Не Квадра

Нирут потратил несколько секунд, чтобы сообразить, посмеялся и кивнул:

– Отлавливаем. И зама, и главного мастера, и даже главу гильдии. Вам придется справиться. В смысле без меня, втроем. Если хочется, возьмите Лиара. Ну что надулся? Опять бедного мальчика пожалел? Успокойся. Не бывает у них душевных терзаний. Сегодня он служит Гильдии, завтра режет эту Гильдию, послезавтра того, кто послал резать Гильдию, как бы хорошо все к нему не относились. Я, конечно, преувеличиваю, но ты сам понял, что их создали и для чего их создали. И повиновение заложено в них так крепко, что прошедшие века вряд ли это изменили. Успокойся. Эволюция их, возможно, и затронет, но для этого тысячи лет маловато.

Дан кивнул. Он особенно и не волновался. Не прогнал Лиара, решил его проблему, помог избавиться от клятвы – а слово-то демоны держат основательно, это Дан еще по Ларе помнил.

– А почему без тебя? То есть я думаю, мы справимся, просто интересно. Надо быстро и тихо, чтоб никто не знал?

– Хорошо бы, – вздохнул Нирут, – но вряд ли исполнимо.

– Почему? – усмехнулся Дан. – Для маскировки одеваемся, как простонародье, напяливаем шляпы, чтоб не светить своей блондинистостью, а поближе к месту лица масками прикрываем и не стесняемся использовать все свои навыки. Особенно Алировы. Мы не такие уж и приметные, Нирут, особенно если не демонстрируем своей принадлежности тебе.

– А Шарик?

– Вдвоем попробуем.

Властитель глубоко задумался. Аль крохотными глоточками тянул глинтвейн, Дан присоединился. Пусть планирует операцию… в итоге махнет рукой и велит действовать. Он редко давал точные указания, то ли полагался на них, то ли считал детали ниже своего достоинства. Или все вместе. Аль негромко сказал:

– Справимся. Правда, этих охраняют здорово, ну да мы с тобой тоже… не ремесленники. Вот меч может тебя выдать.

– Ага. Особенно если рукоять обмотать тонкой кожей вместе с навершием. Без камня-то кто ее опознает? Кириф и кириф.

– Не исключено, что нас просто будут ждать.

– Пусть ждут. Все равно не докажут.

– Если не поймают, – пробурчал Нирут. – Но попробовать можно. Если поймают, топать ногами и требовать меня, упирая на то, что послал именно я и жду вашего возвращения. И пусть рискнут вас обижать…

Дан попробовал представить себе последствия и не смог. Аль фыркнул. Черныш гулко вздохнул под лавкой, намекая, что собак следует кормить. Хотя бы и пирожками с картошкой и луком. Нирут намек понял, бросил один, и пес расправился с ним в один чав.

В карете было тепло, сухо и уютно. Куда лучше, чем в палатке. Спать втроем, конечно, тесновато, но Нирут демократично не стал устраивать себе особое спальное место (а можно было), устроился на скамье, Аль на другой, а Дан и на полу выспался отменно, даже лучше, чем друзья, потому что на полу можно было вытянуться, а на скамье – нет.

Императорский погодный маг, вообще-то более точный, чем Росметеоцентр, в прогнозе промахнулся, потому что погода улучшилась заметно уже назавтра, дождь только периодически начинал слегка моросить, стих ветер, и путешествие уже не казалось карой господней. Даже Нирут вылезал из своей кареты, чтобы подышать свежим воздухом, однако редко, значит, о чем-то думал или устраивал совещания со своими. При необходимости он мог применить этакую чудо-магию, хотя вообще-то технологию. Строй эскорта тоже нарушился, Аль и Дан не стерегли дверцы кареты, ехали как придется, даже по сторонам особенно не поглядывали: во-первых, нападение на властителя – это вам не убийство президента Кеннеди, потому что не бывает, а во-вторых, властитель не дурак и неким недоступным Дану способом следит за обстановкой и прикрывает свою драгоценную персону всякими магическими способами. Наверное. Дан не интересовался. Зато знал, что даже встречные разбойники в пояс кланяться будут, а не нападать.

Лиар, как положено демону, мало реагировавший на холод, был весел и обаятелен, умудрился понравиться всей свите, легко и ненавязчиво помогал и прислуге, и охране, сторонился только Люма. Дан полюбопытствовал, и узнал, что Люм бесцветен. То есть ни единой нити не имеет. Вообще. Никаких чувств. А как насчет преданности? А это не чувство. Оно не обозначается никак. Преданность – это от разума, а чувства – от сердца. И вообще, перестань строжиться, я же вижу, что симпатичен тебе, жаль, что ты не умеешь видеть, а то бы понял, что это более чем взаимно. Спасибо, Дан, я тебе всегда должен. Не за себя. За Лаар. Как это почему? Ты ее любишь и сейчас, а она так давно умерла. С нами так не бывает.

Дан подумал, что если от него к Лиару и тянется какая-то нить, то синяя, родственная. Почему-то он воспринимал демона, как младшего братишку. Впрочем, почему – как раз понятно, если Лара была сестрой, то кем мог оказаться ее брат? Аль, вовсе к привязанностям не склонный, явно испытывал то же самое, а Нирут… ну и черт с ним, с Нирутом, пусть как хочет, так и властительствует. Бревно бесчувственное…

А сам-то? Если даже Аль, не просто эльф, но и маг из неслабых, то есть к чувствам по определению не особенно склонный, пытался его, человека, вытряхнуть из ступора равнодушия… Удалось? А черт его знает.

Удивительным образом Лиар, столь бесцеремонно влезший в их жизнь, отвлекал Дана от мыслей о Гае и пресловутом единении. И Гай снова начал появляться за спиной Алира, снова Дан отчетливо видел его теплую улыбку и терракотовые глаза. Но это не тревожило так, как прежде. То ли поверил в гены, то ли просто поверил друзьям. Скорее первое. Быть вместе с Гаем – это никак не самый плохой вариант.

Лучший из возможных.

Отчетливо услышав это где-то внутри, Дан не испугался. Даже за свою психику. Ну и свихнулся, ну и что? Изменить-то это все равно нельзя, даже властители не в силах вылечить безумие.

А через два дня властитель заманил Черныша в карету, сам вылез и запер дверь. Понятно. Имперская сторожевая – примета почище жемчужной вышивки на черном фоне.

– Давайте, – скучно сказал он. – Когда отловите, связывайтесь со мной. Аль знает как.

– А если со мной что…

Нирут рыкнул почище Черныша:

– А ты постарайся, чтоб с тобой ничего! Хотя бы потому, что без тебя Дана порвут!

Потом он смилостивился, потому что Аль покраснел, позеленел и ужасно смутился, выдал необходимую информацию и сказал Шарику: «Без тебя, дружок». Аль и Дан отстали от всей дружной компании, переоделись под деревом и пешком поперлись в маячивший в долине город, где проживал зам по кадрам Гильдии убийц.

Взять-то они его взяли, живым и даже вполне невредимым, если не считать за повреждения пару выбитых зубов, расквашенный нос и отбитые гениталии: Аль объяснял, как надо себя вести, если два благовоспитанных джентльмена предлагают следовать за ними. Добраться до него было не так просто, то есть в стиле Дана не получалось: охранявшие важную персону убийцы не сдавались и приходилось их из рядов Гильдии вычеркивать. Ровно девять штук. Впрочем, проредить ряды этой организации было не самым отвратительным делом. Дан смутно вспоминал залитые чернотой глаза дознавателя, который собирался его, свежеполученного пришельца, завербовать в профсоюз киллеров. Как же звали-то его? Стерлось за ненадобностью. И именно Гай тогда предупредил: не надо, будь осторожен. Членом Гильдии можно было стать только на добровольной основе, принудительно туда не загоняли, а с вольными стрелками непременно что-то да и случалось, если они вдруг начинали хлеб отбивать.

Удивительной получилась драка: абсолютно молчаливая. Сталь и та не звенела, потому что убийцы пользовались не мечами, а более незаметным оружием: метательными ножами, звездочками и предметами иной формы (дисками, кольцами и даже треугольниками, хоть геометрию изучай), кинжалами, заточками и иными режущими предметами, а кроме того новым изобретением – газовыми баллончиками местного производства, от которых очень даже спасали маски, в которые обрядились-таки Дан и Аль. Когда Дану пропороли бок, Аль осерчал и, отложив в сторону этику и холодное оружие, шарахнул магией, что тоже звуками не сопровождалось: люди, которых она коснулась, даже не падали, а мягко оседали на каменный пол. Пол, кстати, был сделан гулким, чтоб услышать, ежели кто подкрадывается в ночи, да только и Дан, и тем более Аль давно научились по яичной скорлупе бесшумно ходить, а уж по полу и подавно. Искомый персонаж отчаянно сопротивлялся, что выражалось в нанесении Дану нетяжелого телесного повреждения в виде канделябром по плечу, и Аль, рассвирепев окончательно, как следует отметелил кадровика, попутно объясняя правила поведения в приличном обществе, после чего помахал руками, уже не прикасаясь к его носу, и убийца вдруг сразу стал очень-очень послушным, сел на стул, сложил руки на коленях и преданно уставился на Дана, пока Аль ходил за каретой, благоразумно оставленной в паре кварталов от дома. Не любил Дан магию. Вот не любил – и все. Не нравилось, что с человеком можно поступить вот так: пара пассов – и не человек уже, а зомби.