Молох Империи

Он подумал о дальнейшей судьбе пленных, о майоре Аринсе. Таких, как он ждут трибунал и скорее всего расстрел. Большинство тяжелораненых из посещенного им лагеря умрут. Остальным уготованы бараки миров смерти. Наличие в лагере тяжелораненых говорило о том, что они попали в плен к армейцам, боевым частям БН или черным легионерам. Бээнцы из охранных войск таких добивали.

Хок закрыл глаза и помассировал виски. Потом он вспомнил самодовольное лицо Цета и тупые отрешенные лица его палачей.

"А на той ли я стороне?"

ГЛАВА 21

Дул пронизывающий до костей ветер. Ночью температура всегда заметно падала и вкупе с ветром заставляла неприятно подмерзать. Легкие мундиры черных легионеров совсем не согревали. Обычно Мэк спасался от ночного холода в гравитолете или в одном из брошенных фермерских домов или сараев или, на худой конец, в блиндаже. Но сегодня его рота находилась в карауле, охраняя покинутые ирианскими крестьянами постройки, скученные посреди неубранного поля, в которых были устроены склады боеприпасов.

Мэк совсем задубел, зубы самопроизвольно клацали, пальцы ног занемели. Если бы не сырость, витавшая в воздухе, возможно холод переносился бы не так болезненно. Мэк посмотрел на трофейные наручные часы. Без десяти три. До конца смены десять минут. Уже десять минут. Или еще аж десять минут.

Послышался неясный шорох. Он снял стэнкс с предохранителя и прислушался. Ничего. Наверно, происки ветра.

На высоте пятидесяти метров пролетел очередной патрульный гравитолет, освещая все вокруг двумя спарками мощных прожекторов. Два параллельных луча вырвали из полутьмы пространство за металлобетонитовыми столбами со "змейкой" – коварной спиральной колючей проволокой под высоким напряжением. Как всегда – никого. Да и кто там будет, если все вокруг плотно заминировано и напичкано сенсорами и детекторами движения?

Мэк пошел на новый круг, и выйдя за угол склада заметил, что из-за большой ирбидорской луны стала появляться вторая – менее крупная и более далекая. Эти луны всегда были рядом, неразлучные, как сиамские выродки. Хотелось курить, но на посту это запрещалось. Перед заступлением ротный отбирал сигареты. Ничего, еще несколько минут. Еще несколько минут, и он сможет покурить в караулке и отправиться раздобыть чего-нибудь пожрать. Уже несколько часов желудок мучительно сводило от пустоты.

Мэк посмотрел в ночное небо. Оно было чужим. Пожалуй, он впервые обратил внимание на эти висящие гроздьями чужие созвездия и далекие туманности и вспомнил созвездия его родной планеты из далекого и теперь такого уже чужого детства.

В течение последнего месяца 50-й черный легион беспрерывно наступал. Атаки следовали за атаками, Мэк уже сбился со счета, сколько их было. Теперь их отвели на отдых и, возможно, на доукомплектование. Теперь участок его легиона занял более полнокровный 49-й легион. В тылу, километрах в пятидесяти к северу, в небольшом городишке расположились остатки 2-го легиона. Поговаривали, что его расформируют, тогда он пополнит поредевшие полки 50-го, у которого были упразднены тумены и выбиты многие подразделения.

Командование отводило на отдых и части 80-й армии, где они пополнялись новой техникой, новобранцами из учебок и резервистами. Их никогда не расформировывали, ведь они – регулярные войска. Да и таких тяжелых потерь они не несли.

От унылых и однообразных мыслей часового оторвало назойливое жужжание вызова. Мэк активизировал приемопередатчик защитного шлема.

– Двенадцатый пост, легионер Мэк, – по уставному доложил он.

– Это Хатан. Через пять минут у прохода.

– Давай, – бросил он, обрадованный тем, что в этот раз ротному не взбрело в голову обходить посты.

Мэк неторопливо завершил последний круг и стал у прохода в минном поле у разъема в огороже колючей проволоки.

Хатан был разводящим. Когда при формировании их роты в нее сводили остатки других, новый ротный – лейтенант БН, присвоил ему младшего сержанта, а совсем недавно – сержанта. Ротный чем-то нравился Мэку, да и другим тоже. Что-то в нем было. Говорят, что он попал на Ирбидору, да еще в черный легион за какой-то проступок. Говорят, он был капитаном. И он не носил бронекостюм, как другие офицеры.

Колонна из четырех человек остановилась у разъема. Мэк нажал на пульт, и два метра периметра отъехали в сторону. К нему подошел заступающий легионер и занял его место, потом, когда смененный Мэк пристроился к удаляющейся колонне, тот вернул разъем в прежнее положение.

След в след колонна двинулась обратно. Хатан внимательно смотрел под ноги, достаточно одного неверного шага – прощай жизнь. Через сто метров минное поле кончилось.

Идти приходилось по стелящимся по земле колосьям ирианской пшеницы, следя, чтобы нога не угодила в какую-нибудь рытвину. Справа начинались небольшие бугорки. Легионеры поравнялись с ними, когда неожиданно ночную тишину разорвали близкий треск стэнксов и рой воющих светящихся в темноте реактивных пуль. Впереди кто-то вскрикнул. Мэк в доли секунды приник к земле, а в полуметре над головой прочертили огненные полосы "зажигалки". Стреляли справа. Бугорки хоть как-то закрывали от огня.

– Мэк! – позвал Хатан.

– Я цел!

– Остальные?

В ответ послышался всхлип. Мэк подполз к шедшему впереди легионеру. Тот был весь в крови и не шевелился. При осмотре стало понятно, что он вскрикнуть не мог. Шея – сплошное месиво, три аккуратные дырки в защитном шлеме, коленный сустав правой ноги раздроблен. Мэк пополз к следующему. А Хатан, тем временем, пробрался к бугорку и дал очередь, предварительно засекши, откуда ведется огонь.

Стрельба не унималась. Обстрел велся со многих точек и по всем местам. Где-то далеко завыла сирена.

Мэк подполз к следующему легионеру, тот тихо рыдал. При осмотре он понял, что дела его плохи. Пуля попала в бедро, раздробив кость и вырвав клок мяса при выходе. Вторая в предплечье, проделав четкое ровное отверстие, еще одна сделала вмятину в защитном шлеме. Видимо, шлем встретил ее под углом, что и спасло его обладателя.

– Что там, Мэк?

– Одному – копец, один не до конца.

– Уноси его, я прикрою.

Хатан дострелял магазин и перекатился в сторону метров на пять. На том месте, где только что была его голова, заплясали султанчики.

Мэк перевязал раненного оторванными кусками нательного белья убитого, сделал инъекцию обезболивающего, потом перевернул раненого на спину и ползком потащил подальше от перекрестного огня, в сторону расположения своих.

В это время воздух наполнили осветительные ракеты, размеренно спускающиеся на парашютиках. Вдалеке послышался едва различимый гул поднятых боевых гравитолетов.

Что-то сильно ударило по ушам и обдало волной теплого воздуха, на несколько секунд все вокруг осветил оглушительный взрыв. Это рванул ближний склад. Потом рванули остальные. Огненное зарево потянулось к небу, наполняя воздух гулом и треском бушующего пламени.

– Хатан! – крикнул Мэк и не услышал своего крика. В ушах звенело. – Хатан!

Неясная тень превратилась в Хатана и выросла перед ним.

– Ты цел?! – проорал сержант.

– Цел!

– А он?!

– Тоже!… Почти!

– Пошли отсюда, нахрен! Пока с нами не случилось это "почти"!

Они подхватили стонущего раненого и, пригибаясь в полроста, побежали. Метров через двести пришлось остановиться, раненый мог не выдержать такого темпа.

– Чертова мать, это же могло случиться на моей смене, – сказал Мэк, когда слух частично вернулся.

– Могло, но эти диверсы ждали. С трех до пяти самое подходящее время, организм тянет поспать.

– Думаешь, им перерезали глотки, потом только рванули склады?

– Думаю, так.

Мэк похолодел. Если бы его смена была следующей, то…

– Нахер тогда было стрелять по нам? Дебилы. Взорвали бы склады и без лишних проблем смотались под шумок.

– Не знаю, может у этих сучар что-то пошло не по плану, а может не любят, когда их преследуют.