Конец охоты

Вопрос застал прочих карликов врасплох. Они также завертели головами в поисках «достойного» Текка, но так и не сумели обнаружить его. Один из карликов, из числа наиболее близких к Модсогниру, сообщил:

— Его нигде нет, мудрейший!

Задумчиво пожевав дряблыми губами, «мудрейший» решил:

— Ну ладно. Должно быть, у него появились неотложные дела.

— Ты совершенно прав, мудрейший! — поддакнули сразу несколько карликов.

Модсогнир поднялся со своего трона:

— Как твое имя, женщина?

Шева еще не привыкла к своему новому, не очень удобному для языка имени и произнесла с запинкой:

— Гюл-лир, карлик!

Человечки зашумели, возмущаясь дерзостью пленницы, но Модсогнир властно вскинул вверх руку:

— Это ты пришла в наш мир с серой рысью?

Охотница промолчала, что было воспринято карликом как признание вины. Модсогнир ухмыльнулся и задумчиво просипел:

— Ты! Значит, все это правда.

Шеве хотелось узнать, что карлик подразумевает под этим «все», но что-то подсказывало ей, что лучше промолчать.

— Не хочешь говорить? Ну что же, заказ есть заказ. Мы не ищем ссор, не причиняем обид, но когда нам платят хорошие деньги, — карлик ласково улыбнулся Шеве, — каждый из нас готов зарезать родную мать. Так уж мы устроены. Власть в нашем понимании — это золото. Отпустите ее…

«Хорошая мысль!» — подумала Шева, чувствуя, как освобождается от назойливого прикосновения двух десятков цепких ручонок. Теперь можно было и узнать, что нужно этому карлику. Шева открыла рот, но вдруг обнаружила, что язык не повинуется ей. Примерно то же можно было сказать и о других частях тела. Ноги вдруг стали ватными, руки на лились свинцовой тяжестью, глаза утратили зоркость. С трудом поведя вокруг себя глазами, Шева обнаружила, что карлики не просто отпустили ее. Их вообще не было поблизости. Где-то в дальних концах пещеры мелькали неясные тени, в которых можно было различить уродливые силуэты, но были ли это похитители, Шева не знала. Сознание ее помутилось, сердце билось глухо и редко. Шева ощутила, что силы покидают ее. Не устояв на ногах, она осела на пол. Сквозь вязкую пелену виднелись смутные огоньки факелов да омерзительная воля Модсогнира, вдруг поглотившая весь мир Шевы. В мутнеющий разум пришла неожиданная мысль. Шева вдруг вспомнила, что значит «Модсогнир». «Высасывающий силы» — вот что значило имя повелителя цвергов. В отличие от своих собратьев, наделенных многими чарами, Модсогнир обладал страшным даром. Он мог умертвить человека, выпивая его жизненную энергию, подобно тому, как поступали, если верить преданиям, суккубы. Шева поняла, что это конец. Собрав остаток сил, она обратилась к Сурту, но тот не ответил, хотя Охотнице и показалось, что директор Управления где-то рядом. Но быть может, он просто не сумел уловить слабый сигнал, исторгнутый гаснущим сознанием. Пришла тьма. Пришла, но не наступила, ибо в самый последний миг, определяющий грань между приходом и наступлением, вдруг вспыхнуло ослепительное солнце.

Вспышка и дикий визг карликов вдруг разорвали пелену небытия. Широко раскрыв глаза, Охотница следила за тем, как уродливые создания мечутся по зале в поисках укрытия от солнечного света, губительного для тех, кто поклоняется ночи и подземелью. Те, кому удавалось найти спасительную тень, благодарили судьбу. Прочие навечно застывали оплывшими глыбами, похожими на причудливые каменные наросты. Нашли вечный покой Вестри и Аустри, губастый Фундин и кудрявый Лит. Смертоносный свет коснулся и Модсогнира, но король карликов был слишком силен, чтобы поддаться власти враждебной стихии. Зашипев от боли, он расправил свой черный плащ и, подобно летучей мыши, бросился в лаз, скрывавшийся позади его трона. Перед тем как исчезнуть, Модсогнир издал вопль, придавший Шеве сил:

— Сурт!

Сурт все же услышал ее призыв. Шева с трудом привстала на локте, рассчитывая увидеть директора Управления, сегодня любимого как никогда своей лучшей Охотницей. И спаситель предстал перед Шевой во всем своем великолепии. Тело его облекали огненные одежцы, а от лица исходило почти нестерпимое сияние.

— Сурт? — выдавила Шева, закрывая ладонью глаза.

Голос, ответивший ей, был громоподобен.

— Да, Сурт! Наконец-то я нашел тебя!

Шева ощутила прикосновение могучих рук и закрыла глаза. Когда же она открыла их вновь, вокруг бушевал огонь. Нет, то было не настоящее пламя. То было сияние, которое испускало все, окружавшее Охотницу. Сияло небо и более походившее на вечернее, потерявшее полуденный пыл солнце. Сиял холм, на вершине которого лежала Шева, пылали холодным огнем нивы, до самого края горизонта окружавшие холм. Спаситель сидел неподалеку, с жадностью уплетая здоровенный ломоть хлеба и почти такого же размера кусок мяса и отхлебывая что-то из золотистого цвета фляжки. Заметив, что Шева очнулась, огненный человек повернул к ней свое лицо, правильное и прекрасное, словно у древней статуи.

— Кто ты? — спросила Шева, обнаружив, что ее голос не так уж и слаб.

Вопрос удивил незнакомца. Он даже перестал жевать.

— Сурт! — ответил он, всем видом своим выражая недоумение, почти обиду.

— Ты не похож на Сурта.

— А кто же я, по-твоему?

— Не знаю. — Шева приподнялась. Ее руки и ноги уже освободились от чар Модсогнира и повиновались своей хозяйке. — Ты — существо из Отражения.

— Мне непонятны твои слова, но я Сурт, повелитель огненных людей. Я услышал твой зов и поспешил на него. Я обнаружил тебя в лапах презренных цвергов. Мой свет убил их, а потом я спас тебя.

— Ты — повелитель огненной страны?

— Да. А ты — женщина с рысью?

Шева усмехнулась:

— Порой меня называют так, но существо, которое было со мной, совсем не рысь.

— Ты сильна, хоть и кажешься слабой, ибо сила твоя в красоте. Злые духи прислали тебя погубить наш мир!

Лицо спасителя, вполне обычное на вид, стало раскаляться, становясь ослепительным. Шева насторожилась, она не искала новых неприятностей.

— Думаю, ты ошибаешься.

— Нет! — взревел огненный Сурт. — Я узнал тебя!

«И почему только здесь все имеют привычку узнавать меня?!» — с легкой тоской подумала Шева, заодно прикидывая, каковы ее шансы в потасовке с типом, который раскалился уже до такой степени, что напоминал огнедышащее сопло ракеты. От спасителя исходили потоки энергии, не оставлявшие сомнений, что Шеве вряд ли удастся тягаться на равных с огненным человеком.

Тот становился все ярче, пока у Шевы не стали слезиться глаза.

— Эй, приятель, умерь пыл! — велела Шева. — Лучше скажи, что тебе нужно.

— Я желаю спасти наш мир. А для этого я заключу тебя в золотую клетку, где ты пробудешь до конца своих дней!

Надо ли говорить, что подобная перспектива не устраивала Шеву. Золотая клетка, бесспорно, красива, но только снаружи. На свои силы рассчитывать было нелепо, Сурт не желал откликаться, хотя Шеву не оставляло чувство, что он находится где-то неподалеку. Оставалась телепортация — выход не самый лучший, но в данной ситуации единственный. Разумнее выйти из игры на время, пока тебя не вывели из нее насильно. Так как огненный человек начал творить руками какие-то пассы, словно связывая невидимые узлы, Шева решила поторопиться. Поспешно набрав координаты ближайшего Отражения, она нажала на кнопку перемещения. Но, увы, ни знакомого зрелища мириадов сверкающих искр, ни чувства тошноты не пришло. Да и огненный Сурт не желал исчезать. Он по-прежнему стоял перед Шевой, плетя свою невидимую сеть.

Вот теперь-то Шева испугалась по-настоящему. Перспектива остаться в непонятном мире в обществе невесть откуда взявшихся существ, столь мало похожих на людей, не прельщала Охотницу. Если прежде она независимо от сложности ситуации неизменно держала ее под контролем, то теперь Шева превратилась в пешку в странной партии, которую разыгрывали неведомые ей силы. И это было смертельно опасно. Неожиданно для самой себя Шева закричала. Более того, она испустила не крик, и даже не вопль, а тот самый тонкий бабий визг, который более всего презирала. Охотница завизжала так, что огненный человек вздрогнул и оторвался от колдовства.