Странница

– А мотивы вовсе ни при чем? Для чего Крон стал некромантом?

– А как еще маг может увеличить свою мощь? – удивился шут. – Так, как Карис? Крон тщеславен, ему хотелось уметь то, чего не умеют другие, а силы маловато… Хотя он был очень… очень серьезный маг.

– А для чего некромантом стал Гарвин?

Так. Просветление на обоих лицах. Светлая очередную прописную истину сформулировала. Не сорваться бы в тему «цель оправдывает средства», потому что… потому что не оправдывает.

– И для чего? – спросил Гарвин.

– Чтобы убить как можно больше людей, которые уничтожали его народ. А еще Гарвин наверняка готовил людям этакий прощальный фейерверк, на какой способен, наверное, только некромант. Или Владыка.

Эльф не стал отпираться, только ухмыльнулся так, что Лена поежилась. Даже пряник показался невкусным, а чай горьким… И сладким.

– Ты зачем меду мне в чай добавил? – напустилась она на шута.

– Не меду, а медовухи, – хихикнул шут. – Чтоб согрелась. Не бойся, немножко. А разве невкусно.

– Дай попробовать, – оживился Гарвин, отпил из ее кружки и кивнул: – Вкусно. Ну, продолжай, мыслительница ты наша.

– Рош, дай ему в ухо, – попросила Лена, – чтоб не оскорблял честных женщин всякими ругательными словами. Ты решил, что умер, Гарвин, а какая разница для покойника, некромант он или нет?

– А говорит, не мыслительница, – пожаловался шут посапывающему Маркусу. – Лена, ты – понимаешь. А эльфы – нет.

– Она тоже не понимает. Она чувствует. И принимает. Дай еще пряник, а?

– Пришел, все пряники сожрал, – заворчал шут, – напасешься на тебя… пойду еще принесу.

– Если я куда-нибудь еще соберусь, обязательно возьму тебя с собой, – сказала Лена. – Если ты не будешь цепляться к Маркусу и шуту, потому что они полезут в драку и ты их поколотишь.

– Не цепляться не обещаю. А в драку… Не буду сопротивляться, это могу обещать. Тогда они стукнут разок и успокоятся. Они не злые. А ты… ты обязательно соберешься, и очень скоро. Я даже знаю куда.

– Ни за что я туда не пойду.

– Пойдешь. Проводника, может, тут оставишь, но пойдешь. Чтоб отыскать врага. Только мне думается, искать его надо здесь. Ни один маг не может слишком часто открывать проход между мирами. Знаю, о чем думаешь. Даже если он некромант.

– А ты умеешь – проход?

– Нет. Иначе я был бы в Трехмирье.

– На том свете бы ты был.

– Ты веришь в «тот свет»? Странно. Или это просто фигура речи? Я иногда тебя совсем не понимаю, когда ты начинаешь обороты своего мира употреблять. Тогда я вижу, что ты…

– Что – я?

– Чужая, – вздохнул Гарвин. – Так вроде бы в соседнем доме родилась… будто всю жизнь тебя знаю. А вот когда перестаешь под нас подстраиваться, другая. Мир науки… Интересно, как это.

– Магия экологически чище, – буркнула Лена, – природу не загрязняет. Вам наука не нужна, получается. И я уже и не знаю, нужна ли она вообще, если есть магия. Не можете рассмотреть микроорганизмы? А зачем, когда вы их заклинаниями уничтожаете успешнее, чем мы лекарствами? В космос не летаете? А что там вообще делать? Путешествуете медленно? Так ведь если кому-то очень надо быстро, маги перемещают. Компьютера не придумали – это да, это грустно, информация медленно распространяется… Только я и от этого вреда не вижу.

– У вас бы быстрее поймали нашего врага.

– У нас обыкновенного бандита поймать десятилетиями не могут, – возразила Лена. – Гарвин, магия ведь не просто Дар, правда? Сколько нужно учиться, чтобы стать хорошим магом?

– Лет пятьдесят, если способности хорошие. А вообще – всю жизнь.

– И магия, и наука основаны на знании. Я правильно понимаю? Правильно. Я вообще умный. И хороший. Добрый. Пряники ворую для наглых эльфов. Эти вот какие-то особенные, вкуснота необыкновенная. С орехами?

– С семенами этого большого желтого цветка, – засмеялся Гарвин. – Люди из них масло делают, вкусное такое. На солнце похож, я никак название не запомню.

Лена тоже никак не могла запомнить, как здесь называют подсолнух. А пряник был неправдоподобно вкусный. Кроме семечек в нем была корица и бог знает что еще, эльфы обожали кухонные эксперименты, когда имели на них время. Шут прислонился к ее ногам, и Лена вдруг отчетливо поняла, что Гарвин отчаянно ему завидует. Даже циничному магу, ровеснику Дункана Маклауда, нужен кто-то, к чьим коленям можно было бы прижаться. Ох как хорошо Лена это понимала! Сама мечтала столько лет… Были папа и мама, подруги, но не было никого, к кому можно было бы прислониться. А Гарвин лишился всего. И всех.

– Ты иди сюда, – позвал его шут, – тут пряники. И пол теплый, зад не отморозишь. Как вы делаете теплый пол?

Гарвин, охотно переместившись к ним, начал рассказывать, как это сделано, чертил пальцем схемы, а любопытный шут внимательно слушал, задавал вопросы… Лена провела очередную процедуру, причем Маркус только один глаз приоткрыл: «А, это ты…» – и продолжил спать. Потом она вернулась на свое место, наблюдая за мужчинами, но не обращая внимания на то, что они говорят, а кончилось все тем, что она уснула и едва не брякнулась со стула, но они ее поймали, унесли в комнату и уложили в постель, Лена даже не запомнила, что ее раздевал. Так дальше пойдет, лет через пятьдесят ее не будет смущать и эльфийская совместная баня.

* * *

Когда земля просохла, эльфы устроили свой обычный праздник, на который прибыли гости из Сайбы – королевская чета со свитой. Людей было гораздо больше, чем раньше. Когда кончилась официальная церемония, люди рассеялись в толпе эльфов, искали знакомых, радостно друг друга приветствовали, обменивались подарками. Почему тому магу так это не нравится? Когда льется кровь – лучше? Ведь своих же подставляет, вражина…

Маркус уже ходил, но левая рука висела на перевязи, и шевелить ею он не порывался. Был он уже не так страшно бледен, хотя порывом ветра его вполне могло качнуть, поэтому Лена и шут не отходили от него ни на шаг, а от Лены ни на шаг не отходили Гарвин, Милит и пара черных эльфов. Количество черных эльфов в честь праздника особенно увеличено не было, они ходили по пятам за Леной, Лиассом и высокими гостями, а вот бдительность повышена была явно, никому не хотелось никаких эксцессов. Лена хотела было нарядиться в зеленое эльфийское платье, она так редко его надевала, что за эти почти пять лет ему ничегошеньки не сделалось. Шут отговорил: официальное мероприятие даже в демократичной Сайбии требовало соблюдения минимального протокола, и пришлось натягивать форму. Черному платью тоже ничего не сделалось – оно не рвалось, не мялось и не изнашивалось. Вечное платье. Одно достоинство – сидит весьма недурственно, да и нынешней Лене вполне к лицу стал черный цвет, посвежела на воздухе и здоровой пище, попа и пузцо давно перестали перевешивать прочие части тела, а местный стиль одежды ей очень даже шел.

Родаг ей обрадовался ничуть не меньше эльфов, даже расцеловал при встрече – и сам испугался то ли своей вольности, то ли нарушения этикета, а Лена, на которую напала некая игривость, тоже его расцеловала, и придворные просияли. Расценили как благословение.

Эксцессов не было. То ли враг на что-то отвлекся, то ли эльфы бдили хорошо, то ли маги сторожевиков наставили. Магов было много с обеих сторон, включая Балинта, который научился контролировать свой Дар настолько, что его присутствие перестало тяготить людей, и оказалось, что он вполне приятный и весьма остроумный собеседник. Слушать их перепалку с Милитом и шутом было одно удовольствие, а шут, заметив, что ей нравится, разошелся так, что окружающие покатывались со смеху. Наверное, таким он был когда-то, когда помимо поисков истины (и информации?) просто исполнял классические обязанности шута – веселил публику, реплики его были беззлобны, а мимика выразительна и в то же время ничуть не похожа на гримасы. Но в том, как он слегка изгибал бровь или приподнимал в скептической улыбке один угол рта, было что-то, просто вынуждавшее хохотать даже самых серьезных людей и эльфов.