Дарующая жизнь

– Ну посмотри же ты на меня, – попросил он через какое-то время. – Не настолько же я страшен, чтоб ты боялась смотреть мне в лицо.

Он обнимал ее теплыми сильными руками. Лена попробовала отстраниться. Он тут же ее выпустил, позволил отодвинуться, ласково провел пальцами по щеке. Лене было так плохо из-за того, что только что ей было так хорошо… Слезы подкатили к горлу, заполнили глаза. Эльф поймал выкатившуюся слезинку губами.

– Вот уж этого точно не нужно… Слезы Ищущей никак не нужны этой земле. Здесь и так хватает бед.

Он опять обнял ее, чуть встряхнул, прижал к себе и отпустил. Он тоже верит, что ее слезы – страшная сила? Лена постаралась загнать их обратно, но не получалось, они так и стояли в глазах, иногда выскальзывали, а эльф опять ловил их губами. Пока все не выловил.

– Спасибо, Светлая. Ты подарила мне жизнь… – почему-то в его очень мужском голосе было удивление. А чего он ждал – разве не этого? – Я твой должник.

– Я могу уйти?

– Не спеши, – шепнул он. – Никогда не спеши. Почему ты так боялась? Ведь ты именно боялась. Что такого страшного? Тебе ведь было хорошо, я достаточно опытен, чтобы это понимать… Подожди…

– Нет! – пискнула Лена, но его рука уже легла ей на грудь и… и черт возьми, никаких объяснений этому не было и быть не могло. Ощущения, сравнимые только с самым последним моментом, только гораздо сильнее, гораздо ярче – и по всему телу, от натертых пяток до макушки, даже до кончиков волос, неописуемое, невыразимое, небывалое удовольствие, не существующее в реальности блаженство, от которого, наверное, и умирали подопытные мыши, которым экспериментаторы в белых халатах воздействовали на центры наслаждения. Кажется, она то ли стонала, то ли кричала, и эльф тоже то ли стонал, то ли кричал, а может, ей мерещилось, и эльф вроде был какой-то другой, сильнее, быстрее, активнее, горячее… а потом был взрыв… Даже не атомный. Взрыв сверхновой…

На этот раз ей понадобилось куда больше времени, чтобы начать воспринимать окружающее. Эльф тихонько, едва касаясь, целовал ей плечи и шею.

– Тихо, тихо, – прошептал он успокаивающе. – Нельзя так сразу… это нужно отпускать постепенно, иначе потом будет тяжело… Это была моя маленькая благодарность. Почему ты так смотришь? Никогда не была в постели с магом?

– Это магия?

– Конечно. Это первое, что рвется освоить любой ученик мага. Что тебя смущает, Аиллена? Отчего ты так стыдишься чувственности? Напрасно… Свое тело нужно любить, заботиться о нем, доставлять ему удовольствие, тогда и оно будет вернее служить тебе.

– Мало тебе было силы, да?

– Силы? А ты не заметила? Я остановил твою волну. Никто не может получить больше силы, чем способен вместить. Это было уже просто… для удовольствия.

– Я бы обошлась без…

– Разумеется, потому что ты не знала, что такое любовь мага, – перебил он, не прекращая легонько ее целовать. Волосы у него были мягкие, как у семимесячного племянника Лениной соседки. Зачем мужчине такие волосы? Густые, вьющиеся, а такого цвета никакими красителями не добьешься. – Но не стоит лгать себе. Ведь сейчас ты так не думаешь.

– Думаю, – буркнула Лена, с ужасом подумав, что шут мог чувствовать ее… Эльф посмотрел ей в глаза. Синева вовсе не была морозной. Нормальной была, только непривычной, противоестественной, не яркой, но глубокой и усеянной темными пятнышками, будто погасшими звездами. В жизни такая бывает только если надеты жутко дорогие контактные линзы.

– И правда… Странно. Ах да… Кто из них – Проводник или полукровка? Нет, Проводник для тебя слишком прост… Значит, второй. Ничего. Он поймет. Поверь мне, он поймет. Ему ты тоже дала жизнь или просто любовь?

– Не знаю, – зачем-то ответила Лена. – Просто или непросто.

– А теперь будешь знать, – заметил эльф. – Если с каким-то мужчиной тебе будет лучше, чем только что было со мной, не сомневайся: это даже не любовь. Это судьба.

– А они…

– Они в полном порядке. Стрелять перестали, как только ты легла со мной. Мне нет резона обманывать тебя, Аиллена. У меня нет особенной неприязни к людям, хотя и симпатии тоже нет. Но ты… моя благодарность тебе безмерна. Я бы сказал – проси что хочешь, но ты обязательно попросишь что-нибудь не то. Поэтому ты подумай, что бы ты хотела больше всего.

– А ты можешь все? – саркастически спросила Лена.

– Почти. – Он встал, ничуть не стесняясь своей наготы (впрочем, стесняться было нечего: он был великолепен), поднял с пола одеяло и накрыл Лену. – Пожалуй, нам стоит выпить вина. Ты какое предпочитаешь – розовое, красное, белое? Или доверишь выбор мне?

Когда он повернулся спиной, Лена увидела на светлой (но, кстати, на такой уж белой, как ей казалось) коже багровый шрам. Стрела попала в то место, где, по представлению Лены, у человека находилась печень, а любое ранение печени практически смертельно. Правда, она не была знакома с анатомией эльфов и методами магического лечения… Он открыл шкафчик, которого Лена не заметила, достал оттуда два высоких узких стакана из дымчатого стекла, кувшин, разлил вино и поводил руками над стаканами.

– Немного магии улучшает вкус вина, – пояснил он. – И это совершенно безвредно. Я думаю, нам стоит поговорить. Нам есть о чем поговорить, Аиллена.

Он подсунул ей под спину подушку и сел рядом.

– Я больше не прикоснусь к тебе, если, конечно, ты сама не захочешь. Можешь перестать меня бояться. Я последний эльф во всех мирах, которого ты должна бояться. Пей, Аиллена. Это очень хорошее вино. Больше такого не будет долго… Скоро начнется война, а она никак не способствует виноделию.

– Ты предпочитаешь виноделие?

– Я – да. Люди – нет. Эльфы не воинственны, хотя умеют воевать лучше людей. Послушай меня. Когда я говорил, что ты подарила мне жизнь, я не шутил. Мне действительно оставалось всего несколько часов… существования. Но не жизни. Собственно, я умер еще вчера. Но мне хватило сил наложить на себя заклятие, которое давало мне еще возможность пробыть в мире живых еще сутки. Я знал, что в мир пришла Странница, и послал несколько групп отыскать тебя. Я рассчитывал получить силу, которая позволила бы мне продлять заклятие еще несколько раз, хотя бы месяц, в лучшем случае два…

– Ты хочешь сказать… – наконец прорезался голос у Лены. Он засмеялся.

– Нет, я еще не был гниющим трупом. Я задержал смерть, вот и все. Остановил процессы в организме. Ты не заметила, что я почти не дышал, что у почти меня не билось сердце, что я был холодным, как черный демон? Немного найдется магов, способных на такое, так что я даже горжусь собой. А сейчас… – Он взял руку Лены и приложил к своей груди. Сердце очень даже билось. Учащенно. То ли эльфам так положено, то ли причина та же, что и у Лены: у нее тоже все еще колотилось – ой-ой. Кожа у него была гладкая и теплая. Обычные тридцать шесть и шесть. И вовсе не бумажно-белая. Просто светлая, как у всякого нормального блондина. – Ты вернула мне жизнь, Аиллена. Понимаешь?

– Нет, – честно призналась Лена. – Я вообще ничего не понимаю. Ты знаешь, что я такое?

– Ты? Источник.

– Э-э-э…

– Ты Источник, – повторил он. – Для тебя это ново? Ты недавно вступила на этот путь?

– Кто б мне объяснил, что это за путь…

– Объясню, – пообещал он. – Все, что знаю, пока могу сказать, что ты, скорее всего, Первичный Источник. Такие приходят в мир перед великими потрясениями.

– Лучше бы не приходили…

– Да, лучше. Но потрясения все равно происходят, и только Странницы удерживают миры от разрушений.

– Ага. Только я уже нарушила равновесие.

Эльф захохотал.

– Ты? Нарушила равновесие? Странница? Никогда ничего более смешного не слышал. Ты не можешь нарушить равновесие, потому что ты и есть Равновесие. Странницы забыли о своем предназначении. Или толкуют его на свой лад… Они сторонятся людей, сторонятся эльфов, стараются не вмешиваться и думают, что сложившийся порядок вещей и есть равновесие. Но это не так. Невмешательство – удобно, но не всегда верно, потому что непринятое решение – тоже решение, а бездействие – худший вид действия…