Приносящая надежду

– Волки в Книге Лены есть? – спросил шут. Гарвин покачал головой.

– В Книге Лены – нет.

– А ты ж говорил, что в твоих видениях тоже не было.

– Не было.

– Значит, есть сейчас?

Гарвин перевел на нее взгляд, улыбнулся и кивнул.

– Волк – хорошее животное.

Гару обиженно гавкнул. Хорошим животным он небезосновательно считал себя.

Волк постоял немного, потом спокойно повернулся и неторопливой рысцой скрылся в лесу. Маркус вспомнил, как однажды всю ночь просидел в окружении волчьей стаи: они, конечно, на людей не нападают, если имеется менее строптивое мясо, а зима была лютой, весна голодной, и волкам очень хотелось кушать, но это не входило в планы Маркуса, потому он просидел ночь между двух костров и почти молился, чтоб хватило заготовленного хвороста. Утром волки убежали, но уж конечно, не потому что испугались грозного Проводника – учуяли другую дичь.

Утром Гарвин подвернул ногу, и она как-то мгновенно распухла. Исцелять себя сам не умел не один маг, так что Лена заставила его просидеть два часа, опустив ногу в ручей – где еще было взять холод? – а потом наложила тугую повязку. Ерунда. Обычное растяжение. В принципе, Гарвин мог и идти, но никакой необходимости не было, и они решили провести пару дней, или сколько понадобится, в этом лесу. Запасов еды у них было достаточно, причем такой еды, которая не водилась в лесу: хлеб, сыр, картошка, пряники и даже остатки восточных сластей. Шут подстрелил небольшого справненького кабанчика, а Маркус вспомнил рецепт свинины с грибами, и Лена с шутом пошли поискать грибов.

Он видел грибы чуть не под землей, но, чтоб Лене было не обидно, не спешил, давая ей возможность с гордым видом отыскать пару, а потом уж собирал целый выводок. Грибочки были просто чудо: крепенькие, аккуратные, похожие на боровички, но почему-то синие на срезе. Гарвин умел определять не только подсыпанные в тарелку яд, но и съедобность даров леса, потому они были спокойны. Полезно иметь в хозяйстве такого сильного мага. Гару неутомимо бегал кругами, гавкал на ежей и прочую мелочь, охотился на ящериц и даже поймал одну, но есть не стал – он еще лучше умел определять съедобность мяса.

– Стой смирно, – сказали шуту. Лена ойкнула – ну ладно, они прошляпили, но пес-то! Пес немедленно зарычал, и тот же голос предложит унять собаку. Лена тут же взяла Гару за ошейник. Хорошо, что наклоняться для этого ей не приходилось.

Их было четверо, но с взведенными арбалетами. Не разбойники, потому что ладная коричнево-бурая одежда была одинаковой и очень похожей на форму. Да и выправкой они были больше похожи если не на солдат, то на следопытов.

– Я стою смирно, – согласился шут. Ему велели отцепить кинжал и бросить лук. Он послушался. На Лену и внимания не обращали, хотя и у нее на поясе висел ее стеклянный стилет. Один из четверых подошел, ловко обыскал шута, не обнаружив, однако, мини-арбалет на предплечье. Потом он снял с пояса браслет и спросил шута, знает ли он, что это такое. Тот подумал и предположил, что, должно быть, штука, которая вынуждает арестованных вести себя хорошо. Да, сказал мужчина, особенно магов – эта штука направляет магию на самого мага. Шут чуть улыбнулся: я не маг. Очень хорошо, сказали ему и предложили следовать за ними и вести себя хорошо, тогда все будет в порядке. Шут кивнул, спросил разрешения взять мешок с грибами (заглянули, одобрительно покивали и разрешили) и повели в хорошем темпе, но таком, что выдерживала и Лена. Почему-то она не особенно волновалась. Но на всякий случай позвала Гарвина и рассказала ему, что случилось. «Буду рядом», – обещал он. Шут снова чуть улыбнулся и взял ее за руку.

Это было похоже на крепость, но крепость какую-то средневеково-славянскую: бревенчатую. Тяжелые ворота, тяжелая решетка (вполне металлическая), удивительно частая. Шута это тоже удивило, и один из коричневых коротко пояснил: «Звери». Волков имел в виду? Или они не встретили еще зверей?

Их провели в дом, этакая русская изба-пятистенок, приземистая, но под высокой крышей, темноватая и просторная внутри. Окна тоже были забраны решетками, хотя и деревянными. К ним вышел еще один, немолодой, седой, с лицом, так посеченным шрамами, что и сам, наверное, не помнил, как выглядел когда-то. Он не был ни пугающ, ни уродлив. Он присел на угол стола и спросил шута:

– Имя?

– Рош Винор.

– Маг?

– Нет, – улыбнулся он.

– Тебе страшно?

– Нет.

– Вот как? Почему?

– Я не чувствую за собой вины. Я встревожен, это верно, но тревога еще не страх. Я нарушил какой-то ваш закон? Или у вас предубеждение против полукровок?

– А ты полукровка? Ну-ка, покажи уши. И правда… Надо же… Редкость. Нет, у меня нет предубеждения против полукровок, эльфов или кого-то еще, похожего на человека. Что ты делал в лесу?

Шут показал глазами на мешок, который положил на пол:

– Собирал грибы.

Было спокойно. На Лену по-прежнему не обращали ни малейшего внимания. Похоже, уважения к женщине тут никто испытывать не собирался, потому как женщина, скорее всего, не считалась существом, похожим на человека. Как у южных варваров.

– Синявки? Сейчас их прорва. Пожарить над огнем – объедение… Женщина твоя?

– Моя.

– Давно вместе?

– Давно. Гораздо дольше, чем может показаться.

– Любишь? – не без удивления спросил мужчина.

– Да.

– Жена?

– Нет.

– Почему ж?

Голос стал суше. Ага. Не положено жить во грехе.

– Я не знаю ваших обычаев, – объяснил шут, – но у нас женятся только, если хотят иметь детей. А у нас детей не может быть.

– Тогда зачем тебе такая?

– Дело во мне. У меня не может быть детей.

– Что вообще делаешь в наших краях? – потеряв к Лене остатки интереса, спросил коричневый.

– Странствуем. Это нельзя?

– Можно. Почему ж нельзя. Только вот странствовать в Черном лесу – это очень опрометчиво.

– Мы не знали. Мы прошли пару деревень, и нам никто ничего не сказал.

– А тебе говорили, что утром непременно взойдет солнце? Или что трава растет на земле? Откуда ты такой забавный?

– Из Сайбии,– честно сказал шут. Наверное, рассчитывал на не особенную географическую образованность начальника лесной крепости. Тот и глазом не моргнул.

– А что означает эта вышивка у тебя на груди?

Шут невольно прикоснулся к потертой короне с кое-где вылезшими нитками.

– Собственность короны.

– Шут?

– Да. Бывший. Мой король отпустил меня в мир.

– Лгать не можешь… Ты из другого мира, я угадал? Где же твой Проводник?

– В лагере. Мы устроили привал на поляне, где растет такое смешное дерево с треугольными листьями.

Гару стало скучно. Он, пользуясь любой возможностью вздремнуть, зевнул, лег у ног Лены (она выпустила ошейник) и закрыл глаза. Он тоже не чувствовал опасности.

– Ну что ж. Ты можешь идти своим путем дальше, шут, которому его король возвратил имя.

Лицо шута стало неприятным.

– Что значит «ты»?

– Твоя женщина не является твоей женой. Не является и твоей рабыней, как я понимаю. Это наказуемо.

Лена стиснула его пальцы.

– Успокойся, Рош, – сказала она спокойно. – Очевидно, в этом мире женщина не считается полноправным человеком.

Мужчины, вяло прислушивавшиеся к разговору, расхохотались.

– Баба – человек! Ну сказала!

Начальник жестко заткнул их и сухо ответил – шуту:

– Она еще и дерзка на язык. Потому языка у нее больше не будет. Ты свободен…

– Гару, – позвала Лена. Пес неохотно поднялся. – Нет, ты можешь его не опасаться, он хорошо обучен. Раз ваш мир устроен таким образом, нам нечего в нем делать, верно?

– Незнание закона не освобождает от ответственности. – Какая чудная формула! Лена умиленно улыбнулась. – Проводник твой остался в лагере, так что…

– Разве мне нужен Проводник? – улыбнулся Лена. – Ты удивлен, я вижу? Значит, о Странницах вы слышали?

– Странница…

Он очень не хотел обращать на Лену внимания – не положено, наверное, в его чине снисходить до баб, но слово оказалось магическим. Остальные притихли.