Кутгар

Демонстрация силы впечатляла, однако подобным меня было не испугать. Если потребуется, я был способен одним движением руки смять в лепешку весь корабль. Я усмехнулся.

— Продолжай. У тебя хорошо получается.

Леда ответила оскалом белых клыков.

Энергия побежала в обратном направлении. Я уже знал, что произойдет. И я не ошибся. Раздался новый взрыв, и переход за Ледой расцвел причудливым сплетением металлических полос.

— Браво! Первый приз — твой! — Я поаплодировал. — Но если тебе хотелось остаться наедине со мной, вовсе незачем было уродовать корабль.

Что-то дрогнуло в глазах Леды. Я был почти уверен, что она поняла мои слова. Я обвивал силовыми линиями зыбкие формы ее тела, внимательно следя за перемещением энергии. Артефакт оказался сильнее, чем я предполагал, надлежало быть готовым к неожиданностям. Тем временем Леда продолжала концентрировать энергию. Золотистые струйки изливались из ее тела, постепенно заполняя замкнутое пространство отсеченного перехода. Быстро начала повышаться температура. Изморозь на стенах растаяла и стекала вниз, образуя на полу синеватые лужицы. В воздухе появилось свечение, подобное тому, что издает раскаленный предмет. Красотка определенно намеревалась запечь меня заживо в гигантском котле. Зрентшианец в собственном соку, пожал-те! Я не препятствовал. Мое естество представлено ледяной сутью, но это вовсе не означает, что я плохо отношусь к огню. Я наслаждался раскаленным воздухом Гоби и принимал лавовые ванны в жерле Этны. При желании я мог утолить жажду раскаленным металлом. Так что повышение температуры мало взволновало меня. Я ограничился тем, что создал вокруг нежной тумаитской кожи дополнительный жаронепроницаемый панцирь. При этом я продолжал контролировать действия артефакта. Строптивое создание вполне могло выкинуть еще какой-нибудь трюк. Однако вскоре я убедился, что все его усилия сосредоточены в одном направлении. Артефакт упорствовал в своем стремлении поджарить меня. Я развеселился. Угрожать огнем тому, кто сам в состоянии породить огонь, по крайней мере нелепо.

— Будь по-твоему, малышка! — воскликнул я. — Я поддержу твою игру!

Я выдохнул громадный язык пламени, отчего температура подскочила не менее, чем вдвое. Стены перехода засветились золотистой корочкой, а хлористая смесь совершенно испарилась, забившись в щели вентиляционных труб. Мы работали как две печки, поддавая все новые порции жара. Вскоре атмосфера накалилась настолько, что начал кипеть металл. Для меня это был далеко не предел, а вот мой противник стал сдавать. Энергетические потоки, исторгаемые его телом, вновь приобрели известную хаотичность, а затем начали истощаться. Я ощутил это своими силовыми линиями, словно угасающее биение пульса. Еще мгновение назад он был лихорадочным, затем стал слабеть и вот уже бился едва различимой нитью.

Сверкнула ослепительная вспышка. Этого и следовало ожидать. Артефакт перешел уровень своих возможностей и распался, не оставив даже следа. И лишь сейчас я осознал, что, увлекшись борьбой, не потрудился выяснить, откуда он появился. Сплюнув от досады — слюна моментально превратилась в облачко пара, взвившееся под потолок, — я осмотрелся. Переход был безнадежно изуродован. По этому поводу у экипажа могли возникнуть ненужные вопросы, на которые я не собирался отвечать. Я избрал самый простой выход из ситуации. Сконцентрировав энергию в длинный прочный бурав, я вонзил его во внешнюю оболочку. Я поворачивал бурав до тех пор, пока не пробил четырехслойную броню корабля. Завизжали остатки воздуха, втягиваемые пустотой в образовавшуюся дыру. В отверстие заглянул черный лик космоса. Я подмигнул ему и жадно вдохнул полной грудью. Пустота освежила меня. Холод растопил скопившийся в переходе огненный шар. Стало прохладно. Запахнув поплотнее полу мундира, я представил, как в навигационной рубке тревожно воет сирена, сообщая о нарушении внешней защиты. Следовало поскорее убраться отсюда. Вытянув вперед руки, я очертил на стене овал, примерно соответствующий размерам моей фигуры, после чего прикрепил к металлу кончики силовых линий. Легкий толчок — и металлический диск мягко вошел внутрь. Я устремился следом. Проникнув в грузовой модуль, я поднял выдавленную часть переборки и приставил ее на прежнее место, через миг стена приняла обычный вид.

Когда в капитанские покои вбежал старший офицер с донесением об аварии, я встретил его, сидя на ложе для отдыха. Выражение моего лица не вызывало сомнений, что случившееся является для меня полной неожиданностью…

В полдень Ттерр нашел сильный ход и выиграл партию, после чего мы немедленно начали новую. Бригада астротехников латала пробитую метеоритом обшивку корабля. Работами руководил Ге, изо всех сил пытавшийся завоевать ненависть экипажа. В последнее время он слишком часто думал о том, что я не вечен.

После обеда, который подобно завтраку исчез в утилизаторе, я вызвал сержанта Уртуса. Признаться, я и сам не мог сказать точно, зачем он мне понадобился; это было частью игры. Когда Уртус появился в покоях, я велел:

— Доложи о происшествии.

Сержант оказался достаточно нагл, чтобы спросить:

— Каком?

Я терпеливо пояснил, о чем хочу услышать. На этот раз обошлось без комментариев, хотя на языке у сержанта вертелась фраза по поводу моего пребывания неподалеку от места аварии.

Уртус подозревал меня давно. Он был одним из тех, кто преследовал человека во время памятного бегства с корабля, когда Го Тин Керш похитил мою сверхсуть. Не знаю, как уж он сумел догадаться, что истинный капитан мертв, а его место занял самозванец. Возможно, мое поведение отличалось от поведения истинного хозяина корабля, а скорей всего, здесь имело место то могучее внутреннее чувство, которое присуще шпионам и бывалым воинам. Подобно преданной ищейке Уртус знал запах хозяина. Он не мог не заметить, что с тех пор, как корабль покинул Кутгар, капитан стал пахнуть иначе. Покуда Уртус не высказывал вслух своих предположений, что не мешало мне знать о них. Я забавлялся с сержантом, как кошка забавляется с мышонком, то и дело подбрасывая ему очередной повод для раздумий. В то же время я был наготове предотвратить нежелательное для меня развитие событий, если вдруг Уртус решится поведать о своем подозрении кому-нибудь из членов экипажа, хотя бы тому же старшему офицеру Ге. Шахматные баталии с компьютером, да игра с подозрительным Уртусом — вот все, чем мне предстояло развлекаться долгие годы. И, конечно же, таинственный враг, прячущийся где-то на корабле.

— Итак, что случилось на третьем уровне?

— Повреждение обшивки, — сообщил Уртус, стараясь не встречаться со мной взглядом.

— Серьезное?

— Вторая степень тяжести. Пробиты все четыре защитных слоя, уничтожен значительный кусок перехода.

— Метеорит?

— Трудно сказать. Внешне похоже на то, но самого метеорита не обнаружено.

— Возможно, он испарился?

— Возможно, — не стал спорить сержант. — Но обычно от метеоритов хоть что-то да остается.

Уртус замолчал, осекшись на полуслове. Я продолжал разыгрывать неведение.

— Хочешь сказать что-нибудь еще?

Сержант неопределенно мотнул головой. Лицо его посерело, в голосе появилась легкая дрожь.

— Странный характер повреждений, капитан.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Панели перехода разорваны и скручены, металл оплавлен. Такое впечатление, будто он подвергся воздействию гигантских температур.

— Плазма?

— Нет, здесь следует вести речь о более мощной энергии. Подозрительно выглядит и пробоина в корпусе. Я осматривал ее снаружи. Она имеет идеальные очертания, и мне показалось, что ее проделали изнутри.

Я хмыкнул.

— Не понял.

— Я почти уверен, что метеорит здесь ни при чем, — медленно проговорил сержант, уперев взгляд в тускло мерцающий иллюминатор.

— Иными словами, ты хочешь сказать, что к этой аварии, возможно, причастен кто-нибудь из членов экипажа?

— Да, — с готовностью подтвердил Уртус.

— Ты знаешь, кто?

— Я не уверен…