Странница

– Черт возьми, Лиасс, – рассердилась Лена, – встань с колен, или я кусочек твоей души сейчас в выгребную яму брошу, и немедленно иди прощать Милита. Он использовал меня, это верно, ну так ему было с кого брать пример.

Лиасс встал, отряхнул колено и вдруг совершенно несолидно подхватил Лену подмышки и закружил.

– Ты необыкновенная, Аиллена! – заорал он дурниной. Никак не владычески. Очень даже по-человечески. Лена засмеялась. Давно забытое ощущение детства: когда она была девчонкой, они так друг друга кружили, было весело и страшно. В руках Лиасса страшно не было: уж он-то точно не уронит.

– Где шут? – спросила она, когда Владыка соизволит поставить ее на землю. Голова кружилась, как после карусели, и она уцепилась за его плечо.

– В больничной палатке. Только он все равно тебя не увидит. Он без сознания… Пугаться не надо. Это нормально. К утру придет в себя. Поболеет какое-то время. Крови-то он потерял много, и никакая магия не восстановит потерянное. Только травы. Ну-ка, какие травы надо давать при кровопотере?

– Две доли жизнянки, одна первоцвета, две огоньков. Заваривать полтора часа, процедить, добавить холодного красного вина и полторы ложки меда. Растереть большое красное яблоко, перемешать с составом и, связав больного, заставить его выпить эту гадость. И так десять дней.

Лиасс поцеловал ее в щеку.

– Насчет связать – лучше всего. Хотя я не понимаю зачем. Получается довольно вкусно.

– Потому что у эльфов извращенный вкус. Милит вон какую отраву пил и приговаривал, что это просто замечательно. Он даже парное молоко пьет.

– Парное молоко – это очень вкусно, – не понял Лиасс ее юмора. – А пойдем-ка вместе. Я хочу, чтобы ты убедилась, что я простил Милита.

Он схватил ее за руку и потащил в палатку. Милит блаженно улыбался на кровати. Рядом красноречиво валялись штаны и трусы, а разорванную рубашку он снять не удосужился. Увидев Лиасса, он напрягся, сияние из глаз исчезло, но появилось какое-то детское выражение страха и надежды. Лиасс подошел, пинком отбросил штаны (Лена все-таки покраснела).

– Ты прощен, внук. Прощен. Потому что за тебя просила она.

– И потому что он заплатил долг, – добавила Лена.

– Ты заплатил долг, – кивнул Лиасс.

– Владыка… – как-то тоненько сказал Милит. – Владыка, но я не умираю.

– Знаешь, как это меня радует? – улыбнулся Лиасс. – Но кто научил тебя этому заклинанию?

– Твои книги, – пряча глаза, признался Милит. – Не был уверен, что получится, но что он терял?

– Мои книги? Милит!

– Лиасс, – предупредительно протянула Лена.

– Аиллена, нельзя…

– Нельзя, Владыка, и я готов к любому наказанию.

– Лиасс, он его ради меня выучил. Ну выпори его, если хочешь!

Синева засеребрилась.

– Ради тебя. На всякий случай. Выпори. Владыка. Если хочешь.

– Очень хочу!

Лена ему подмигнула и ушла. Настроение было почти радужным. Шут не был без сознания. Он спал. Просто очень-очень крепко. Он видел сны. Лена даже знала, что он видит: река, трава – и он бежит к ней, радостно смеясь.

Он действительно спал. Ариана грустно сказала:

– С ним все будет хорошо. Попоим его травами, чтобы потерю крови восстановить, и все.

– Вообще-то с Милитом тоже все хорошо, – заметила Лена, – и уж ты-то могла об этом догадаться. Ладно, мужчины, но ты…

Так. Сейчас немножко придет в себя и на колени грохнется.

– Стоп! Ариана, я уже знаю, что твоя жизнь принадлежит мне, потому велю тебе не падать ниц. Лучше просто сбегай сына навести. И Кайлу заодно скажи. Уж не знаю, насколько он своего безалаберного папеньку любит, но все же скажи. А я с ним тут побуду.

Похватав ртом воздух, Ариана покачала головой.

– Нет, пока не могу. Пока он не пришел в себя, мне стоит побыть рядом. Когда сердце задето, все может быть. Аиллена, нет, он не умрет, но вот плохо ему стать может. А ты не маг, исцелить не сумеешь. Ты не знала, что задето сердце?

Лена вспомнила острую боль.

– Знала…

– Он бы умер за одну-две минуты, – вздохнула Ариана. – Как хорошо, что Милит успел.

– То есть как хорошо, что твой сын собрался умереть? Никогда мне не понять логики эльфов.

– Не понять, – согласилась Ариана. – Как не понять тебе, что ты значишь для эльфов, Дарующая жизнь.

– Уж и не знаю, что я такого значу, если кто-то из эльфов решил пристрелить шута…

Вошел Гарвин.

– Ариана, сходи к Милиту. Я побуду здесь. Ты же знаешь, что я не самый плохой целитель.

– Ты некромант, брат, – сухо ответила Ариана. Гарвин усмехнулся.

– Верно. И как только ты уйдешь, я сразу высосу из этого полукровки жизнь. А зачем? Зачем бы я стал ставить себя под удар, если я могу сделать это и после, исподтишка, и никто, даже Владыка, не поймет, что это сделал я? Не преувеличивай моего злодейства, сестра. Иди к Милиту. А за мной присмотрит Аиллена. Она наставит меня на путь света, я раскаюсь в грехах и начну творить исключительно добрые дела.

Ариана колебалась еще несколько минут, но материнский инстинкт пересилил, и она, набросив плащ, побежала к сыну. Гарвин поставил пару стульев возле маленького столика, на котором Ариана смешивала свои лекарства, вытащил из-под куртки маленькую бутылку вина.

– Кружек нет. Как ты смотришь на то, чтобы пить прямо из бутылки? Это хорошее вино. Я и не знал, что люди умеют такое делать. Жаль, здесь нет подходящей земли для виноградников, и ты вряд ли попробуешь настоящее эльфийское вино.

– Схожу в Сайбу и куплю на рынке, – пожала плечами Лена. – Местные эльфы его продают. Или ты думаешь, что продавцы обманут Светлую?

– На такую глупость не способны даже люди, – хмыкнул Гарвин. – Ты тоже боишься моей некромантии?

– Нет, потому что все равно не знаю, чем это так страшно.

– И не знай. Первой выпьешь? Нет, давай-ка лучше я.

– Я не думаю, что ты отравил вино.

– Все равно я. За тебя. За самого странного человечка, которого я встречал. За человечка, готового спасать эльфа. Даже меня. – Он глотнул вина и передал ей бутылку.

– А я, уж извини, за то, чтобы он поправился.

Вино было вкусное, хотя ценителем Лена так и не стала. Никаких тонкостей букета не различала. Пахло от виноградного вина солнцем и яблоками.

– Он и так поправится. Это, значит, и есть тот дурак, который решил от тебя убежать?

– Тот самый.

– Надеюсь, понял, что бесполезно. Интересная у него аура, однако. Не видел такой.

– А мою ты видишь?

– Смутно. Я ж не Владыка, мне на это талантов не хватает.

– У нас общая, – сообщила Лена, – то есть когда мы вместе… то есть просто вместе, рядом.

– Когда вы вместе, – ухмыльнулся Гарвин, – тоже наверняка общая. Спасибо тебе за Милита, Аиллена. Уж не знаю почему, люблю я этого оболтуса. Ничего его не выбивает из жизнерадостности. С креста его забрали, магии лишили – все равно радуется. Мне вот воспоминаний о кресте до сих пор хватает. Больше, чем своих детей, люблю.

– У тебя двое было?

– Было-то трое, только старшая дочка имела неосторожность влюбиться в человека. Замуж за него вышла, сына родила.

– Казнили? – с ужасом спросила Лена.

– Ну… пожалуй. Не так, как обычно. Камнями забросали. Вместе с мужем и ребенком. Давно это было. А теперь никого нет. Ариане повезло больше всех – и сын, и внук… Я ей даже завидую. Значит, ты так любишь этого полукровку?

– Больше чем люблю, Гарвин.

– Владыка сказал, что ты умирала вместе с ним.

Лена поежилась.

– Кто мог в него стрелять?

– Если рассуждать логически, то первым нужно заподозрить меня.

– Тебя-то почему? Ты шута и не видел никогда.

– Очень просто. Потому что без полукровки ты с Милитом. А Милит – эльф. Да еще и любимый племянник. Ты с эльфами – это одно, а вот когда ты с определенным эльфом – совсем другое. К тому же у нас не принято убивать друг друга, а я все же некромант, я могу.

– Но это же не ты?

– Не я. Не позже, чем завтра, Владыка будет знать, кто это сделал. Нет, никакого следствия. Эльф сам скажет. Придет и скажет. Но сначала приведет в порядок свои дела, потому что ему придется уходить. Кругом, как Милит, он не отделается.