Остров

— Что случилось? — Женщина с недоверием оглядывала скрытые черными плащами мощные фигуры посланцев.

— Кто ты? — вместо ответа спросил один из них.

— Я жена купца Адрадоса.

Атлант взглянул на начальника стражи. Тот утвердительно кивнул.

— У нас поручение от твоего мужа. — В руку женщины легла глиняная табличка.

— Где он?

— На Атлантиде.

Женщина повертела табличку в руках.

— Я не умею читать. — смущаясь, пролепетала она.

— Тогда пусть прочтет он. — решил атлант и передал послание командиру стражи. Тот взял его и, шевеля губами, начал медленно слеплять слова.

Моя дорогая жена. Я в добром уме и здравии заключил спор с Великим Белым Титаном о том, что его посланцы в течение одного дня и одной ночи доставят из моего дома мешочек с красным песком. Для этого они за один день должны преодолеть путь, занимающий три полных луны. Когда они прибудут, передай им красный песок — он лежит в ларе, в нашей спальне. Я сейчас нахожусь на Острове Великого Белого Титана в Городе Солнца. Передай великому царю, что я выполнил его поручение. Вернусь богатым.

Командир стражи закончил и провел рукой по мгновенно вспотевшему лбу. Жена Адрадоса, выражая радость, привычно всхлипывала.

— Когда он передал вам это?

— Сегодня днем.

Женщина рассмеялась.

— Господа шутят? Или они, верно, много выпили.

— Неважно. — ответил уставший говорить правду Крим. — Мы должны получить красный песок.

— Постойте, но не прошло еще и двух лун с тех пор, как мой муж покинул город. Как вы могли успеть добраться до Алалаха с посланием моего мужа? Вы, наверно, пираты? Вы похитили его?!

При этих словах командир стражи, и до этого не очень-то доверявший бредням пришельцев, выдернул из ножен свой верный меч.

— Я уже говорил тебе, что мы на закате солнца получили письмо купца Адрадоса и доставили его сюда! Прошло целых четыре часа!

— Они сумасшедшие — взвизгнула женщина.

Начальник стражи кинулся к двери, чтобы позвать солдат, но добежать до нее не успел — Крим выхватил бластер и уложил его на месте. Запахло горелым мясом.

— Ты поспешил, Крим — укоризненно бросил напарник.

— Все к черту, Юльм! Мне уже до смерти надоело возиться с этими вонючими придурками!

Женщина, в ужасе раскрыв рот, стояла на месте. Крим грубо схватил ее за руку. Она очнулась и дико завизжала.

На ее крик вбежали солдаты. Крикнув «убери бластер!», Юльм поднял меч начальника стражи и мгновенно сразил двоих нападавших. Третий выронил копье и, истошно крича, выбежал на улицу. Крим прицелился и свалил его на землю. Улочка начала просыпаться, где-то поблизости хлопали двери.

— Проклятье! — выругался Юльм — Нашумели! Давай быстрее, а не то придется прорываться с боем! Тащи эту дуру в спальню, пусть показывает, где песок. Только идиоты хранят уран около постели. Удивительно, как она еще не облысела!

Крим вновь схватил визжащую женщину за руку. Видно, подумав, что атлант решил покуситься на ее честь, она начала брыкаться. Тогда Крим, не церемонясь, влепил ей здоровенную затрещину, моментально прекратившую истерику и визг.

— Где — коротко спросил он.

Женщина молча показала вглубь дома.

— Веди!

Она провела их в спальню и дрожащей рукой указала на резной, окованный медными бляшками, ларь. Откинув его крышку, Юльм стал вытряхивать вещи. Пожитков оказалось немного, в том числе небольшой слиток золота. Урана не было. Крим прорычал:

— Так эта жирная скотина решил поиграть с нами!

— Командор так и предполагал — крикнул в ответ Юльм — Ладно, купец заплатит. Надо захватить какие-нибудь доказательства, что мы здесь были, и сматываться!

— Сейчас захватим — зло рассмеялся Крим и поднял бластер.

С исчезновением Горидора Эмансер онемел. Никто из ахейцев не мог помочь ему, даже если бы и захотел. Надо было рассчитывать только на свои силы.

Их не охраняли. Правда, неподалеку стоял один страж, но он следил за целым этажом и не обращал на послов никакого внимания. Вот он почесал свою ногу древком копья и, насвистывая, направился вдоль по коридору. Момент был удобный. Эмансер прижал палец к губам и, провожаемый недоуменными взглядами ахейцев, выскользнул из залы. Он крался словно кошка. Заслышав шаги навстречу, он прижимался за ближайшей дверью или прятался за какой-нибудь предмет меблировки.

Так ему удалось преодолеть два этажа необъятного Дворца. Оставалось еще немного. О том, что он будет делать, оказавшись на площади, Эмансер не думал.

Он осторожно ступил на лестницу, ведущую на первый этаж. Но по ней кто-то поднимался. Этот кто-то был облачен в черные, облегающие тело, одежды, наподобие тех, что были у злых богов на Острове Смерти. Человек миновал пролет и поднял голову. Это был казначей, но как он изменился! Он стал огромным и всесильным. Руки его плавили медь. Он увидел Эмансера и улыбнулся. Нервы кемтянина не выдержали. Бросив мечущийся взгляд на поднимающегося казначея, он кинулся бежать вверх по лестнице. Теперь у входа на каждый этаж стояли охранники, равнодушно, без проявления каких-либо эмоций, смотревшие на бегущего по ступенькам кемтянина. Все, лестница закончилась. Перед Эмансером была дверь. Он рванул ее и провалился внутрь какого-то помещения.

Это был храм. Великий храм Атлантиды, храм, которого никто не видел и о котором ходило столько легенд. Его куполообразное, сложенное из розового камня тело венчало Дворец, бросая красноватые блики солнечных лучей. Здесь поклонялись пардусу, и первое, что увидел Эмансер, едва оправившись от неожиданности, это огромные, бешено горящие глаза гигантской кошки, заставившие его невольно отпрянуть назад. Но спустя мгновение он совладал с собой и осмотрелся.

Прямо перед ним стояла статуя Великого Белого Титана. Не похожая на ту, что была на площади. Тот Титан был великодушен и божествен, этот — жесток и человечен. Руки его держали большой шар, который переливался и светился дивными красками. В ногах нежился грациозный пардус, смотревший на входящего хитрым взглядом. Тело Титана скрывалось под странным костюмом, подобно тому, что у преследовавшего Эмансера казначея. И лишь глаза не прятались за речной полумаской. Они были пусты и бездонны, как Вечность. Эта статуя была настоящей. Из нее исходила смерть.

По бокам от статуи Великого Белого Титана стояли другие изваяния. Но они не были живыми, и Эмансер понял, что эти боги умерли. Еще он понял, что сейчас придется умереть ему, потому что сзади послышались неторопливые уверенные шаги. На этот раз бежать было некуда, и Эмансер повернулся навстречу смерти.

Командор стоял и смотрел на посеревшего от страха кемтянина. Он так хотел жить! Но он слишком много знал и должен был умереть. Командор подошел к Эмансеру, снял очки и… взял его за руку. Затем он возвратил очки на прежнее место и повел Эмансера прочь из храма — к жизни.

— Как дела, Командор? Что ты сделал с этим кемтянином?

— Ты знаешь, я почему-то сохранил ему жизнь. — Русий удивился.

— Как, неужели в тебе взыграла человечность? В тебе, зрентшианце?

— Сколько раз я тебе говорил — рассердился Командор — никогда не произноси этого слова!

— Ну ладно, ладно, извини.

Командор немного помедлил, потом начал говорить:

— Я посмотрел, сколь сильна у него страсть к жизни, и позавидовал. Мы ведь никогда не обладали такой. Мы живем по инерции. Мы стремимся к чему угодно: к власти, славе, почестям, но никогда мы так не стремимся к жизни. Мы не понимаем, что значит жить ради жизни, что значит радоваться солнечному утру, распускающемуся цветку, улыбке. Для нас это голая и опасная абстракция. А вот этот дикарь понимает: он живет ради того, чтобы жить, и не хочет расставаться с жизнью. Он за нее цепляется. Хотя и не трус. Представь, он одолел тридцать километров волн, чтобы спасти свою шкуру. Кто из нас способен на подобное? Да мы потонем на первых же ста метрах. Просто сообщим себе: а, надоело! — и вниз.