Молох Империи

– Не может быть, сеньеритта Комета собственной персоной! – он улыбнулся, чтобы скрыть легкое замешательство, потом галантно кивнул.

– Я рада вас видеть вновь, генерал, – она вежливо позволила поцеловать руку. – Свежо. Люблю подышать свежим воздухом после перелета.

– Вам свежо, а по мне так прохладно. Ночью в этих широтах Полы всегда прохладно. Прошу в машину. И давайте сюда ваши чемоданы.

Неохотно доверив кладь, 'сеньеритта Комета' забралась в темный и уютный салон гравитолета. Хозяин воздушной машины занял место пилота и поднял ее в воздух.

– Простите за комплимент, – сказал он, – коих я знаю вы не жалуете, но со времени нашей встречи вы еще больше похорошели. Приятно иметь дело с красивой женщиной.

– Любезность за любезность. Мне тоже было приятно иметь с вами дело, теперь я жду того же и в этот раз.

– Хм, один – один… И как вас теперь называть, сеньеритта Комета?

– Цинтия Леварез. И прошу вас, оставьте это 'сеньеритта Комета'.

– Договорились.

– Куда мы направляемся?

– В небольшой городишко Анкая, там у меня приличный домик с видом на море. Уединенное место, где вас никто не потревожит. А если кто-то проявит изрядное любопытство, все можно объяснить моим новым романом. Как вы должно быть помните, я заядлый холостяк.

– Хорошо. По прибытии сразу перейдем к делу. Не люблю откладывать в долгий ящик.

– О, узнаю вашу хватку! Только прилететь – и сразу в бой! Смею однако предложить вам отдых. Долгий перелет из Русской Империи, пограничный контроль, утомительные процедуры на таможне. Сейчас глубокая ночь, вы можете отдохнуть от нервотрепки.

– Не беспокойтесь за меня. Я превосходно выдрыхлась в своей яхте. Лучше скоротаем оставшиеся ночные часы за обсуждением дел.

– Дело ваше. Кстати о вашей яхте, завтра же займусь ее продажей.

– Благодарю.

Полчаса спустя генерал Бурмагин разливал из бутылки черного стекла коньяк 'Чиади' – самый дорогой, что имелся в его баре.

– За нашу встречу и за успех!

– Хороший тост, генерал, – поддержала его гостья.

Выпив Комета расслабилась в мягком кресле, закурила, оценивая кабинет хозяина этого дома, занимавший чуть ли не половину второго этажа.

– У вас много репродукций, – заметила она, выпустив дым. – Современные мастера: Пассак, Мережко, Турухиса… этих я знаю. О! И даже чудак Пол-Поли. А вот эти…

– Увы! – Бурмагин тоже закурил и развел руками. – Это всего лишь репродукция. Подлинников мне не купить никогда, я далеко не миллионер. Но у меня есть картины древних мастеров. Правда и они не подлинники, однако выполнены талантливыми молодыми художниками, имеющими лицензии. Эти копии стоят больших денег, вернее разрешение на их приобретение. Верещагин и Пикассо. Им более тысячи лет.

– А что тут изображено?

– Это Пикассо. 'Резня в Корее'. Что это значит – черт его знает.

– Н-да, он кажется писал это с жестокого похмелья. У нас за такое и стопку не нальют.

– М-м… – растерялся генерал. – История умалчивает…

– А вот В.В. Верещагин, – гостья присмотрелась, читая подпись под резной деревянной рамой, – 'Скобелев под Шипкой'. Да, это искусство. И почему эта талантливая копия здесь на Поле?

Бурмагин пожал плечами.

– А почему бы и нет? Простите за бестактный вопрос, но что вам до древних побед русского оружия? Вы ведь, как это принято у вас в империи говорить, не стержневая.

– Да и вы, Кристиан Евгеньевич, как у нас принято говорить, не стержневой в вашей федерации… Давайте, что ли, по делу поговорим.

– Ну что ж, давайте перейдем к делу. Вам так этого хотелось. Прежде всего я скажу, что не ожидал вас увидеть вновь. Я думал, пришлют кого-нибудь другого.

– К сожалению, обстоятельства иногда диктуют нам свои условия. Я конечно рискую, покинув пределы империи, но иного решения быть не могло. Прошло полтора года, за это время многое улеглось. БН меня потеряло.

– Безопасность Нишитуран известно своей настойчивостью.

– Да, но БН всесильно в пределах Империи Нишитуран.

– Не забывайте про нишитурскую разведку. Она, как известно, вездесуща.

– Я достаточно знаю их внутреннюю кухню, поверьте. СРИН и БН – конкуренты и ревнивы к успехам друг друга.

– Не обижайтесь Цинтия, просто из-за ваших громких подвигов, я боюсь, мы подвергаем наше сотрудничество опасности.

– Это межведомственная грызня. А мы с вами работаем в ином поле.

– Оставьте, Цинтия. Война специальных служб была и будет всегда. Но это борьба государств, борьба людей… И как представитель своей организации и своего государства, я делаю все для защиты интересов ФСА. Но потому я и сотрудничаю с вами, что существует угроза не только отдельно ФСА. Поэтому я и принял однажды ваше предложение…

– Не думаю, что это вас утешит, генерал, тем не менее дела обстоят так: руководство послало меня, потому что человека, которого вы ждали враг заставил покончить с собой. Они все еще сильнее нас. Мы несем потери. Я единственная, кто оказался сейчас не задействован. Так что, дела не важные. А теперь выкладывайте, что там по подмене проконсула Ала. Вводных не надо, я в курсе дела.

Бурмагин воткнул окурок в пепельницу, затем взял за горлышко бутылку. Комета жестом отказалась, тогда он налил только себе и моментально приговорил рюмку.

– Новости у меня – не ахти. Расследование вновь передали полиции по распоряжению этого эрзац-потентата Ала. Капитан Сакс уже найден будучи двухнедельным утопленником, посему пользы для дела не имеет. Зорфа до сих пор ищут и я думаю, не найдут никогда. Впрочем, кое-что я все-таки нарыл, поэтому вы здесь. Начну по порядку. Когда по 'горячим' следам на 'Литиуме' дело вела полиция, кто-то из них сообразил сделать психосканирование мозгов убитых пиратов обнаруженных в трюме. Потом всем этим занялось мое ведомство, началась настоящая чехарда, волокита и просто палки в колеса. Короче, записи были благополучно похерены в архивах вещдоков полицейского департамента сектора. Я заполучил их недавно, конечно же подчистив все подступы. А в записях этих самое интересное. Как известно, ведется разработка и поиск организаторов неудачного покушения на проконсула. Так вот, в этих записях доказательства, что наш нынешний Ал – самозванец и организатор собственного покушения. Для меня это конечно уже не новость, в отличии от моего ведомства и полиции. Но теперь-то у меня доказательства. И я знаю, как ими распорядиться. Это редкая удача. Сейчас время для них еще не пришло, но в будущем я припру лжепроконсула к стенке и не дам ему ни единого шанса… А теперь нечто экстраординарное, касающееся непосредственно вас. Я нашел человека, обладающего талантами нелюдей. Это он порешил пиратов в трюме.

– И кто же он?

– Ныне бывший телохранитель Ала, некто Мэк. Еще ранее боец полицейского спецотряда 'Летучий эскадрон'.

– Так-так, – Комета едва не дернулась, внутренне холодея, и совершенно спокойно задала вопрос: – И каким талантом он обладает?

– Похоже он не восприимчив к воздействию. Или скорее всего способен с ним бороться.

– Он может бороться с ментальным воздействием? – в интонацию Комета вложила всю мыслимую искренность. – Вы уверены? Если это так, это же колоссальная бомба в наших руках, генерал…

– Не спешите Цинтия, – Бурмагин вздохнул, – пока еще не в наших. Надо еще поработать, чтобы он стал играть на нашей стороне. Мэк – очень трудная личность. Я достал интересный материал на него. Биографию и копию виртуальной модели штурма Лакобонского Торгового Центра, после которого его ушли из полиции. Полицейские спецы хорошо постарались, вероятность расхождения виртуальной модели и реального события составляет ноль целых и тридцать семь сотых процента. Я хочу чтобы вы ознакомились с этой записью. Это оригинал, со всем тщанием изъятый из спецархивов. Он у меня здесь, в соседней комнате. Это многое даст для изучения вами объекта. Прошу!

Бурмагин сопроводил Леварез в смежную комнату, где размещалась необходимая аппаратура. Цинтия села в кресло, взяв в руки виртуальный шлем. Генерал недолго поколдовал с техникой и дал добро кивком. Цинтия надела шлем.