Хочу остаться собой

Домой я возвращался в отвратном настроении. Очередной гуру оказался очередным мыльным пузырём. Мощный, уверенный в себе, но как боец — на троечку. А я то ещё снисходительно поглядывал на девчонок в академии! Да любая из них справилась бы с тремя такими «мастерами» и даже не запыхалась бы! Опять бездарно пропал вечер. От таких мыслей хотелось кому-нибудь врезать. И к сожалению, моё желание сбылось. Подходя к очередному перекрёстку, обратил внимание, что улица опустела. А выйдя на перекрёсток, нос к носу столкнулся с толпой. Даже не с толпой, а сравнительно организованной группой молодых парней. Вооружённые арматурой, битами и просто палками, они шли поперёк улицы, перекрывая её всю. Я хотел уклониться, прижавшись к дому, но это не помогло. Ближайший ко мне боец с воплем: «А, понаехали тут, ублюдки!!!», подскочил и попытался ударить меня арматурой. Настроение было поганое, сдерживать себя я не стал и сразу сломал парню руку.

Тот заорал, ближайшая пятёрка синхронно повернулась и бросилась на меня, размахивая своим оружием. Ну и началось. Я шёл по диагонали через перекрёсток и по дороге ломал руки, ноги, ключицы, челюсти. Я уже дошёл до конца перекрёстка, но от меня не отставали. Пришлось возвращаться. Вскоре стоящих вертикально не осталось, а над перекрёстком стояли одни маты и стоны. Я передёрнул плечами.

— И чего им надо было? Я же шёл, никого не трогал, к стеночке прижимался!

Потом махнул рукой и отправился домой.

На следующий день газеты пестрели статьями о побоище на перекрёстке и необходимости прекратить этот беспредел. Причём, в одних газетах под беспределом понимали «молодёжные бандитские группировки», а в других почему-то меня. Аргументация была железной. Если уж я смог справиться с полусотней вооружённых людей, то, значит, мог их и просто разоружить, не доводя до членовредительства. Или вообще убежать. А так я выглядел жестоким дядькой, измывающимся над малолетками. А что со мной могли сделать, если бы я просто поскользнулся и упал, почему-то не обсуждалось. Старая дискуссия «о допустимой самообороне». В одной из газет промелькнуло даже, что какой-то особо продвинутый сумел снять всё на мобильник и милиция сейчас эту запись изучает. Я было напрягся, но следом сообщалось, что качество вечерней съёмки получилось отвратительным и кроме силуэтов ничего не видно. Ну и ладно. Придётся этот район с месяц не посещать. Теперь по вечерам я как примерный гражданин торопился домой, позволяя себе гулять только днём и не очень далеко от мастерской. Очень не хотелось светиться.

В своих прогулках по городу присмотрел для себя небольшой парк. Парк как парк, несколько аллеек, клумбы, скамейки, гуляющие мамаши с детьми. Но была какая-то неуловимая атмосфера старорежимности, что ли. Мощные деревья, тишина, хотя вокруг улицы с машины. С одного края примыкает какое-то здание, очевидно больница, так как иногда по аллеям проходили явно больные люди и все туда. Но общей атмосферы умиротворения они не нарушали. Усевшись на скамейку, вытянул ноги, подставил лицо солнышку и стал наслаждаться покоем. Лениво поглядывая на прохожих, через некоторое время обратил внимание на неторопливо подъезжающую инвалидную коляску. Коляска явно очень дорогая, электрическая, управляется джойстиком. Затем обратил внимание на следующего за коляской крепкого мужика, по повадкам — охранник. И только потом заметил сидевшую в коляске девушку. Лицо очень знакомое. Коляска между тем подъехала к соседней свободной скамейке и развернулась. Охранник покрутил головой по сторонам и отошёл в сторонку, а девушка, как и я, повернулась лицом к солнцу и закрыла глаза от удовольствия. Откуда же я её знаю? Богатых молодых девушек у меня в знакомых никогда не было, тогда почему её лицо кажется мне знакомым? Пока я мучился этим вопросом, девушка открыла глаза, посмотрела на меня и улыбнулась.

Ну точно! Я её не знаю, но не так давно (до Эрии) видел по телеку передачу про молодых, которые пострадали от занятий экстремальными видами спорта. А эта девушка попала в автомобильную аварию и повредила позвоночник. Меня тогда поразили её отличная фигура, улыбка и глаза, которые прямо светились внутренним светом. Девчонка и не собиралась сдаваться. Я ещё тогда так пожалел, что ничем не могу помочь ей. А если попробовать сейчас? Перейдя на глубокое зрение, стал делать диагностику. Четыре позвонка раздроблены, собраны скобочками, но не очень хорошо. Но это мелочи. Самое неприятное, что порваны нервы, идущие в этих позвонках и их восстановить не смогли. Для меня это особой проблемой не было. Восстанавливать органы и ткани по подобию я мог уже достаточно свободно, это новые я создавать пока не решался. Можно помочь девчонке, только как ей об этом сказать? Надо ведь чтобы она посидела неподвижно и поближе ко мне. И как мне потом объясняться? Я ведь как маг пока на нелегальном положении.

Пока я так думал, перед глазами началось какое-то мельтешение. Вернувшись к обычному зрению, увидел, что девчонка успела подъехать к моей скамейке и теперь махала перед моими глазами рукой.

— Что-то случилось?

— Вы очень странно смотрели на меня.

— Простите, задумался.

— Вы очень странно задумались. Уже десять минут вы не мигая неотрывно смотрите на меня и как бы сквозь меня, не реагируете на слова. Охранник хотел вас уже бить, но потом передумал. И о чём вы так сосредоточенно думали? — девчонка перестала хмуриться и снова улыбнулась.

— Я думал о том, что могу помочь вам и как вам об этом сказать и стоит ли.

— Помочь в чём?

— Стать здоровой.

Девчонка напряглась, но после минутного молчания снова заулыбалась.

— У меня очень богатый папа, он истратил огромную кучу денег в лучших клиниках, но как видите — она обвела рукой коляску.

— Вы, наверное, хотите предложить какую-то новую и очень дорогую методику?

— Да нет, методики нет, и всё бесплатно.

— А, вы, наверное, бог, гуляющий по земле и делающий добрые дела? — Девчонка уже откровенно веселилась.

— Вынужден огорчить — улыбнулся в ответ я — не бог, и даже не его самый младший заместитель. И вообще к божественному племени не имею никакого отношения. Я тут мимо шёл, решил немного отдохнуть. А тут вы…

— Жалко — вздохнула она — говорите вы как-то так, что хочется вам верить. А как вы хотели мне помочь?

— Ну, я буду сидеть и на вас смотреть. А вы будете тоже сидеть и стараться не шевелиться. Вот и всё.

— А, вы из этих — она подняла руки к голове и пошевелила пальцами возле висков — только поглядели и всё, готово, — чувствовалось, что я её развеселил.

— К сожалению, нет. Мне ещё и думать приходится — постарался отшутиться я.

— Ну что ж, погода хорошая, я никуда не тороплюсь и разрешаю вам на меня смотреть. Пятнадцать минут хватит?

— Должно хватить.

Девчонка хорохорилась, но в голосе и взгляде чувствовалась глубоко запрятанная надежда. Усевшись поудобнее, перешёл на глубокое зрение и стал лечить. Чтобы она не дёргалась, заблокировал нервы выше повреждённого участка. Поочерёдно разбирал позвонки, делал новые, затем нервы, затем окружающие мышцы. На три раза всё проверил, затем запустил регенерацию. Закончив, встретился взглядом с девчонкой.

— Ну и как?

Как, как — заматерился я про себя — у тебя то теперь всё будет в порядке. Через десять минут блокировка нервов пройдёт и можно будет вставать и идти. А вот как я теперь буду оправдываться и выкручиваться? Ведь не хотел же светиться!

На счастье, только теперь заметил на коленях у девушки небольшую сумочку. Явно с косметичкой, телефоном и т. д. А что, идея! Будем делать ограбление. Шок от обманутых надежд она переживёт, на него же неожиданное исцеление и спишут. А меня, как обманщика и мелкого воришку на фоне здоровой дочери и искать не станут (надеюсь). Главное сейчас — смыться как плохому герою.

— А никак, сучка ты крашенная! — грубо отрезал я вслух — Ни хрена у тебя не болит, притворяешься больше. Понравилось сидеть у папочки на шее, всё тебе на блюдечке, всё тебе готовенькое, все тебя жалеют. Выдумываешь болячки, лишь бы не работать. Попробовала бы пожить как я, простой работяга! — уже с надрывом продолжил я.