Пакости в кредит

В трубке, однако, прозвучал совершенно незнакомый голос. Тоже, кстати, женский.

– А где Дымов? – глупо спросил голос.

– Дымов занят, но я его доверенное лицо, – отрапортовала Софья.

– И я могу сказать вам все? – осторожно спросил голос.

– Все! – подтвердила Софья, хотя не была уверена, что ей захочется слушать.

– Это Тулускина, – переходя на громкий шепот, сообщил голос.

«Бог мой! – завела глаза Софья. – Тулускина, Зимодаскина... С ума можно сойти!» Тут она вспомнила, что, когда прослушивала кассету, вставленную в диктофон Дымова, под номером пять там значилось: «Держать в уме Тулускину». Видимо, Тулускина посчитала, что Дымов слишком долго держит ее в уме.

– Говорите, – потребовала Софья.

– Вы знаете, что должен сделать для меня Дымов?

– В общих чертах, – солгала та.

– Он должен вернуть меня мужу!

– Кхм... – сказала Софья, не представляя, что бы это значило. Однако умная Тулускина тут же все объяснила буквально в двух словах:

– Два месяца назад я сбежала из дому с молодым любовником. Однако он оказался низким и мелким человеком. К тому же бедным.

– И где вы сейчас?

– Все еще с ним! Мы снимаем крошечную квартирку в Южном Бутове, но я мечтаю возвратиться домой.

– А что вам мешает? – тупо спросила Софья.

– Как – что? Совесть, разумеется. Если я сделаю морду кирпичом и появлюсь на пороге дома, муж, пожалуй, спустит меня с лестницы. Я оставила ему ужасную записку, где говорила о разрыве в самых варварских выражениях!

«Вряд ли это совесть», – подумала Софья, а вслух поинтересовалась:

– И Дымов должен был...

– Сочинить для меня какую-нибудь потрясающую легенду. Ну, чтобы эта записка вылетела из памяти моего мужа, так как ничего не стоила бы, по его мнению, по сравнению с тем, что якобы со мной произошло.

– А что, сама вы не можете ничего придумать? – удивилась Софья.

– Придумать-то я могу, – вздохнула Тулускина. – Вот подтвердить то, что я придумаю, будет нечем.

– То есть Дымов должен был создать для вас приемлемую и проверяемую легенду.

– Вот-вот, – обрадовалась та. – Как для секретного агента, понимаете?

– Понимаю... – пробормотала Софья. – Только не знаю, что тут можно сделать. Дымов пока еще ничего не создал, это я точно знаю.

– Ах! – сказала Тулускина. – Конечно, меня никто не гонит из Южного Бутова, но хотелось бы побыстрее помириться с мужем.

– А как его зовут? – спросила Софья. – И где он проживает? Да, и еще... чем он занимается?

– Зовут его Тулускин Валерий. Мы с ним тезки, потому что меня зовут Валерией. Адрес я вам сейчас продиктую, а занимается он тем, что управляет магазином для охотников.

– Он что, директор?

– Да нет же, владелец. А рядом с магазином у него еще есть бар «Костерок», тоже в охотничьем стиле.

– Полагаю, он любит стрелять из ружья и все такое? – с опаской спросила Софья, предположив, что ей придется встречаться с этим типом.

– Он очень мирный, – заявила Тулускина. – Когда не ревнует.

– Так-так, – пробормотала Софья и записала адрес.

«Зачем я это делаю? – подумала она, когда разговор окончился. – Мне что, больше всех надо? Возможно, оттого, что меня не пускают к Дымову, я так рьяно хватаюсь за его дела?» К Дымову ее действительно не пускали. К нему вообще никого не пускали, хотя в ответ на вопрос, каково его состояние, дежурная сестра неизменно отвечала: «Средней тяжести».

После разговора с Тулускиной Софья позвонила в студию Кошеварову и прямо спросила о Лео.

– С чего вы взяли, что я знаю, где его найти? – довольно грубо оборвал ее скрипучий голос, явно принадлежавший самому Кошеварову. Слава Кошеварова была гораздо крупнее его работ: Софья, например, не помнила ни одной, зато самого автора не раз видела по телевизору и читала его интервью в газетах и журналах.

– Ну как же? – глупо спросила она. – Все знают, что вы снимаете Лео!

– Ну и что? – буркнул маэстро. – Снимать снимаю, а где его найти, понятия не имею.

Но Софье и этого было достаточно. Значит, Лео действительно ошивается в студии Кошеварова. И одновременно крутит роман с Зимодаскиной. Время от времени фотографии Зимодаскиной перекочевывают в компьютер Кошеварова. И маэстро широко пользуется идеями любовницы Лео. Интересно, он ему платит или юноша действует из любви к искусству? Боже мой, но какая же дура эта Ардочка! Неужели никто не мог просветить ее?

До конца рабочего дня Софья занималась своими клиентами, и лишь когда стрелки показали семь, намеревалась снова переключиться на дела Дымова. Сначала она решила заехать к Ардочке и открыть ей глаза на происки ее приятеля. Она наивно полагала, что разговор получится коротким и информацию клиентка воспримет адекватно. Не тут-то было!

Когда Софья осторожно заговорила про Кисурина, Ардочка вытаращила подведенные глаза и хрипло расхохоталась:

– Лео? Да мальчик влюблен в меня словно Керубино! Когда он видит меня, у него мутится рассудок!

– Однако в моменты просветлений он ворует у вас снимки.

– Исключено! – резко заявила Ардочка. – И вообще, что это такое?! Это не конфиденциальная помощь, а настоящий наезд! Вы наезжаете на моего друга просто потому... потому... – Она никак не могла придумать достойный повод.

– Ну так почему? – устало спросила Софья.

– Потому что вы мне завидуете! – наконец выдохнула Зимодаскина. – У вас-то небось нет такого парня?

– Такого – нет, – призналась Софья, хотя воочию никогда не видела потенциального воришку Лео. – Я предлагаю устроить для него небольшую проверку. Если он не виноват, ловушка не сработает.

– Я что, должна поставить его в положение мыши? – продолжала возмущаться Ардочка.

– Вот именно. А приманкой будут ваши работы.

Ардочка громко запыхтела, глядя на Софью исподлобья. «В ее летах, – подумала Софья, – довольно глупо верить всему, что говорят молодые прохвосты».

– Вы пригласите Лео к себе в студию и скажете, что закончили нечто грандиозное. Нечто особенное. Я заранее спрячусь где-нибудь здесь. Когда ночью вы сделаете вид, что уснули, и он начнет копаться в ваших работах или полезет в компьютер, я выскочу и схвачу его за руку. А вы станете свидетелем.

– Совершенно неприемлемо! – воскликнула Ардочка, хлопая себя руками по коленям. – Глупо и потому неприемлемо!

Она была так категорична, что Софья рассердилась.

– Ну, тогда шли бы вы лесом! – раздосадованно сказала она и, поднявшись, направилась к выходу.

– Что?

– Что слышали.

Софья захлопнула за собой дверь и, ни секунды не медля, сбежала вниз по лестнице. Когда она выпорхнула на улицу, от ее машины метнулся в сторону какой-то человек. В считанные секунды он скрылся за углом дома. Софья успела разглядеть только, что он одет во что-то коричневое и у него русая голова.

Повинуясь внезапному порыву, она припустила в ту же сторону и через несколько секунд глупо таращилась на практически пустую улочку, по которой брела старуха с лицом ведьмы да катила коляску молодая мамаша. Тут Софья заметила справа от себя вход в булочную и медленно направилась туда. Что-то в убежавшем человеке показалось ей знакомым, и она встревожилась.

Беглец был тут. Булочная оказалась не слишком большой, и бедолага очутился прямо как на ладони. Софья опешила. Это был не кто иной, как вице-президент, курирующий вопросы маркетинга и рекламы Колобовского пищекомбината Олег Кутайкин. В настоящий момент он расплатился за полкило зефира и повернулся к Софье лицом. Тут же оно приняло преувеличенно изумленное выражение.

– О, Софья Николаевна! – воскликнул Кутайкин, не забыв про свой противный прононс. – Какими судьбами?

Легкий снежок, припорошивший его голову на улице, растаял в тепле. Русый чуб волной лег на лоб, сделав его похожим на приодевшегося деревенского гармониста.

– Увидела вас возле своей машины, – ответила Софья, сверля его взглядом, – удивилась и пошла следом.

– Мне приятно, – прогундосил Кутайкин. – Хоть это и случайная встреча, она произошла очень кстати.