Страница 22 из 36
Несколько ночей Таня обдумывала план. Действовать она решила, когда Краузе уедет из города. Выезжал он довольно часто: то в штаб армии «отчитываться», то проверять свой район.
Однажды утром Краузе сел в поданную ему машину, попрощался с Клавдией Матвеевной, бросил несколько слов, из которых Таня поняла — вернется он лишь на следующий день.
Погода стояла пасмурная, облачная. Значит, ночь предстояла темная — это хорошо.
Вечером Таня вышла на предгорье, ведущее к лесу. Но если в городе темная ночь была помощницей, то в горах, в лесу двигаться во тьме почти невозможно. Хотя местность была знакома, девочка шла буквально ощупью. Таня взяла с собой необходимое: веревку для спуска в лаз, электрический фонарик. Однако включала фонарик лишь в самых трудных случаях — даже слабый свет мог выдать ее.
К одиннадцати часам, на Танино счастье, поднялся ветер, разогнал облака, и яркая луна осветила окрестности. Через залитое лунным светом плато Таня почти бежала. Скоро опять деревья приняли ее под спасительную тень.
Вилли говорил, что смена караула происходит в полночь и утром. Значит, сейчас можно не опасаться налететь на солдат. В одиночку они сами боялись выходить за черту города.
Дорога шла лесом. К верхнему входу в пещеру можно было пройти, не выходя на площадку, где когда-то отдыхали над обрывом участники похода к Голубому озеру. Знакомая тропа петляла вдоль опушки, поднимаясь все выше. Тишина нарушалась только заунывным призывом птицы «сплюшки».
Вдруг до слуха девочки донеслись приглушенные голоса. Похолодев от испуга, Таня прижалась к старому дереву. Неподалеку спускалась вниз группа людей. Но они говорили по-русски.
— Начальник разведки останется доволен. Знатный будет фейерверк!
— Тише, Василий! Еще б не быть довольным! Небось опять скажет: «Не журись, дивчина, будет небо ясным!»
Идущие тихо засмеялись. Не заметив девочки, три человека, ступая след в след, скрылись за поворотом.
«Партизаны, — с восторгом подумала Таня. — Какие смелые!» Душа ее наполнилась счастьем. Теперь она точно знала: дядя Боря жив, здоров, работает начальником партизанской разведки. Это придало ей силы. Таня летела как на крыльях.
Вот и знакомая скала. Осторожно девочка взобралась наверх. Сейчас в углублении будет неизвестный гитлеровцам вход.
Миновав небольшую площадку, камни на которой почти закрывали узкое отверстие, Таня ползком проникла в тесный, трубообразный ход. Ох, как здесь было темно! Руки колол острый щебень, голова то и дело стукалась о каменные выступы.
Девочка помнила: после четырех поворотов ход начнет расширяться. А может быть, камни завалились, засыпали ход?
Таня ползла, сдерживая дыхание. Сердце билось так сильно, что ей казалось, удары гулко отдаются в каменных сводах.
Повороты благополучно кончились. Коридор стал шире. Таня села и выпрямилась. Можно немного отдохнуть. Теперь ход шел под уклон и заканчивался ровной площадкой. Отсюда начинался крутой спуск вниз. Таня прислушалась. По-прежнему темно и тихо. Девочка рискнула включить фонарь. Слабый свет озарил неровные стены пещеры. Луч выхватил из мрака круглое отверстие, похожее на колодец. Это и был спуск.
Таня быстро размотала длинную веревку, которой обвязалась еще дома, прикрепила ее к опоре, высокому, напоминающему сталактит камню, и начала спускаться.
Это было нетрудно: шероховатые стенки «колодца» служили надежной опорой для ног. Больше всего Таня боялась шума — и не зря. Под тяжестью ее тела порода крошилась и сыпалась на дно. Шуршание камешков было еле слышным, и все же неожиданно совсем рядом чей-то сонный голос спросил:
— Вер да?
Таня, уже ступившая на дно, замерла.
После паузы другой голос пробормотал:
— Кому тут быть? Тебе мерещится, Макс! Спи! До смены далеко.
— Спать на посту не положено, — отозвались в глубине. — Узнают, попадет нам.
В пещере задвигались.
— Надо проверить. Может, пришли проклятые партизаны? — произнес тот, кого назвали Максом.
— Ступай. Ты даже охрип со страху. Да прихвати кусок свинины. Наверно, опять тебя тигр разыскивает.
Грянул хохот. Таня поняла. Солдат, вызывавший насмешки, — тот самый Макс Лауберг, на которого зимой напал Джо.
Группа людей вышла из пещеры. Таня узнала об этом по насмешливым прощальным возгласам. Дозор скоро вернулся.
— Темно и тихо, — объявил Макс. — Ничего подозрительного не обнаружили.
— Что же это был за шум?
— Камень упал, наверно.
Солдаты за стеной больше не спали, но разговаривали так тихо, что ни одного слова нельзя было расслышать.
Таня устроилась поудобней, стараясь сидеть неподвижно. Камешки предательски шуршали при малейшем движении. Время тянулось невыносимо долго. Ноги затекли.
Как хорошо было когда-то играть в этой пещере! Ян и Леня были тогда друзьями. Давно это было... Да, в тот самый день, когда дядя Боря рассказал ей о тайне второго зала и они решили затеять игру в «Человека-невидимку». В тот самый день, когда она, Леня и Ян до поздней ночи сидели вместе и беседовали. Ян больше рассказывал о прошлом, а Леня мечтал о будущем — о фантастических звездных кораблях, о мужественных покорителях вселенной. Ян ласково прозвал брата и сестру «звездолетами». Таня почувствовала, что без всякой злобы думает о Яне, и рассердилась на себя, вспомнив его поведение при немцах.
Очень хочется слать. Очень хочется уйти. Но ведь она еще ничего не узнала.
До рассвета далеко...
Неожиданно в пещере раздался шум — очевидно, явилась смена. Послышались разговоры. Таня затаила дыхание. Воскресла надежда, что затея с подслушиванием удастся.
Но, как нарочно, гитлеровцы говорили о чем угодно, только не о делах. Слышались шуточки, смех. Солдаты грубовато разыгрывали друг друга.
Наконец прозвучала одна фраза, которая привлекла внимание девочки:
— Макса спроси, как он ночью перепугался, — басил кто-то. — Совсем приготовился партизан встречать, да они весточку прислали, что задержатся.
— Эх, был бы веселый танцкласс! — вставил язвительный тенорок. — И гостям и хозяевам пришлось бы жарко!
— Молчать, Зингер! — прозвучал повелительный окрик.
— А что, неправда, господин ефрейтор? — заливался тенорок. — Разве наши каленые орешки им по зубам?
Ефрейтор гневно цыкнул, и шутник умолк.
Девочка сообразила, что «орешки» имеют прямое отношение к тому, что хранится в пещере, а гитлеровцы больше всего боятся налета партизан. Значит, надо сообщить об этом партизанам. Вероятно, пора уходить. С рассветом трудно будет ускользнуть незамеченной. Не успела Таня об этом подумать, как ее внимание привлекли новые звуки. Ей показалось, будто к пещере подъехала автомашина. За стеной сразу все стихло.
В напряженной тишине Таня услышала чей-то знакомый голос:
— Почему медлите? Ефрейтор Козиц!
— Слушаю, господин Краузе!
«Краузе!» — ахнула девочка.
— Разделите солдат на группы. Сдавайте пост. Выставить дозор наверху.
— Есть! — Ефрейтор пошел выполнять приказание.
Тотчас возле пещеры послышался людской топот, передвижение. Внутри, очевидно, осталось только начальство.
— Господин Краузе! — К офицеру обратился юноша. Сердце Тани снова забилось с бешеной силой. Ей ли не узнать, кто это! — Я бы не советовал вам долго задерживаться в складе боеприпасов. Я получил сведения, что партизаны проявляют активность. Они, видимо, узнали, что здесь близко засекреченный аэродром.
— Ты прав, Ян! Часто твои сведения бывают верными. Я усилил охрану, но следует предупредить Хеслена. Именно сейчас нам важно держать летные силы наготове! Идем!
Они двинулись к выходу. Таня сидела как оглушенная. Ян!.. Гитлеровский шпион!
Усилием воли она взяла себя в руки. Размышлять было некогда. Таня приподнялась и начала осторожно подниматься по веревке.
...Когда девочка вышла на свежий воздух, у нее закружилась голова. Весенний голубой рассвет был напоен ароматами. Еще час — и станет совсем светло.
Таня подползла к знакомой тропе. Веревку и фонарик она забыла в пещере, но теперь они ей были не нужны.