Квадра

Лестница освещалась тускло. Подразумевалось, что благородные ей не пользуются, а слугам хватит. Дан, понятное дело, к благородным не принадлежал, однако статус имел едва ли не более высокий. Например, с ним здоровалась императорская семья, да не кивком, а вполне полноценно. Доброго утра желали или соответственно ночи. Могли даже спросить что-нибудь, ну, не император лично (хотя и такое внимание оказывали пару раз), а сын его или тем более племянники. Генерал и генеральша Тури небрежный монарший кивок в сторону большой толпы, где и они стояли, почитали за величайшую честь – это к примеру. Аль даже цинично предполагал, что императрица допускает до своей свиты скромную графиню исключительно из-за ее романа с собственностью властителя.

Башня такой высоты, конечно, не могла обходиться только лестницами, потому имелись подъемники, неторопливо переползающие с этажа на этаж со страшным скрежетом. Кстати, комнаты генерала были поближе к этому грохоту, чем комнаты Квадры, что тоже указывало на статус. Длины цепей хватало на пять этажей, так что подниматься приходилось с пересадками, и Гай, например, ножками успевал быстрее, чем Дан в этом «лифте».

Дан преодолел пятьдесят высоких ступенек и метров пятнадцать коридора. Снаружи и издалека Башни казались тонкими, как спицы, но были, конечно, массивными. На каждом этаже было по тридцать комнат; и чем выше, тем меньше жилплощади выделялось на семью. Если на первых этажах были роскошные многокомнатные апартаменты, то на верхних жили холостяки по два-три человека на комнатушку. Квадра была посередке. Властитель поселил их здесь умышленно, хотя случалось им ночевать в его комнатах в императорском дворце, и все придворные просто исходили на зависть, потому что им такой чести не оказывали никогда. Квадра могла и жить с властителем, но он даже не приказал, а посоветовал им быть поближе к народу, то есть работать глазами и ушами. Они и не возражали, потому что большую часть времени все равно проводили либо рядом с властителем, либо в его заданиях, либо в тренировках.

Здрасьте. Все в сборе, несмотря на разгар ночи. И, что интересно, все в сборе именно в Дановой комнате. Он прошел к кровати, на которой вольготно разлеглась Лара, расстегнул пряжку пояса, положил его вместе с мечом на самый натуральный бабушкин комод, аккуратно повесил куртку на колышек и сел в ногах у Лары.

– Кости мне промываете?

– А как же, – согласился Аль. – Согласись, дело серьезно.

– Что-то случилось или проблема в Тике?

– В Тике? – лениво удивился Аль. – Какие проблемы в Тике? Проблема в твоем отношении к ней и в отношении ее мужа ко всему происходящему.

– Ну?

Гай поднял глаза от карт, которыми они тут развлекались, и тихо спросил:

– Мы не можем с тобой об этом говорить?

Дану стало стыдно.

– Простите, ребята. Можете, конечно. Сто раз уже говорили. Я ничего не могу с собой сделать, не могу заставить себя ее разлюбить, вижу, что она со мной играет, но ведь не заигрывается, правда? Полагаете, это может как-то повлиять…

– Глупости, – оборвал несколько смущенный Аль. – Не повлияет, конечно, хотя бы потому, что мы не позволим. Я не хочу лезть тебе в душу…

– Так и не лезь, – посоветовал Гай, – пока мы не начали лезть в душу к тебе. Или не ты у нас самая таинственная личность?

Аль обиженно замолчал. Дан вздохнул.

– Властитель поручил провести воспитательную работу?

– Нет. Мы беспокоимся за тебя, Дан.

– Беспокоиться-то чего?

– А того, что она тебя не стоит, – отрезала категоричная Лара. – Хороша сучка, даже где-то не глупа, только пустая, как та герцогиня Фрика.

Гай только головой покачал, зато Алир изобразил абсолютное согласие. У эльфа была крайне выразительная мимика. Гай тоже не возражал, ему просто Дана жалко было. Остатками разума Дан понимал, что они правы, и все равно. Все равно. Лара продолжила:

– И хоть ты что, не нравится она мне, и чем дальше, тем больше. А если она решит вдруг овдоветь?

– Она понимает, что я не принадлежу се…

– Болван. Кого заподозрят в безвременной кончине генерала – ее или тебя, дурака влюбленного? Это тебе надо? Это властителю надо?

– Лара, а что это ей даст?

Гай положил карты, откинулся на стуле и сплел пальцы на затылке. Появилась у него такая привычка.

– Она женщина, Дан. Она может понимать, но не может не надеяться. Вот признайся, готов ты на ней жениться?

Дан промолчал. Эльф хихикнул:

– Гай тут прогнозировал развитие событий, а ты знаешь, что у него это получается лучше всех. У нас с Ларой не нашлось возражений.

– А я могу услышать? – заставил себя произнести Дан. Погано получилось: сухо, холодно, зато севшим голосом. Гай кивнул. Он никогда не обижался на Дана.

– Я, конечно, не во всем уверен, предугадать поведение властителя, сам понимаешь… Однако давай предположим, что генерал откушал грибочков или рыбки и трагически скончался. В последнее время многие от отравлений умирают, грибы ядовитые расплодились, рыба-змея от угря почти неотличима. Никаких преступлений, просто пищевое отравление. Вот и генерал… просто отравится. Помучается да и помрет на руках у неутешной супруги. Дело житейское. Даже если она отвар болисердца в соус добавила. Все равно – ничего необычного. Я даже не стану говорить, что, по моему глубокому убеждению, генерал империи нужнее, чем его жена. Гораздо интереснее, что будет дальше. – Дан и сам начал догадываться, что будет дальше, но терпеливо слушал друга. Лучшего друга. – Далее генеральша повдовствует малость да и замуж захочет. К примеру, за тебя. Ты, будучи до полусмерти влюбленным, пойдешь с просьбой к властителю…

– И он мне откажет, – пожал плечами Дан. Гай удивился:

– Да ну? Я вот не уверен. Ты как думаешь, почему властитель этот твой роман не пресечет?

– Он не мешает мне выполнять задания.

– Ну, это только повод не пресекать. А вообще, я считаю, что властитель попросту хочет, чтоб все прошло естественно. Рано или поздно Тика тебя кинет, и он хочет, чтоб ты сам врезался мордой в то, что произойдет. Разбитое сердце не загонит тебя в петлю…

– Но докажет мне, что отвлекаться от Квадры нельзя.

– Глупо, – буркнул Аль. – Докажет только то, что кроме Квадры у тебя никого нет и быть не должно. Как и у нас. Я ж по глазам вижу, что ты согласен.

Гай покачался на стуле и размеренно продолжил:

– Властитель тебя благословит, и ты женишься на Тике. Даже неважно, что это событие из разряда невероятных и скандальных, как бы там ни было, она из благородных, а мы так, на улице подобраны. Но мы тут в почете, вот, даже эльфа терпят, не говоря уж о вампире, так что это не страшно. А вот дальше… Дальше, Дан, властитель раздумает проводить много времени в столице. Дела у него появятся. И придется Тике жить в замке на озере. И я отчего-то предполагаю, что у нас работы будет много. И что будет делать в замке бедная одинокая Тика?

– А властителю никак не понравится, если кто-то из тамошних обитателей вдруг окажется в ее постели, – фыркнула Лара, – так что никто не рискнет оказаться. Там, в замке, дураков давно повывели.

– Сколько времени она выдержит? – спросил Аль. – И что начнется потом, когда ей смертельно надоест торчать посреди озера? Ни тебе приемов, ни тебе верховых прогулок, ни тебе светского общества… И даже Тика не может не понимать, что ты этого никогда изменить не сумеешь. Не уйдешь ты от властителя.

– Не так, – поправил Гай. – Не уйдешь ты из Квадры.

Лара села, обняла сгорбившегося Дана за плечи и поцеловала в щеку.

– Вы вообще любили когда-нибудь? – пробурчал Дан.

– Я – нет, – покачал головой Гай. Эльф повскидывал глаза и в конце концов сказал:

– Я – да. Только ее забрали люди. Где она, что с ней, я не знаю. Я потому и сорвался тогда – хотел ее найти.

– Умный, – одобрительно кивнула Лара.

– Молодой, – возразил Гай.

Дан рассматривал колени, обтянутые черным тонким сукном. Хорошие ткани – штаны не вытягиваются в коленях, сидят ладно, пыль и мусор не собирают…