Страница 16 из 38
Далее мы направились на посадку, но я вообще начал сомневаться, что хоть кто-нибудь заикнется о том, что я лечу с котом. Видимо, подобное происходило намного чаще, чем я предполагал.
Когда мы поднялись на борт самолета и я показал билет стюардессе, Нортон свернулся калачиком в своей сумке. Единственное, что мне сказала бортпроводница:
— Место 8C. — И ни слова о котике.
После того как мы с Эстер заняли свои места, Нортон выбрался из сумки и занял любимую позицию — растянулся вдоль моих скрещенных ног, устроив голову на левой ступне. Я достал одеяло и накрыл его, решив, что так мне будет легче придерживать его, когда мы взлетим.
Нам показали короткий фильм, проинструктировавший нас, как правильно пристегнуть ремни. Согласно моей теории, если, будучи взрослым человеком, вы не можете сообразить, как пристегнуть ремень, то вряд ли у вас вообще есть шансы забронировать билет на самолет и добраться до аэропорта. Это означает, что у вас не будет возможности насладиться этим великолепным образчиком кинематографического искусства. Затем стюардесса прошла по рядам, желая убедиться, что пассажиры прослушали инструкцию и правильно пристегнули ремни. Она взглянула на мои колени, на которых растянулся кот, улыбнулась и прошла дальше. И никто по-прежнему не заикнулся по поводу Нортона.
Прошло два часа, на протяжении которых Нортон вел себя как истинный джентльмен — сидел и смотрел в иллюминатор, зачарованный своей первой и такой близкой встречей с облаками. Он не шевелился и не издавал ни единого звука. Напряжение отпустило меня.
А через минуту появился человек, который наконец высказался по поводу кота на борту самолета. Это была старшая стюардесса, пятидесятилетняя женщина с изысканной внешностью Мари Дресслер[19] и характером медсестры Рэтчед.[20]
— У вас с собой кот! — закричала она.
Я поднял голову. Нортон также оторвался от созерцания красот за иллюминатором, чтобы посмотреть на того, кто поднял столько шума.
— Уберите его отсюда! — прошипела стюардесса.
— И куда, по-вашему, он должен убраться?
— Меня это не волнует! Просто уберите его отсюда!
— Откройте дверь, и я выкину его над Кливлендом.
Но мне не дали насладиться своим спокойствием и остроумием, поскольку в этот момент ситуация стала набирать обороты. Сидящий позади меня мужчина вскочил со словами:
— Боже мой! Здесь кот. У меня аллергия на кошек! Уберите его отсюда! — И он принялся чихать как сумасшедший.
— Кот находится тут уже целых два часа, — усмехнувшись, заметил я. — Какого черта вы только теперь начинаете чихать?
К сожалению, пассажир не мог ответить мне, поскольку был занят чиханием, сопением, кашлем и борьбой с ремнем безопасности в попытке сбежать от ужасной кошачьей шерсти. Я хотел посоветовать стюардессе также показывать короткометражку о том, как правильно расстегивать ремень, но промолчал.
— Уберите кота под сиденье! — рявкнула она.
— Выслушайте меня…
— Уберите его под сиденье!!!
Я поднял Нортона, который в сложившейся напряженной ситуации вел себя особенно послушно и благопристойно, и посадил его на пол под своим креслом. Когда я велел ему «сидеть», стюардесса впала в ярость.
— В его контейнер! Посадите его в контейнер!
Признаюсь, я не большой любитель устраивать публичные сцены. В моем списке наименее приятного из пережитого опыта они располагаются сразу после прогулки по раскаленным углям и просмотра фильмов с участием Бетт Мидлер. Но ситуация стала меня раздражать.
— Я не могу посадить его в контейнер. У него его просто нет.
Мой ответ не ужаснул бы эту очаровательную леди больше, заяви я: «У меня с собой бомба. Отдайте мне ваши деньги, или этот самолет разлетится в пух и прах». По ее мнению, я был олицетворением Салмана Рушди, а она — аятоллой.
— Что вы имеете в виду, говоря, что у вас нет контейнера?
Я уже сообразил, что ситуацию невозможно удержать под контролем, и решил не сдерживаться.
— Такие маленькие клетки, в которые сажают кошек? И которые помещаются под креслами? Так вот, у меня ее нет. Именно это я и имею в виду!
Сначала я думал, что ничего хуже не случится. Как же я ошибался! Эстер решила вмешаться.
— Послушайте, — сказала она (а когда Эстер начинает разговор со слова «Послушайте», то единственное, что приходит на ум столь же пугающее, это момент из «Крестного отца II», когда герой Аль Пачино узнает, что героиня Дайан Китон сделала аборт), — ранее одна из стюардесс видела кота у него на коленях. И похоже, не сочла это проблемой.
— Стюардесса?! — Теперь казалось, что от ярости женщину хватит удар. — Стюардесса?!
Мы с Эстер переглянулись, не понимая, что на сей раз ее не устраивает. Эстер, которая в любой ситуации сохраняла хладнокровие, попыталась объяснить:
— Да, правильно. Другая стюардесса прошла мимо и…
— Мы не стюардессы! Мы бортпроводницы!
Следующие десять минут пролетели словно в тумане. Я помню, что хихикал. Еще помню, что стюардесса… э-э… бортпроводница обвинила меня, что я тайно пронес Нортона на борт. Я также смутно припоминаю, что пытался объяснить, как она ошибается, а она заявила, что я нарушаю закон, и тогда я предложил бросить меня в тюрьму самолета. И я точно помню Эстер, вставшую на защиту Нортона и выдавшую такой набор ругательств, от которого покраснел бы и мафиози дон Готти. Но похоже, они не возымели действия на Леди-Дракона.
Помимо того, что на борту самолета свободно разгуливало дикое неприрученное животное из джунглей, готовое в любой момент наброситься на беззащитных пассажиров — если верить словам нашей бортпроводницы, — полет обернулся катастрофой, как в фильме «Аэропорт» с Хелен Хейс и Джорджем Кеннеди в главных ролях. Самая серьезная проблема заключалась в том, что они собирались подать нам свою вкуснейшую еду, которой обычно кормят в самолетах. Видимо, по медико-санитарным правилам нахождение домашних животных вне контейнеров в обеденное время признано незаконным на самолетах американских авиалиний. Что не так с этой страной? Мы не можем справиться с проблемой бездомных, зато Федеральное управление гражданской авиации добилось, чтобы мы могли усесться в очень тесные кресла и в тишине и покое съесть разогретую в микроволновке курицу под соусом терияки.
В конце концов нам удалось прийти к компромиссу, который, к сожалению, не предусматривал вариант, что губы нашей бортпроводницы можно было бы скрепить с помощью степлера. Я просто отказался от полагающейся нам вкуснятины, так же поступила и Эстер. В обмен мне не пришлось выбрасывать из самолета своего кота — ему позволили приземлиться в полной безопасности. Он мог остаться у меня на коленях. Сидевший позади меня мужчина поменялся местами с другим пассажиром, который с сочувствием отнесся к моему положению. В общем, наш самолет спокойно продолжил полет до Сан-Диего.
На том и порешили. Пока мы не приземлились, довольный Нортон смотрел в иллюминатор. Мистер Аллергик перебрался в хвост самолета и провел время, наслаждаясь чистым воздухом, не испорченным присутствием кошек. Эстер была в таком гневе от поведения сестры Рэтчед, что забыла о своем страхе перед возможным падением и гибелью. Она даже позволила Нортону посидеть у нее на коленях. Злобная стюардесса, которую я только из принципа не называю бортпроводницей, избегала нас и отказалась принести нам кофе и салфетки.
Последние три часа полета прошли спокойно.
Шум возобновился, когда мы уже приземлились.
Мы получили свой багаж, встретились с еще двумя коллегами, которых надо было подвезти, выстояли очередь к стойке проката автомобилей, нашли свою машину и взяли направление на конференцию. Всего мы провели в дороге девять часов. В результате я получил второй урок — помимо необходимости купить контейнер, который умещается под креслом, — по перевозке кота через страну: не отправляться в девятичасовое путешествие без кошачьего туалета.
Четыре человека и один кот влезли в блестящий «олдсмобил». Люди сразу начали ворчать, как им хочется есть и как они ненавидят южную Калифорнию. А кот, словно обезумев, принялся мяукать в несвойственной для него манере. Нортон взобрался на панель заднего стекла и завыл. Это продолжалось около пятнадцати минут. Полагаю, до него не сразу дошло, что мы не остановимся, пока не доберемся до отеля. Но как только он это понял, то решил предпринять кое-что самостоятельно.