Страница 27 из 98
– Что вам стоит сделать запрос? Не укусят же в самом деле?
– Я не уполномочен. Сколько вам еще повторять?
– Так назовите того, кто уполномочен. Я офицер русского флота и обязан связаться со своим начальством.
– Послушайте, мичман, или кто вы там? Требовать канал экстренной связи ради вашей драгоценной персоны, я не собираюсь. Это против всех инструкций.
– Так хотя бы свяжите меня с командующим Добровольческого Корпуса…
– Иж ты… – чиновник уселся на место. – С самим великим князем! Может вас еще с личной канцелярией связать?
– Да прекратите вы паясничать, черт вас подери! Ваша обязанность – сообщить обо мне! Моя – доложить о себе!
Чиновник ухмыльнулся и неторопливо подкурил.
– Круг моих обязанностей, господин офицер королевских ВКС, я буду определять без вашей помощи. Вы поймите меня правильно, на каких основаниях я буду беспокоить великого князя? Доложу, что какой-то старлейт королевского флота желает вступить в добровольческий экипаж? Где ваши документы русского офицера? А? Нет их. А экстренный канал с Новой Русой, уж простите, мне не по чину… Вот так вот, сударь.
– Бюрократ… – Масканин вышел вон.
За воротами он нервно курил и пинал камни. "Да твою ж мать! – не мог он успокоиться. – В третий раз вырвался и в третий раз эта канцелярская морда ни палец о палец!…"
Масканин докурил и щелчком выбросил чинарик. Прах побери эту секретность, если б не она, сам бы давно разыскал великого князя. Посмотрел на небо, посчитал облака и невесело улыбнулся. Прошел четвертый месяц, как он перестал быть Мэком, оставив позади этот период жизни. Период, в котором не вспоминал, кем был прежде, но и не забывал. Период, с которым распрощался, едва прошел через КПП Владивостокского Центра Переучивания и Переподготовки. Теперь он снова был Константином Масканиным, мичманом русского флота и офицером Главразведупра. Но вот доложить о себе… Сперва в королевской контрразведке ему вежливо так сказали, мол, не их это дело. Как же, так мы и поверили! Потом все четыре месяца, что он провел в ЦПП, его рапорты самым прилежным образом херились. И был разговор с кадровиком. Опету очень нужны офицеры флота, особенно выпускники-командники. И чего горевать, убеждал кадровик, не дезертир же в самом деле? Потом как-нибудь сообщишь о себе, свалишь на нас, на союзников. Кем ты там был, мичманом? Так будешь старшим лейтенантом у нас, уже и приказ начальника курса есть. А то что ты всего год мичманом отлетал, так ведь отлетал же! Там в своей империи до командира корабля тебе расти и расти, а у нас с этим сейчас просто. Через полгода получишь свой звездолет и даже не тральщик какой-нибудь…
Масканин закурил новую сигарету и глянул на часы. Времени осталось только чтоб добраться до Новоречинска.
Новоречинский космодром располагался рядом с ремонтной базой и если бы не последняя, тут была бы тишь и благодать. Разнокалиберный шум, исходящий из ремонтных доков, разлетался на километры вокруг. По земле и по воздуху беспрерывными потоками тянулись всевозможные грузовозы, доставляя сотни тонн необходимых в ремонте материалов, секций и даже цельных модулей. Космодром же был сам по себе относительно более тихим местом. Здесь никто не резал сверхпрочную броню, не проверял на стендах работу двигателей, никто не орал, пытаясь перекрикнуть оглушающий лязг всевозможных механизмов. Лишь изредка здесь проносились гравиплатформы, да взлетал или совершал посадку какой-нибудь корабль, беззвучно, на антигравах, да еще автопогрузчики скармливали грузы раскрытым брюхам звездолетов. В остальном, это место было тихим.
Масканин спрыгнул с попутной гравиплатформы и зашагал к ближайшему боксу, одиноко стоящему среди посадочных площадок. Вдалеке виднелись другие боксы, административные здания, диспетчерские вышки и пакгаузы.
Часовой у ворот не позволил ему пройти мимо и Масканину пришлось обходить этот бокс. Он заметил, что часовой был одет в обычный полевой мундир, да и эмблемы говорили о принадлежности к "богам войны". Видать, в охраняемом боксе хранилась одна из зенитно-ракетных установок.
Масканин огляделся по сторонам и задумался. Сегодня истекли двое суток его увольнения. "Не увольнения, – поправил он себя, – а положенного отпуска". Прошло четыре месяца с тех пор, как он попал во Владивостокский Центр Переучивания и Переподготовки, где из гражданских пилотов, навигаторов и судовых специалистов делали офицеров военного космофлота. И ведь попал он в ЦПП не как гражданский, в личном деле ясно говорилось, что он офицер. Однако потом Масканин признал правоту того "гения", которого тихо крыл за направление в школу для гражданских. Все дело в матчасти, ведь опетский флот имел иные стандарты нежели русский. Иную специфику работы и обслуживания аппаратуры и "умной" начинки, иное вооружение, да и в принципах навигации имелись незначительные, но отличия. Это были четыре месяца напряженных занятий по двенадцать местных часов в сутки, без выходных. Впрочем, очень редко и ненадолго курсантов отпускали в увольнения. Поначалу было трудно освоиться в круговороте бесконечных лекций, семинаров, коллоквиумов, практических занятий и вовсе не из-за жестких уставных порядков. Подумаешь, казарменный режим! В Юрьевском Кадетском куда круче порядки, да и в Екатеринаславской Академии ВКС построже было. А уж на Уль-Тии с ее солнцем и не понимающими шуток бээнцами! Словом, раньше намного тяжелее приходилось. Но в ЦПП, тем не менее, сумели согнать семь потов. Ведь, во-первых, зачислили его уже во время учебного процесса, а во-вторых, приходилось заново осваивать свою, казалось бы уже давно забытую профессию. Но, как говорится, опыт не пропьешь. Уже во второй месяц Масканин стал получать высшие оценки, а перед выпуском он успешно сдал экзамены и по пилотированию различных классов кораблей, и по астронавигации.
Сегодня в восемь ноль-ноль истекли двое суток отпуска и новоиспеченный младший офицер прибыл по направлению в отдел кадров 7-го флота. Там его долго не задержали и приписали к эскадренному миноносцу "Защитник", который, по сведениям штабного офицера, находился в ремонтном доке главной рембазы 7-го флота. Через час Масканин был уже на территории ремонтной базы и, после бесплодных поисков выяснил, что пару часов назад "Защитник" покинул док и теперь находится где-то на прилегающем космодроме. Масканин не стал огорчаться по напрасно потерянному времени и направился искать свой первый на королевской службе боевой корабль. Никуда тот от него не денется, он так надеялся.
Четверть часа спустя, Масканин уверенным пружинистым шагом зашагал по металлокерамическим плитам космодромного покрытия. Мимо пронеслась пара автопогрузчиков, в отдалении, параллельным курсом, куда-то спешил приземистый робот на гусеничном ходу. Масканин остановился, прямо перед ним стояли два до боли знакомых стройных корвета. Характерные очертания и тысячи вызубренных в академии и не единожды потом наблюдаемых конструктивных особенностей говорили, что корабли построены на русских верфях. Это были корветы типа "Стерегущий", предпоследней, кажется, серии. Вокруг красавцев суетилась команда техобслуживания.
Оглядевшись, Масканин выбрал правое направление и зашагал вдоль стоянок. Минут через пять его нагнала гравиплатформа, управляемая оператором, нагруженная длинными и высокими ящиками. Оператор остановил свою бандуру и окрикнул одинокого путника:
– Эй! Подбросить, друг?
Масканин согласно кивнул и взобрался в кабину. Служащий космодрома двинул дальше и с улыбкой спросил:
– Что ищешь? Могу подсказать.
– "Защитник". Кажется, я заблудился. И кажется, начинаю жалеть, что не поинтересовался сначала где-нибудь в управлении или диспетчерской. Выручай, друг, времени итак в обрез, а теперь, видать, я его еще больше потерял.
– Надо же! – улыбка не сходила с лица оператора. – Тебе повезло, я как раз к "Защитнику". Сорок минут ему до отлета.