Страница 24 из 70
— Он не хотел обидеть тебя. Поверь, он сделал это нечаянно. В нашем мире не принято обижать женщин.
— В нашем? Вот даже как?
— Именно. Я полюбил этот мир и хочу остаться здесь навсегда. И я предлагаю тебе остаться со мной.
— В каком, интересно, качестве?
— Моей жены. Я люблю тебя.
Слова Пауля звучали спокойно, почти буднично.
— И давно ты полюбил меня?
— В тот самый миг, когда впервые повстречал тебя в снегах Тибета.
Охотница усмехнулась:
— Это был не ты. Это был другой ты.
Пауль пристально посмотрел на Шеву. Взгляд его был серьезен.
— Этот или другой — какая разница! Я был обречен полюбить тебя! И я готов на все ради того, чтобы ты была рядом.
Шева не любила такую формулировку: быть рядом с кем-то. Куда больше ей было по вкусу, когда кто-то был рядом с ней. Но даже изменись формулировка в ее пользу, это ничего не меняло.
— Не думаю, что из этого что-то выйдет, — сказала Шева.
— Но почему?
— Я не могу остаться в этом Отражении.
— Лишь потому, что оно не нравится тебе?
— Не только. Тому есть три причины. Да, оно мне не нравится, но это далеко не главное. Оно нестабильно и существует исключительно по воле Арктура. Если ему будет угодно, оно исчезнет или станет совершенно неузнаваемым. И наконец, есть еще третье. Наши законы преследуют обитателей Системы, отказавшихся вернуться в Матрицу. Думаю, нет надобности объяснять почему. Подобные люди опасны. Своим знанием хода развития сущего и сведениями о технологиях более высокой цивилизации они создают реальную угрозу искажения времени и пространства, что сказывается на Матрице. Закон предписывает Управлению насильно возвращать подобных людей. Так что, даже пожелай я остаться с тобой, это невозможно.
Лицо Пауля потемнело.
— Это значит, что мы вообще не можем быть вместе?
— Насовсем — да. — Охотница почувствовала некую двусмысленность произнесенной ею фразы и поправилась: — Есть некоторые препятствия.
В этот миг за соседним столом вспыхнула ссора. В гул голосов врезались угрожающие нотки, с треском разлетелся кувшин. Блеснула сталь. Пирующие отхлынули в разные стороны, освобождая место для двух воинов, не замедливших скрестить мечи. Повод для ссоры наверняка был ничтожен, но они рубились так, будто были смертельными врагами всю свою жизнь. Поначалу никто не вмешивался в их поединок — так было принято. Но Хеймдалль не желал, чтобы в его доме лилась кровь. Краем глаза Шева заметила, что хозяин дома поднялся со своего места и направился к заключенным в круг зевак поединщикам. За ним следовал Харальд, державший в руке хорошо известное Шеве копье. Лучшего момента удостовериться, Арктур ли это или нет, нельзя было и придумать. Шева устремилась навстречу Харальду, переводя взгляд с грозного лица воина на перстень с покуда темным камнем. Но вот они сошлись почти вплотную, и перстень блеснул зеленым цветом. Шева подняла глаза и столкнулась с взглядом Харальда. Тот смотрел пристально, морща лоб, словно чего-то припоминая. Затем он улыбнулся знакомой улыбкой, и Охотница поняла, что Арктур узнал ее. Признаться, Шева пожалела, что у нее под рукой нет излучателя. Нет, она не собиралась убивать Арктура, но излучатель придал бы ей уверенности.
Хеймдалль уже разнимал дерущихся, а Арктур изваянием стоял против Шевы. Он продолжал улыбаться. Потом он медленно поднял копье, и мир раскололся огнем и водой. Соленой водой…
Арктур прочел эти строки с привычной холодной усмешкой на устах. Голубые глаза его были устремлены вдаль — туда, где холодное поутру солнце мешало свой равнодушный свет с ледяной бездной моря. Занимался новый день.
— Это будет отличный день, — вымолвил свои первые слова, поворачиваясь к Шеве, Арктур.
Они стояли на палубе гигантского корабля, который назывался Нагльфаром. Можете верить, можете нет, но Нагльфар был собран из ногтей мертвецов — самого совершенного материала, какой только можно вообразить. В отличие от обычного судна, Нагльфар не боялся ни течи, ни огня, ни урагана — стихии были бессильны перед мертвой плотью, поставляемой обитателями Хель. Нагльфар был страшным кораблем, предвещающим конец мира; Шева смутно знала об этом.
— Да, это так, — подтвердил Арктур, глядя прямо в глаза Охотнице. — Я построил его, когда получил известие о том, что в моих владениях объявилась женщина с рысью.
Губы девушки тронула легкая усмешка. Нелепость ситуации забавляла Шеву. Арктур уже сбросил маску, но с непонятным упорством продолжал цепляться за свою игру, смысл и цель которой не были ясны.
— Прекрати! — сказала Охотница.
— Хорошо, — согласился Арктур. — Но что я должен прекратить?
— Прекрати притворяться. К чему эта нелепая история о женщине с рысью? Ты ведь прекрасно знаешь, что все это — пустая выдумка. Я пришла сюда не с рысью, а со своим котом, которого, кстати, подсунул ты! И у меня вовсе нет намерения разрушить этот мир. Ты прекрасно знаешь, что я имею приказ лишь вернуть тебя.
— Но тем самым ты разрушишь его! Мир держится лишь на мне, без моей воли он рассыплется, словно карточный домик. И исчезнут все, кому этот мир дорог: великаны, карлики, альвы. Исчезнут боги, которых, по-твоему, не должно быть. Исчезнут люди, в том числе и твой Пауль.
— Я переброшу его в другое Отражение.
Арктур усмехнулся и неторопливо прошелся к противоположному борту и обратно. На сей раз он был облачен в блестящий черный камзол, черные с серебром сапоги и широкополую шляпу, на плечах был небесно-голубой плащ. Смотрелся Арктур чрезвычайно эффектно — именно так, как и желал. Пока он совершал прогулку по палубе, Шева в который раз покосилась на индикатор генетического сканера. Тот упрямо светился зеленым, напоминая своей хозяйке, что она имеет дело именно с тем человеком, которого искала, с тем, кого следовало обезвредить и доставить в Матрицу. Рядом выросла тень. Шева попыталась накрыть перстень ладонью, но не успела. Осторожно, но в то же время твердо поймав ручку Охотницы в свою внушительную лапу, Арктур изучил украшавший ее предмет. Твердые губы его скривились.
Полезная вещица. Такая может сослужить добрую службу как тебе, так и твоим врагам. Но это не столь важно. Вернемся к обитателям моего мира. Ты готова спасти своего Пауля… А как быть с остальными? Ты тоже раскидаешь их по Отражениям?
Не вижу необходимости. Все они — плод твоей больной фантазии. Их никогда не существовало в реальности, и, значит, они не в состоянии повлиять на Матрицу.
— Вот как? Раз они не в состоянии повлиять на Матрицу, выходит, их судьба ничего не значит?
— Это не так! — с раздражением возразила Шева. — Если бы это было реальное Отражение, то его обитатели… — Охотница задумалась. — Я бы относилась к ним совершенно иначе!
— Почему ты не хочешь понять, что это и есть реальное Отражение?
— Не надо лгать! Я достаточно осведомлена, что должно быть здесь на самом деле.
— Мир отважных, свирепых и обделенных благами цивилизации людей! — с усмешкой подхватил Арктур.
— Именно. Всего того, что сейчас есть, быть не должно. Это не реальность.
— А тебе не приходила в голову мысль, что могут существовать сразу несколько реальностей?
— К чему задумываться над тем, что известно! — Шева отщипнула лепесток прикрепленной к отвороту ее изумительно-изумрудного платья розы. — Если ты имеешь в виду Отражения, то существует бесконечное число однотипных Отражений, но лишь одно из них первично. Третий закон Коуля!
— Он устарел, как и все остальные законы. Мир не просто множествен, но множествен первично. Любое из Отражений может быть первичным, просто нужно найти точку отсчета первичности. Могу уверить тебя, что, сокрушив это Отражение, ты уничтожишь все прочие, относящиеся к категории 1404/1. Можно лишь гадать, как это отразится на Матрице.