Страница 31 из 98
– Принимаю.
Уже за пределами космодрома Морозов поймал гравитакси. Во время полета он болтал без умолку, удостоверившись, что изолирующая перегородка пассажирского отделения воздушной машины на самом деле изолирует от ушей таксиста. Морозов во всех красках расписывал местные достопримечательности, потом переключился на смешные истории из своей жизни.
Гравитакси доставило их в южный район Усть-Каменска – столицы Владивостока III с населением два миллиона жителей. Перед Масканиным предстал большой одноэтажный дом, сложенный из каменных блоков. Как и большинство домов вокруг, окна и подступающие к крыше блоки были украшены лепкой. Вычурные перевития растений видимо местной владивостокской природы, детализированные изображения древних земных животных, стилизованные изображения местного светила. Вокруг дома Морозова был разбит небольшой садик из плодовых деревьев и каких-то туземных ярких кустов. Забор был скорее намеком на таковой – низенький штакетник, пешеходная дорога обрывалась у газонов, через которые пролегала мощеная тропинка. Вокруг царил заботливый порядок.
– Красивое место. Как будто и не в городе совсем, – заметил Масканин.
– У нас на Владивостоке все города такие, – просветил Морозов.
'Как и у нас', – подумал Масканин и сказал:
– Я, кстати, думал, ты не женат.
Морозов поначалу смутился, но заметив хитрый масканинский прищур, тихо усмехнулся.
– Это ты из-за тех голограмм что ли? – спросил он у тропинки. – Это ты зря. Я ж их повесил, чтобы глаз радовали. Ну, не любоваться же голыми стенами, правильно? Есть у меня и семейный снимок, здесь, под сердцем… Ну, идем?
Он сунул пластинку шифроключа в считыватель, отпер входную дверь и зашел. Следом вошел и Масканин. И очутился в просторной прихожей, скорее похожей на гостиную. Неброская, но со вкусом подобранная мебель и сувенирные мелочи создавали домашний уют. В прихожую вышла хозяйка и бросилась Морозову на шею. Масканин сразу оценил ее красоту, плавность линий лица, темно-русые волосы и карие как и у мужа глаза. И не сразу заметил, что она примерно на пятом месяце беременности. Животик изрядно добавлял женственности ее фигуре. И может быть по причине беременности хозяйка показалась Константину необычайно красивой. Было в ее взгляде нечто пламенеющее, словно внутренний душевный огонь преображал телесную оболочку. Супружеские объятия не были крепкими, но нельзя было не заметить, сколько в них присутствовало теплоты и нежности.
– Это моя жена Люда, – представил Морозов. – А это мой товарищ и сослуживец, Костя Масканин.
Хозяйка и гость кивнули друг другу и обменялись теплыми улыбками.
– Раздевайтесь и проходите в столовую, – распорядилась она. – Я сейчас накрою стол.
Масканин, как и Морозов, оставил на вешалке свой китель и фуражку и переобулся в домашние тапочки. После забега в ванную комнату прошел в столовую, где был посажен во главе обеденного стола. Видимо, в этом доме было принято сажать гостя во главе стола. Через минутку появилась Людмила, неся тарелки и столовые приборы. Она положила их на уже расстеленную скатерть.
– Я как раз обед готовила. Скоро Игорек со школы придет.
– Значит, мы вовремя, – Морозов усадил жену за стол. – Давай я сам накрою, тебе незачем бегать туда-сюда.
Когда он ушел на кухню, Масканин заметил:
– А вы, Людмила, не похожи на домохозяйку.
– Вы не против, если мы перейдем на "ты"?
– Конечно же, нет. И все-таки, ты ведь не домохозяйка?
Женщина погладила живот.
– Это я временно, пока в положении. Сейчас-то я в отпуске. Но вообще-то у меня никогда не было времени на домашние хлопоты. Я инженер, работа у меня интересная, но отнимает много времени. Сережа, наверное, рассказывал, как мы познакомились?
– Вообще-то нет, не успел еще. Я ведь, Людочка, недавно на "Защитнике". Да и вахты у нас не совпадают, хоть и делим одну каюту.
Людмила понимающе кивнула и поведала:
– Познакомились мы в университете, правда, учились на разных курсах и на разных факультетах. А познакомились во время олимпиады по вышмату. Потом когда я окончила учебу, дорожки наши разошлись. Правда, не надолго. Несколько лет мы поддерживали связь просто как старые знакомцы, а жили в разных местах. Позже нас, наверное, сама судьба свела в одну фирму, мы дружили и мне порой казалось, что Серега… – она улыбнулась, – что он как моя лучшая подруга, которой, впрочем, у меня никогда не было. Но ведь могла быть? Ну, а потом… а потом его призвали.
– А Игорек, это ваш сын?
– Да, но не общий. Он у меня от первого брака, ему сейчас семь лет. Сережка золотой человек, взял меня, вдову, и заботится об Игоре, как о родном. Да и живем мы душа в душу. Я ведь, к тому же, на три года его старше.
– Как по мне, ваша разница в возрасте – пустяк, – улыбнулся Масканин и задумчиво добавил: – Тем более, когда любишь…
– Примерно так и Сережка сказал мне, когда предлагал руку и сердце.
Из кухни вернулся Морозов, неся поднос с термокастрюлей. Аккуратно поставив ее на стол, снова поспешил на кухню. Людмила в это время открыла крышку, в нос Масканину ударил аппетитный запах супа. Вооружившись половником, хозяйка разлила горячее блюдо по тарелкам.
– О! – вернулся с закусками и вторым блюдом хозяин. – Ты уже управилась.
– Ох, что ж это я? – подскочила Людмила.
– Ты куда? – спросил Сергей, придержав ее за руку.
– В погребок. Совсем как-то из головы вылетело, – она посмотрела на гостя. – Костя, ты что пить будешь?
Масканин пожал плечами.
– Я так понял, у вас не принято. Тогда и я не буду. Мне и правда не охота.
– Ну вот и замечательно, – Сергей усадил жену за стол.
Масканин взял кусок мягкого и хрустящего хлеба, помял его в руке и мало что не принюхался. Потом откусил и уверился в догадке, что хлеб домашней выпечки. Неужели хозяйка сама печет? Затем попробовал первую ложку с супом.
– Вкусно! – похвалил он. Похвалил пусть и скупо, но с чувством. – Давно же я не ел домашней пищи… Уже даже и забыл, каким приятным может быть обед.
– Да будет тебе… – смутилась Людмила. – Я знаю цену своей стряпне… А вот когда у нас была домработница, от еды невозможно было оторваться.
– Нет, правда, очень вкусно, – с трудом прервав процесс, подтвердил Масканин. – Я бы так каждый день обедал, правда.
Было легко заметно, что его немудреные похвалы кулинарных способностей хозяйки доставили Людмиле немало удовлетворения. Похоже, куховарство не было ее коньком и она нередко мучалась вопросом, можно ли есть то, что она готовит. После супа обед перешел к жареному картофелю с отбивными и салатами. Поначалу Масканин даже побоялся, как бы не переесть, но распробованные им блюда, отсутствующие в его обычном рационе, вымели без остатка все опасения. Уничтожив все до последней "песчинки", он почувствовал непривычную тяжесть в животе. Впервые за несколько лет он просто объелся.
– Что приготовить? – поинтересовался Морозов, когда тарелки опустели, а добавки были съедены.
– Кофе, – отрезала Людмила и заговорщицки посмотрела на Масканина. Тот кивком одобрил ее выбор, а хозяйка добавила: – Ты не забыл? Мне мой заменитель.
– Ага, – кивнул Сергей, вставая. – Как ты его пьешь, это твой ячменный эрзац?
Людмила совершенно не обратила внимания на вопрос, а Морозов сложил всю посуду на поднос и умчался на кухню.
– Костя, а можно поинтересоваться? – спросила Людмила. – Ты кадровый?
– Кадровый, – кивнул он и тоже спросил: – А Сергея, как я понял, случайно на флот занесло?
– Да нет, не случайно, – она улыбнулась. – Неужели вы до сих пор не выяснили? В одной каюте ведь живете?
– Ты не удивляйся, Людочка, мы и правда почти не видимся. И вахты вразнобой, и "Защитник" все-таки корабль не совсем маленький… Не крейсер, конечно, но…
– Понятно, – произнесла хозяйка, хотя по виду и не скажешь, что ей в самом деле понятно. – Сережку после университета на два года на флот призвали. Не сразу, конечно, а через два года почти… Призвали и младшего лейтенанта присвоили, так он и уволился младлейтом. А когда война началась, снова призвали.