Странница

– Эльф?

Шут покачал головой.

– Полукровка.

– Видишь особенную разницу, урод? Подорожная где?

– В дорожном мешке. А мешок в деревне.

– С собой, значит, нету. А оружие с собой, значит, есть…

– А как он будет меня защищать без оружия? – удивилась Лена. В этом мире она благоразумно носила только черное платье Странницы. Стражники смешались.

– Светлая? Это твой эльф, что ли?

– Это мой полукровка, – кивнула Лена, – и эльфы у меня есть. Трое. И у меня есть подорожная на всех моих спутников.

– А-а-а… э-э-э… они из этого мира?

– Нет, из другого.

– А не видела ли ты в своих странствиях голубоглазого эльфа с рубцом на левой щеке?

– У меня два голубоглазых эльфа, и у одного шрам на щеке. А что?

– Откуда у него этот шрам?

– Ты разговариваешь со Светлой, стражник, – напомнил шут. – Будь почтителен.

– Я должен проверить твоих эльфов, Светлая.

– Иди и проверяй, – пожала плечами Лена. – Я должна собрать первоцвет именно сегодня и именно в этот час. Если хочешь, чтобы я тебя сопровождала, тебе придется подождать.

Конечно, первоцвет можно было собирать еще две недели, но у Странниц свои причуды. Стражник почесал в затылке, сдвинув на нос металлический шлем.

– Да нет, не нужно… А на этого эльфа точно подорожная есть?

– Разумеется. Его зовут Рош Винор, и он не эльф, а полукровка. Будь точен, стражник.

– Все-таки и его проверить надо. Пусть он с нами пойдет.

– Он нужен мне здесь.

Поперепиравшись еще несколько минут, Лена согласилась вернуться в деревню. Шут мастерски подделал подорожную, и ему было нетрудно, потому что дурак писарь приглашающе оставил там довольно много места между текстом и подписью чиновника, и свежевыдуманное имя вошло, и особые приметы. Эльфы кажутся людям похожими, тем более светловолосые и голубоглазые, и Лена, увидь она впервые Гарвина и Дарта, не нашла бы в них особенной разницы.

Люди встречали стражу крайне неприветливо. Наверное, имелись прецеденты, но в присутствии Лены стражники вели себя пристойно. Надо было видеть, как они отшатнулись, когда полуголый Милит, делавший что-то, согнувшись в три погибели, медленно распрямился: его рост и сложение внушали некий трепет, а шрам на боку убедительно доказывал, что ему и драться доводилось. Гарвин даже головы не повернул, продолжая разговаривать с Дартом. Светловолосым эльфом со шрамом на правой щеке. Это как? Маркус принес подорожную. Он, правда, никакого интереса не вызвал: ну человек и человек, вон их полдеревни, разве что мечей не носят. А Маркус демонстративно надел, когда ходил за подорожной. Люди, столпившиеся немного поодаль, тихонько ворчали, создавая гудение пчелиного роя: мыслимое ли дело, спутников Светлой проверять…

– Это Дарт, – уверенно сказал один из стражников. – Но почему шрам у него на правой щеке, если я разрубил ему левую?

– Очевидно, потому что это не Дарт, – пожала плечами Лена. – Его зовут Далин, и он эльф из Трехмирья.

– Да простит меня Светлая, но я не могу ошибаться, – виновато покачал головой стражник. – Это Дарт, и я никогда не забуду его глаза. Очень трудно забыть глаза человека, который хочет тебя убить.

– Интересно, – спросил Гарвин у кривоватого плетня, – а Дарт запомнил твои глаза, человек?

– Ты хочешь сказать, что я лгу, – задумчиво проговорила Лена, – а с какой целью я лгу?

– Что ты! – испугался стражник. – Но может быть… может быть, ты ошибаешься?

– Может, все-таки ошибаешься ты? – предположил Маркус. Тот попятился, но снова покачал головой.

– Нет. Ты сам солдат, ты должен меня понимать. Я уверен – это Дарт.

Гарвин соизволил посмотреть на Лену, пожал плечами: и что делать будем?

– Мне вот эльфы на одно лицо, – сообщил Маркус, – я этих-то различаю не очень. Ну а если это Дарт, то как шрам перекочевал на другую щеку? Я с таким еще не сталкивался. Он что, маг, этот твой Дарт?

Будь это Россия средних веков, стражники бы закрестились. Эти, правда, тоже поделали какие-то охранительные жесты, повертели головами: мол, избавь нас боги от такого ужаса, как эльфийский маг…

– Все равно, – решил командир, – Дарт он или не Дарт, выясним потом. Мы забираем его с собой, Светлая.

– Серьезно? – удивился Милит. – А как это?

– Будешь спорить, и тебя заберем.

– Ладно, – примирительно улыбнулся виновник, – я Дарт. И что дальше? Прямо на этим воротах меня повесите или рискнете везли в столицу? И слух пойдет, что меня взяли… И эльфы снова поднимутся. Надо вам это? По дороге много что может случиться.

– Много что, – согласился командир. Не робкий он был парень, но предусмотрительный. На Лену старался не смотреть: обвинить во лжи Странницу не хотелось, так он делал вид, что она ничегошеньки ему не говорила насчет Далина из Трехмирья. – А повесить тебя мы всегда успеем. Или заколоть.

– Ну и что ты предлагаешь? – спросил Гарвин у Лены. – Так и отдадим, вмешаемся или проведем небольшие полевые испытания?

– Кто вмешается, будет сочтен бунтовщиком, – предупредил командир. Лена улыбнулась:

– Я тоже?

– Тебя это не касается, Светлая. Ты не должна вмешиваться.

– Кто сказал?

Он нахмурился. Долг боролся с привычной почтительностью к Странницам. Тут из толпы раздался голос:

– Хватит уж, позабирали довольно. Идите себе… никого мы вам не отдадим. Ни Дарта, ни эльфов Светлой. Пролили уж кровушки, достаточно.

– Бунт? – возликовал командир. – Знаете, что бывает с бунтовщиками?

– Да знаем! Светлая, ты давай, забирай своих да иди с миром. Спасибо, что заглянула к нам. А этих рысаков мы тут придержим малость.

Стражников было пятеро. Они и не заметили, как оказались в плотном кольце. Конечно, они могли попробовать прорваться… да вот только вилы убивают не хуже мечей.

– Если сгорит эта деревня, – спокойно пообещал Дарт, – я потрачу годы, но найду вас пятерых и уничтожу. Сколько бы вы ни прятались, найду. Даже если вы к тому времени будете дряхлыми стариками, я вас найду и убью на глазах ваших внуков. У меня впереди столетия, а у вас?

– Если сгорит эта деревня, на вас падет проклятие Светлой, – искренне сказала Лена. – Сейчас мы уйдем, и вы не станете нас преследовать. Хорошо?

Что подействовало сильнее, обещание Дарта, угроза мифического проклятия или пчелиный гул, Лена не знала. Командир был не только смел, но и неглуп, пробиваться сквозь толпу не жаждал, да и Маркус опять производил впечатление всего лишь приложения к своему мечу. Лена послала шута и Милита собирать вещи, подошла к командиру и потерла кольцо.

– Я хочу задать тебе только один вопрос. Никто не услышит твоего ответа. Но ответ должен быть искренним.

– Спрашивай, Светлая.

– Тебе никогда не приходило в голову, что эльфы ничем не хуже людей?

– Не хуже? Ну ты сказала… Уроды они, Светлая. Ты только посмотри – уроды, даром что красавчики все. Живут по четыре жизни, двигаются вчетверо быстрее, в темноте, как кошки, видят…

– А по сколько жизней живут Странницы? По сколько жизней живут маги? Ты разве не знал, что самый плохой маг проживет две твоих жизни? А я – десять, или сто, или даже больше. Почему ты не готов вешать магов?

– Маги пользуются своими жизнями для дела. А эти? Живут себе и живут, ни для дела, ни для пользы. Неправильно это.

– А ты для дела живешь, стражник? Для пользы? Повесить безоружного на воротах, сжечь деревню, изнасиловать эльфийку?

– Не проклинай! – взмолился он. – Я солдат и делаю то, что мне приказывают, зря не зверствую…

– А не зря – зверствуешь? Ты нормальным считаешь, что наместник имеет право первой брачной ночи? Хочешь, чтоб с твоей дочкой первым не муж спал, а пришлый барин?

Шут тронул ее за руку.

– Нам пора.

Лена кивнула и обобщила:

– Не хочешь, чтобы тебя проклинали, не делай того, что заслуживает проклятия, солдат. Не делай другим того, чего себе не желаешь. Эльфы не враги вам. Прощай.

Да, перевоспитатель из нее никакой. Да и нафиг? Вот если бы догадалась колечко-то потереть еще раз, чтоб хотя последние слова услышали и прочие, а то ведь нет, ума не хватило. Что интересно, она почему-то не испугалась. Вообще. Может, потому что особенно уверенным выглядел Гарвин. Даже не уверенным, а равнодушным: подумаешь, пятеро стражников, и их может прохватить внезапный и неудержимый понос, никакого вреда, кроме морального ущерба, зато польза от очищения организма… Нет, определенно, в этом мире нарушено Равновесие: нет эльфийских магов. Особенно это дико потому, что магию людям дали именно эльфы.