Дарующая жизнь

Милит успел первым. Или руки у него были длиннее. Советник пролетел пару метров и врезался в стену так, что дом вздрогнул. Защитнички дружно шагнули к нему, но Лена рявкнула:

– Стоять! Идиоты! Готовы поддаться на любую провокацию?

Выскочил Карис, ахнул испуганно и кинулся к начальнику. Тот слабо постанывал. Карис положил руки ему на грудь и прислушался.

– Да ничего я ему не сломал, – проворчал Милит с сожалением. – Не успел еще. Когда очухается, скажи ему, что я нарушил закон короля, но готов за это заплатить по законам людей. Пусть радуется. А здесь эльфов и правда просто вешают или меня просто успокаивали?

Карис оторвался от советника и посмотрел снизу вверх.

– Дурак ты, Милит. Твой дед столько сил потратил, чтобы примирить людей и эльфов, а ты…

– Совершенно согласен, – кивнул Маркус. – Мог бы и нам дорогу уступить. А теперь тебя выпорют.

– Всего-то? – обрадовался Милит. – Да хоть сейчас!

«Хоть сейчас» не получилось. Советник полночи простонал в своей кровати, нещадно гоняя беднягу Кариса то за водой, то за примочками, то за травным отваром, пока наконец не заснул. Карис успел как раз на пятую серию скандала, который Светлая учиняла своим спутникам, которые смотрели в пол, но упорно твердили, что такого прощать нельзя никому, разве что королю, а король точно никогда ничего подобного не скажет, потому что женщин уважает, да и королю вообще-то этакое прощать не след. Карис устало поинтересовался, почему же Милит все-таки так злодейски обошелся с его начальником, а услышав, взъярился так, что шут едва успел ухватить его за куртку. Лена к словам советника отнеслась без обиды, но с той брезгливостью, с какой относилась к доносящемуся из подворотни родному русскому мату. В этом не было и крупицы правды. Во-первых, по местным законам и даже традициям свободный мужчина и свободная женщина имела полное право проводить ночи вместе, не прячась от соседских глаз. А во-вторых, на людях Лена и шут никаких особых вольностей себе не позволяли, а уж на фоне вольного поведения эльфов вообще являли собой эталон целомудрия. Ну, за руки могли держаться. Ну, мог шут украдкой ее чмокнуть или обнять за плечи. Ничего больше. И уж чего-чего, а распутства точно не было.

Проснувшись к полудню, советник, кряхтя и кашляя, выполз на свет божий и долго демонстрировал Лене синяк на рыхлой, почти женской груди. Действительно, впечатляющий. Очень может быть, что пара ребер у него все же были сломаны. Он потребовал, чтобы все свидетели пошли с ним к Лиассу. Никому не позволено безнаказанно бить королевского советника! А уж тем более посла.

– А с наказанием можно? – с надеждой спросил шут. – Я готов пожертвовать своей спиной ради такого удовольствия.

Лена стукнула его по затылку.

– Конечно, мы пойдем с тобой.

– Карис, и ты пойдешь! Мне может понадобиться твоя помощь.

– Я плохой целитель, – мрачно предупредил маг, но подчинился. По дороге Лена тихонько пилила Маркуса и шута, понимая, что это занятие совершенно бессмысленное. Они ее не понимали. И действительно готовы были получить по полсотни плетей авансом за счастье расквасить советнику нос. Как дети.

Лиасс их принял. Он неизменно бросал все дела, чтобы принять советника и выслушать все, что он говорит. И чаще всего все равно делал по-своему. Но почтения выказывал больше необходимого. Советник красочно описал происшедшее, продемонстрировал синяк – Лиасс немедленно велел позвать Ариану – и даже не постеснялся рассказать о причине. Лиасс удивился. Как показалось Лене, удивился он тому, что советник после такого оскорбления еще жив.

– Видишь ли, посол, – медленно сказал он, – у эльфов не принято оскорблять женщин.

– Мы бы разобрались и без эльфов! Он нарушил закон! Я требую его наказания!

– Он будет наказан, – после паузы согласился Лиасс. – Какого наказания ты требуешь?

– Отправить его в цепях в Сайбу!

– От двадцати до пятидесяти плетей, – сообщил Карис. – Либо заключение в крепость на полгода, но это если есть доказательства оскорбления не человека, а чиновника короны. Я усматриваю оскорбление только человека. К тому же спровоцированное. У людей тоже не принято оскорблять женщин. И я обязательно доложу об этом королю.

– Доложит, – подтвердил шут. – Он ябеда известный.

После долгих препирательств, в которых Лиасс не участвовал, сошлись на тридцати плетях в исполнении королевских гвардейцев. В старательность эльфов советник благоразумно не верил. Вызванный Милит не выглядел даже расстроенным.

– Всего тридцать? Надо было на пятьдесят наподдавать!

Маркус задумчиво спросил, нельзя ли ему заранее получить десяток или два плетей, потому что он все равно этого не спустит, и шут его активно поддержал. Пришлось Лене приказывать им заткнуться и даже не помышлять о том, чтоб прикоснуться в советнику хоть пальцем. Милита увели гвардейцы, но на их лицах Лена тоже не прочитала энтузиазма. Они неплохо прижились среди эльфов, а советника заслуженно не любили.

– Прости, Владыка, – сказал Карис. – Мне стыдно за людей. Я доложу королю сегодня же.

– Как ты смеешь! – заорал советник и замахнулся. Миляга Карис оскалился и выставил руку – советника отмело прямо в объятия Маркуса.

– Не забывай, что я – придворный маг! Я подотчетен только Гильдии и короне, так что я не стал бы обострять со мной отношения.

– Знаешь, Светлая, Карис особенно силен в насылании чирьев на самые неудобные места, – мечтательно улыбнулся шут. Чиновник выскочил из шатра, забыв об Ариане, приготовившейся его исцелять.

– Да что вы так всполошились? – всплеснула руками Лена. – Ну дурак, хам, это понятно и привычно.

– Нельзя оскорблять женщину! – отрезал Карис. – Я доложу и Гильдии. Никому не дозволено быть грубым со Светлой. Твое терпение, Делиена, говорит о твоем великодушии, но я этого терпеть больше не стану.

Карис был неузнаваем. Лена растерялась.

– А он дело говорит, – кивнул Маркус. – Оскорбить Светлую – это пострашнее, чем ударить королевского чиновника.

– Милит – эльф. И я буду соблюдать законы людей еще более строго, чем сами люди, – уронил Лиасс. – К тому же что для Милита тридцать плетей! Спина почешется пару дней.

– Я тоже буду соблюдать законы Сайбии, – сухо бросил Карис, – и действовать строго в соответствии с указаниями короля. Есть возражения?

– Это насчет настучать куда надо? – уточнил шут. – Да никаких. Стучи. Одобряю. Родаг его порвет на мелкие кусочки, половину съест, а половину в сортир спустит. Или собакам скормит… Ох… Прости меня, Владыка.

Он встал на одно колено и склонил голову. Лиасс опустил руку на его макушку.

– Встань, полукровка. Меня радует, что в вашем мире это всего лишь шутка.

– В нашем, – нахально поправил Маркус. – Привыкай, Владыка. Ариана, а если этот прибежит за исцелением, не исцеляй его, а? Скажи, что никак нельзя, что эльфийская магия для королевских чиновников вредна.

Они подождали Милита. Тот вернулся через полчаса.

– Прости, Владыка, но…

– Ты не помнишь, о чем я тебе говорил, Милит? Сдержанность! Если тебя оскорбят – стерпи, плюнут в лицо – молчи.

– Если бы он оскорбил меня, я бы и смолчал.

– Мы б и без тебя разобрались, – осуждающе сказал Маркус. – Эта скотина и правда может раздуть целое дело. Не успели, мол, появиться, эльфы, как начали избивать королевских чиновников.

– Люди понимают! А ты, эльф, – нет!

Всегда спокойный Лиасс был в гневе. Милит упрямо наклонил голову.

– Я приму твое наказание, Владыка, но если при мне кто-то оскорбит Светлую, я не стану этого терпеть, будь это эльф или человек, крестьянин или сановник.

Лиасс вполне по-человечески отвесил ему оплеуху, свалившую здоровяка Милита с ног. Лена ойкнула.

– Вы с ума посходили? Милит, я, по-твоему, не могу за себя постоять?

Милит сел на полу и потряс головой.

– Не можешь, – ответил за него шут. – Лена, в Сайбии действительно нельзя так обращаться с женщинами. Это наказуемо даже для королевского чиновника. Тем более что он имел глупость сделать это при мне.