Конец охоты

— Да, это ты верно заметил. — Страж ухмыльнулся, желая выказать свое расположение гостям. — У вас есть оружие?

— Нет.

— Я должен проверить.

Иоанн развел руки:

— Будь так любезен.

Страж ощупал сначала его, а потом и Шеву, которой пришлось изо всех сил напрячь тело, чтобы страж ничего не заподозрил.

— Проходите. Ты знаешь, где найти Ханана?

— Конечно, — с завидным спокойствием подтвердил Иоанн. Этот юноша был далеко не столь труслив, как показалось Шеве поначалу.

После этого гостям было дозволено войти внутрь. Они очутились во дворе, довольно просторном, насколько позволяла судить темнота. Из освещенных окон доносились голоса римлян, которым Ханан выставил щедрое угощение. Под навесом у стены виднелись несколько фигур, в одной из которых кошачьи глаза Шевы различили Пауля.

— Я вижу одного из наших, — шепнула она Иоанну.

— Кто он? — также шепотом спросил Иоанн.

— Гой, присоединившийся к нам в Вифании. Стой здесь, я попытаюсь поговорить с ним.

— Но стража…

— Отвлеки ее.

— Как?

— Придумай!

Шева двинулась к дому, стараясь держаться подальше от освещенных окон. Легионеры, охранявшие Пауля, пили вино. Они чувствовали себя в безопасности и позволили Шеве подойти вплотную. Когда Охотницу отделяло от них всего несколько шагов, со двора донесся приглушенный стон — это Иоанн нашел способ отвлечь стражей. Те настороженно притихли, и тогда Шева крикнула им, подражая корявой речи римлянина:

— Что вы сидите как олухи! Человеку плохо.

Стражники послушно бросились к распластавшемуся посреди двора Иоанну, но один из них вдруг замедлил шаг и уставился на Шеву.

— Я знаю тебя! — воскликнул он, на свою беду, недостаточно громко, чтобы его услышали двое других. — Ты тот, кто был с этими людьми.

— С чего ты взял? — ответила Шева.

— Я видел тебя. Это ты убил солдата!

— Смотри!

Шева указала пальцем в светлеющее небо, а когда легионер машинально поднял глаза, повинуясь ее жесту, коротким ударом воткнула ладонь прямо в волосатый кадык. И закричал петух.

Стражник захрипел и рухнул на землю. К счастью, его товарищи, склонившиеся над стонущим Иоанном, ничего не заметили. Подхватив бесчувственное тело под мышки, Охотница положила его у стены.

— Шева? — шепнул Пауль.

— Да. Я выручу тебя.

— Не стоит! Не рискуй, тут полно солдат!

— Но как же…

— Дело важнее. Я знаю, кто он.

— Я тоже. Это Фома.

— Но откуда…

— Я достала образец его крови. Сканер указал на него! Молчи, сейчас я развяжу тебя…

Но Шева не успела даже прикоснуться к веревкам, потому что Иоанн уже поднялся с земли, и стражи, похохатывая, возвращались назад.

— Нельзя пить столько вина, дружище! — орал один из них.

— Иди! — шепнул Пауль. — Иначе они схватят тебя!

— Хорошо. Но не думай, что мы расстаемся насовсем. Я помогу тебе.

Шева отпрянула в тень, а затем как ни в чем не бывало пошла навстречу стражам. Увы, она слишком доблестно сражалась, потому и запомнилась врагам.

— Постой! — воскликнул один из легионеров, обращаясь к другому. — Я знаю его! — Страж приблизился вплотную к Шеве и, наставив на нее копье, грозно вопросил: — Ты ведь из тех?

— Из кого «из тех»? — спросила Охотница.

— Ты был с людьми, которых мы схватили этой ночью! — проговорил он.

Иоанн ждал Шеву, и она пошла прямо на легионера, заставив его отступить.

— Тебе показалось, мой друг! — нагло возразила Шева. — Я был с вами!

С этими словами она оттолкнула копье и вышла через ворота на улицу. И в тот же миг петух прокричал в третий раз, возвестив восход солнца…

Известие о пленении бунтовщиков порадовало Пилата. Он лично поблагодарил центуриона Фурма, после чего отправил солдат в дом Ханана за пленниками. Разбойникам надлежало незамедлительно предстать пред грозным прокуратором. Ради такого случая Пилат облачился в парадные одежды и накинул на плечи белый плащ. В таком виде его и застала Шева, успевшая не только принять свой собственный облик, но и придать ему посредством нехитрого грима ту неотразимость, что присуща очаровательной женщине.

Пилат учтиво поклонился гостье:

— Прекрасная Марция! Куда же ты исчезла? Тебя не было целых… — Прокуратор задумался, подсчитывая.

— Четыре дня! — подсказала Шева. — У меня были дела. Я исполняла поручение, данное мне отцом.

— И как? Успешно?

Охотница ослепительно улыбнулась:

— Вполне. А как обстоят дела у наместника сиятельного Тиберия? Судя по его лицу, неплохо?

Пилат скорчил самодовольную гримасу:

— Да. Сегодня ночью мои воины разгромили шайку опасных разбойников и даже поймали нескольких из них. Сейчас их приведут сюда на допрос.

— Вот как? — Шева придала лицу выражение заинтересованности. — А не позволит ли великий Пилат и мне присутствовать при этом?

— Тебя интересуют разбойники?

— Скорее те, кто за ними стоит.

— О ком ты? — насторожился прокуратор.

— Пока не знаю, но, поговорив с этими людьми, возможно, смогу быть более определенной.

Пилат задумчиво погладил чисто выбритый жирный подбородок:

— Буду благодарен тебе, если…

Он не договорил, а Шева кивнула, показывая, что поняла, о чем недоговорил прокуратор. Она заняла место у соседнего окна и принялась разглядывать внутренний двор, по которому неторопливо прохаживались часовые. Ждать пришлось недолго. Вскоре на площади показались люди — шесть или семь воинов, кольцом окружавшие двух пленников. Чуть позади шагали еще несколько человек, в одном из которых Шева без труда признала Ханана. Узнал его и прокуратор, недовольно пробурчавший себе под нос:

— Что еще ему нужно?

Ответ на этот вопрос был получен немедленно. Его принес слуга, доложивший:

— Члены Синедриона просят принять их!

— Что им понадобилось?

Слуга склонил голову:

— Не знаю.

— Скажи, что я приму их после того, как допрошу схваченных смутьянов.

— Они просили передать, что просят принять их первыми.

Пилат недовольно поморщился. Как и подобает солдату, он не переносил святош, надутых от осознания собственной учености. Как и подобает римлянину, он не переносил варваров, отталкивающих взор самой своей внешностью и притворным раболепием. Но не стоило ссориться с теми, чье слово стоило многого. Пилат немного подумал, после чего кивнул:

— Хорошо, пусть войдут.

Вошедших оказалось шестеро. Возглавлял шествие сам Ханан, за ним шли еще пять саддукеев, обликом своим мало отличавшихся от предводителя. Остановившись перед Пилатом, Ханан, а следом и прочие отвесили низкий поклон. Затем Ханан покосился на Шеву и, с мгновение поколебавшись, поклонился и ей. Пилат в ответ коротко дернул головой, Охотница ограничилась тем, что улыбнулась.

— Что привело тебя, жрец, в столь ранний час? — спросил Пилат, изобразив притворный зевок.

— Дела государства, достойный Пилат.

— Это как-то связано с людьми, которых захватили ночью мои солдаты?

— Да. — Ханан состроил улыбку. — Мои люди также были там и не стояли в стороне.

— Мне доложили. Я сообщу о твоей услуге Тиберию. Что еще тебе нужно?

Ханан поклонился, бросив исподлобья взгляд на Шеву.

— Я бы хотел поговорить с тобой наедине, — сказал он, понизив голос.

— Отошли своих людей.

— А эта женщина?

— У меня нет от нее секретов! — отрезал Пилат.

Ханан поклонился еще ниже.

— Хорошо! — Обернувшись к своим спутникам, он коротко бросил: — Выйдите!

Те беспрекословно, подчинились и, отвесив поклон, оставили залу.

— Теперь говори.

Ханан покосился на Шеву.

— Я все же…

— Говори! — настойчиво повторил Пилат.

И священник смирился:

— Пусть будет так. Меня беспокоит судьба одного из людей, схваченных твоими воинами.

— Они разбойники, и я поступлю с ними как с разбойниками.

— Но один из них обычный душевнобольной. Его обманом увлекли эти люди, воспользовавшись его затуманенным сознанием для своих грязных целей.