Страница 116 из 147
Ее усадили в середину, рядом заставили лечь Гару, и он тут же принялся жаловаться на насилие над собачьей личностью, которая вовсе не хочет, чтоб ее качало на каких-то больших палках, а Лена начала собачью личность утешать и рассказывать о своих аналогичных чувствах и забыла зажмуриться. Плот довольно быстро несло течением, длинные шесты уходили в воду до основания и скоро перестали доставать до дна, но мужчины, оказывается, успели соорудить и нечто вроде весел и принялись яростно и слаженно грести, так что противоположный берег приближался, а вот горная гряда отдалялась. Вот чем удивительны были горы – на них ничего не росло, ни травы, ни кустов, ни тем более деревьев. Лена даже не была уверена, что темно-зеленые пятна – это мох. Может, просто минерал какой-то. Плот почти не качало, и Гару перестал ныть. Однако переправа заняла почти час, да несколько часов – сооружение плавсредства. Одно хорошо – спешить им некуда.
На берегу они разобрали плот, то есть оставили какие-то лианы, но отвязали веревки, которые запасливый Маркус тащил с собой. Веревка была эльфийская – тонкая вроде альпинистского шнура, прочная и легкая. Решили не отдыхать и даже не обсушиваться: мужчины основательно забрызгались, когда гребли, а до Лены брызги почти не долетали. Но вот перекусить они не отказались и с аппетитом жевали на ходу вчерашнюю рыбу, а Гару умильно заглядывал в глаза всем, даже Гарвину, хотя тот никогда его не баловал.
Лес сменялся плоскогорьем. Идти было нетрудно, хотя приходилось перепрыгивать через трещины в сплошном каменном покрытии. Конечно, ей помогали, хотя самая широкая трещина была не более метра шириной. Интересно, сколько же времени понадобится, чтобы добраться до человеческого жилья? Странно, ведь Лена вроде уже наловчилась попадать в сравнительно обитаемые места, и каких-то диких дорожных трудностей в первые дни им преодолевать не приходилось давно. Вот уже потом случалось и через леса, и через горы… нет, пустынь не бывало. Лена старательно прогнала из подсознания мысль о пустыне. Во-первых, жара, во-вторых, отсутствие воды, в-третьих, Гару снова покрылся густой шерстью – ведь дело шло к зиме. Или к осени? Здесь им пока не попадались признаки осени. Но все равно не весна. Как ни растягивай лето, оно кончается.
Ночью сильно похолодало, но Лена проснулась не столько от озноба, сколько от того, что шут шебуршал мешком, вытаскивая плащ, чтобы ее укрыть. Как она умудряется спать на камнях и не маяться радикулитом, артритом и женскими болезнями? Конечно, Маркус так и таскает для нее попону, но доведись ей в Новосибирске поспать в сентябре на асфальте, подстелив даже толстый поролоновый матрац, прострел был бы обеспечен. И насморк. А тут за столько лет чихала раза два – и то от пыли. Может, эта ее сила-магия-энергия заодно и вирусы всякие убивает? Эх, где она раньше была!
Утром солнце пригрело, но чай делал Милит с помощью магии: дров в окрестностях не было, а рыбу доедали холодной. Она была ничуть не хуже. Гару было скучно – здешние птицы не стремились садиться поблизости, а зайцев, мышей и ящериц не попадалось. Потому он осторожно принюхивался к насекомым и в конце концов нашел себе занятие: гонялся за кузнечиком размером с Милитов кулак, потом нашел ящерицу, но сделал вид, что ему неинтересно ее ловить, и пошел чинно и смирно даже не у ноги Лены, а втиснувшись между Маркусом и Гарвином, потому что ящерица была вроде варана. Что-то подобное Лена видела миллион лет назад в передаче «В мире животных», словно обыкновенную лесную ящерку показали через микроскоп: тело длиной метра три, мощные лапы, обманчиво сонные глаза, следившие за их группой. Потом вдруг из пасти выстрелил и втянулся обратно язык, глаза блаженно прижмурились. Очевидно, пойманный в прыжке кузнечик был деликатесом.
Так продолжалось несколько дней. Если бы не появилась растительность, Лена ушла бы в другой мир. Они вошли в ущелье, широкое, с ровным дном, ручейком, кустами, орешником и грибами, шут подстрелил пару саблезубых зайцев или зайцев-вампиров: клыки у них опускались ниже челюсти. Мясо почему-то напомнило Лене лосятину – было суховатое и пахло хвоей. Ну и размер у зайчиков был ничего себе, почти с овцу, да с такими зубками. Эльфы обнаружили старое кострище, и вряд ли огонь разводили ящерицы, чтоб кузнечиков пожарить. Еще через день Лену накормили жареной ящерицей, благоразумно не предупредив, потому она лопала с аппетитом, а потом обижаться было уже поздно. Ее так уже и змеями кормили, уверив, что на самом деле это угорь. Ящерица была вкусная.
Обнаружив россыпь ярко-синей ягоды, шут притащил Гарвину на экспертизу несколько штук, получил одобрение и принялся ее собирать. Лена устала – дорога неуклонно, хотя и плавно, шла в гору, да еще русло ручья было извилистое, приходилось прыгать, несколько раз, когда ручей был широк, ее переносили, потому что она была в туфлях – жарко еще, а мужчины круглый год носили сапоги. Она даже рюкзачка снимать не стала, села на ловко подсунутый Маркусов мешок и откинулась на скалу. Земля размеренно подрагивала, словно поодаль бродил динозавр из «Парка юрского периода». Ничего. Если это и правда динозавр, они успеют его увидеть – панорама была широкая – и сбежать. Горы, огромные валуны, ползущие по скалам кусты, усыпанные мелкими голубыми цветочками с кондитерским запахом, и густо-синее небо.
Шут вскрикнул. Все, только что расслабленно отдыхавшие, тут же вскочили. Маркус выругался. Лена оцепенела. Ни мыслей, ни чувств.
Шут болтался в воздухе, дрыгая ногами в тщетной попытке высвободиться из объятий какого-то осьминожьего щупальца, оплетавшего его торс и тянувшегося прямо из скалы. Маркус умудрился успеть раньше магов: миг – и он уже рядом, свернула молния меча… и ничего не случилось. Будто меч ударил по камню. Маркус, ничуть не обескураженный, снова взмахнул мечом, и снова, и снова, рубя щупальце, словно топором, а оно только дергалось из стороны в сторону, мотая шута, и похоже это было на то, как ребенок дергает перед носом кошки привязанную на ниточку бумажку. Все же щупальце было не каменным или ему надоел процесс. Оно отшвырнуло шута, и он, ударившись о скалу, упал у ее подножия, как сломанная игрушка.
Скала зашевелилась. От нее отделился огромный выступ, расправились чудовищные ноги, к Маркусу метнулось еще одно щупальце, он увернулся раз, увернулся другой, но третье щупальце сшибло его с ног. Он прокатился по земле, вскочил и успел отбежать к Лене. Милит проделал свое коронное заклинание, пробивавшее дыры в каменных стенах, но чудище только слегка дрогнуло, продолжая шевелиться, словно потягивалось после крепкого сна. Четыре слоновьих ноги по углам почти квадратного тела, как у огромной табуретки, щупальца, свисающие с боков, расслабленные, ленивые, вяло покачивающиеся, выпирающие из спины – сиденья табуретки – над щупальцами полусферы…
Оно зевнуло. Это была даже не пасть, это была бездна. Темная бездна. В ней не сверкали зубы, но менее жутко она от этого не выглядела. Полусферы открылись, как шторки прожекторов, и светящиеся светло-голубые, как у Гарвина, глаза с белыми зрачками неподвижно уставились на все четыре стороны света.
– Черт подери! – прошептал Маркус, обессиленно прислоняясь к скале. Лицо его было напряжено, а левая рука висела вдоль тела, но правой он все еще держал меч. Чудище качнулось и сделало шаг, удивительно маленький для такой махины, не более метра. Постепенно, с каменным стуком переступили все четыре ножищи, словно косички-дредды, качнулись щупальца. Милит пробормотал заклинание, выставив перед собой руки, пальцы были невероятным образом согнуты и переплетены. Тварь сделала шаг назад.
– Гарвин, оно будто поглощает магию, – бросил Милит.
– Поглощает, – кивнул Гарвин. – Это порождение магии. Природа не могла создать такое.
Тварь снова шагнула к ним. Маркус витиевато выругался, упоминая неизвестные Лене термины. Шут не двигался. Он был жив, Лена чувствовала, он даже был в сознании, и лучше бы обморок, чем такая боль…
Глухо стукнула нога о камень, вторая, третья… На паука оно похоже. На паука из алкогольного психоза. Милит выкрикнул заклинание, и даже Лена словно увидела волну магии, прокатившуюся к твари и исчезнувшую в ней без следа. Гарвин слегка склонил голову. Он не спешил бросаться заклинаниями.