссии «Старая Москва», в которых участвовало более 33 тысяч человек и где было прослушано 900 докладов на самые разные темы, относящиеся к истории, быту, культуре Москвы. Особенно большой размах ее работа получила в 1920-х гг., но вскоре комиссия была разгромлена, а многие ее участники попали в сталинские лагеря. Последнее перед ликвидацией «Старой Москвы» 465-е заседание должно было состояться 12 февраля 1930 г., когда планировалось выслушать сообщение молодого библиотекаря В.В. Сорокина о доме поэта и государственного деятеля И.И. Дмитриева. Он все-таки смог выступить на заседании возрожденной «Старой Москвы» в тот же день 12 февраля, но только через 60 лет – в 1990 г., в Исторической библиотеке. В.В. Сорокин стал непревзойденным знатоком Москвы, автором многих публикаций об истории города, старейшиной москвоведов.
Графиня Прасковья Сергеевна Уварова
В первые годы советской власти тут находились Московской областной комитет левого социал-революционного интернационала и Центральный комитет социалистов-революционеров (левых), но после их разгрома особняк заняли большевики.
В правой части здания установлена гранитная доска и рядом с ней урна с ниспадающим покрывалом (1922 г., архитектор В.М. Маят). Она посвящена памяти жертв взрыва 25 сентября 1919 г. в здании Московского комитета партии большевиков. Сюда созвали «ответственных» партийных пропагандистов со всего города для очередного накачивания. Выступали такие крупные большевистские бонзы, как Бухарин и Покровский, а после их докладов раздался взрыв – бросили бомбу через открытое окно в сад. Почти все, кто находился около окна в задней части зала, погибли, президиум же уцелел. В полу образовалась глубокая воронка, почти вся стена упала во двор. Следствие доказало, что взрыв был организован группой анархистов, так называемым Всероссийским повстанческим комитетом революционных партизан, боровшихся с советской властью путем террористических акций. В этом доме позднее находились редакции газет «Коммунар» и «Молодой ленинец», тут работал клуб политэмигрантов, открытый по инициативе венгерского коммуниста Бела Куна. В этом же здании находился Центральный дом художественной самодеятельности, а сейчас работает посольство Украины.
Дом № 24 хранит память об известных деятелях русской культуры. В 1900–1904 гг. здесь на четвертом этаже жил Ф.И. Шаляпин. Здесь у него родилась дочь Лидия и умер от аппендицита первенец – сын Игорь. Отсюда семья Шаляпиных переехала в 3-й Зачатьевский переулок. В том же доме с октября 1901 по октябрь 1902 г. снимал квартиру С.В. Рахманинов. И наконец, это последний московский дом, приютивший А.П. Чехова. Писатель приехал сюда 3 мая 1904 г. перед отъездом за границу. Он настолько плохо себя чувствовал, что почти не выходил на улицу. «…Я нездоров, лежу в постели, каждый день ходит доктор», – писал он В.А. Гольцеву, редактору журнала «Русская мысль». Чехов в первый раз смог выйти из дома только 31 мая – он проехался на извозчике вместе с Ольгой Леонардовной по улицам Москвы. Это было прощание с городом, в который он приехал безвестным молодым человеком и покидал прославленным писателем. Воспоминания о посещении Чехова здесь оставили Гиляровский и Телешов, который писал: «Последняя наша встреча была в Москве, накануне отъезда Чехова за границу. Случилось так, что я зашел к нему днем, когда в квартире никого не было, кроме прислуги. Перед отъездом было много всяких забот, и все его семейные хлопотали без устали. Я уже знал, что Чехов очень болен, – вернее, очень плох, и решил занести ему только прощальную записку, чтобы не тревожить его. Но он велел догнать меня и воротил уже с лестницы. Хотя я и был подготовлен к тому, что увижу, но то, что я увидал, превосходило все мои ожидания, самые мрачные. На диване, обложенный подушками, не то в пальто, не то в халате, с пледом на ногах, сидел тоненький, как будто маленький, человек с узкими плечами, с узким бескровным лицом – до того был худ, изнурен и неузнаваем Антон Павлович. Никогда не поверил бы, что возможно так измениться. А он протягивает слабую восковую руку, на которую страшно взглянуть, смотрит своими ласковыми, но уже не улыбающимися глазами и говорит:
– Завтра уезжаю. Прощайте. Еду умирать». И в ночь на 15 июля 1904 г. Чехов скончался.
Последний на этой стороне улицы – дом № 26, остаток усадьбы князей Шаховских конца XVIII – начала XIX в. Главное ее строение выходило на Тверскую, а в переулке находились подсобные. Одно из них – двухэтажное здание, показанное на плане 1802 г., и составляет основу существующего дома.
Два переулка в этом обширном районе между улицами Большой Никитской и Тверской носят названия Большого и Малого Гнездниковских от местности Гнездники. Происхождение этого слова остается загадкой. Его прямо производили от птичьего гнезда, ибо тут якобы была роща, изобиловавшая ими. П.В. Сытин считал, что гнездниками назывались мастера, изготовлявшие дверные петли, но гораздо более вероятно происхождение названия от ремесленников-гнездников, которые делали стрелы, подсчет которых велся «гнездами». Так, в опубликованной в «Актах исторических» (т. IV) росписи «животам столника и воеводы князь Петра Семеновича Прозоровского, что взяли грабежом воровские астраханские казаки (Стеньки Разина. – Авт.)» наряду с «кафтаном турским объяренным красным» и «ожерельем жемчюжным пристяжным», значатся и «гнезда стрел», а в 1688 г. Петр I «указывал сделать два гнезда стрел, а сделав те стрелы, привезть к нему, великому государю, в поход, в село Преображенское». Стрел, конечно, было нужно значительно больше, чем дверных петель, и возможно, что эти ремесленники жили здесь немалым поселением. Некоторые исследователи считают, что гнездники занимались литейным делом. Это вызывает сомнение, ибо обычно такие производства, как кузнечное, литейное и т. п., связанные с огнем, располагались подальше от плотной жилой застройки и поближе к воде. Загадка названия вызывает и вовсе фантастические объяснения тех, кто далек и от ономастики, и от истории – то от неких «рудознатцев особых видов полезных ископаемых» в гнездах, или воспитателей ловчих птиц, вынимаемых из гнезда, или же «мастеров металлических изделий, употребляемых в „гнездах” оконных проемов».