Страница 46 из 57
Когда беглый преступник появился наконец из каморки, он выглядел уже значительно лучше и вполне мог бы сойти за порядочного человека, если бы не зловещие синеватые пятна на лицо, оставшиеся от размытой дождями шляпы. Дикки шепотом обратил мое внимание на то, как сильно меняет человека одежда.
Увидев девчонок, он отвесил им достаточно вежливый, хотя и короткий поклон, а Дора спросила:
— Как поживаете, сэр? Надеюсь, у вас все хорошо?
— Совсем неплохо, — ответил преступник, — особенно если сравнить с тем, что мне довелось пережить.
— Что будете пить — чай, какао? — продолжила беседу Дора. — Вы предпочитаете сыр или холодный бекон?
— Все равно, на ваш выбор, — сказал он, и тут же, безо всякой паузы добавил. — Я не вижу причин вам не доверять.
— Конечно, вы можете нам довериться, — сказала Дора серьезно, — и, вот увидите, мы вас не подведем. В этом доме вы в полной безопасности.
Глаза незнакомца широко раскрылись.
— Бедненький, он не ожидал, что с ним так хорошо обойдутся, — прошептала Алиса. — Представляю, каково ему было в тюрьме.
Мы дали ему какао, сыр, бекон и хлеб с маслом, и он приналег на еду, в то же время не снимая ног в теплых ботах мисс Сэндал с каминной решетки.
Девчонки хорошенько выжали его одежду и развесили ее на раме для сушки белья у дальнего края камина.
— Я вам чрезвычайно признателен, — сказал он. — И никогда не забуду вашей доброты. Сожалею, что разбудил вас своим стуком, но у меня не было другого выхода. Я промок насквозь и с полудня не имел ни крошки во рту, а этим проклятым болотам, казалось, нет ни конца ни краю. Я уже совсем было отчаялся, когда вдруг увидел впереди огонек — и это оказался ваш дом.
— Вам повезло, что вы попали именно к нам, — заметила Алиса.
— Еще бы! Вряд ли я мог рассчитывать на такой прием в другом месте. На сей счет у меня нет ни малейших сомнений.
Его речь была правильной, не как у простых людей, и в то же время его голос не был голосом джентльмена — чего-то джентльменского в нем недоставало. Я заметил, что он слегка запинается в конце каждой фразы, как будто его постоянно тянет добавить «мисс» или «сэр».
Освальд попробовал представить себя на месте этого человека — как он устало бредет под проливным дождем по ночной дороге, зная, что за ним гонится полиция, и не надеясь на то, что кто-нибудь проявит сострадание и откроет перед ним дверь своего дома. Это было ужасно.
— У вас, похоже, был очень трудный день, — сказал он сочувственно.
— Что верно, то верно, — согласился незнакомец, отрезая себе еще один ломтик бекона. — Благодарю вас, мисс (на сей раз он сказал это вслух), еще полкружечки, если можно; Что верно, то верно. Я не хотел бы вновь пережить что-либо подобное. С утра у меня была уйма времени, и я успел кое-что сделать, но потом то ли охота пропала, то ли что еще — ну, вы знаете, как это бывает.
— Могу себе представить, — сказала Алиса.
— А перед обедом небо затянуло тучами. Затем, ближе к вечеру, если вы помните, снова появилось солнце, но было уже слишком поздно. Ну а потом начался ливень. О Боже! Настоящий потоп, даю вам слово! Я поскользнулся и съехал в канаву, думал — все, пришел мой последний час. Еле-еле выбрался, но при этом оставил в канаве все свои вещи. Судите сами, в каком я теперь положении! Клянусь Богом, одной такой ночи вполне достаточно для того, чтобы человек решил раз и навсегда порвать с этим гнусным занятием!
— Я надеюсь, что вы так и сделаете, — сказала Дора очень внушительным тоном, — не стоит из-за этого губить свою жизнь.
Готов с вами согласиться, хотя я не думаю, что вам так уж много известно о моем занятии, — говоря это, незнакомец вновь принялся за сыр, одновременно подвинув ближе к себе банку с маринованными овощами.
— Но я очень надеюсь… — начала Дора, однако Освальд не дал ей продолжить. Он не считал данный момент подходящим для нравоучений.
— Значит, вы бросили свои вещи в канаве, — сказал он, — а каким образом вы раздобыли эту одежду?
Он указал на серый костюм у камина, над которым тонкими струйками поднимался пар.
— Эту? — понял глаза незнакомец. — Ну, как обычно.
Освальд был слишком хорошо воспитан, чтобы спросить, каков этот обычный пусть превращения арестантской робы в приличный серый костюм с бриджами. Он подозревал, что это был тот самый пусть, каким в свое время проследовал четырехфунтовый кекс из кондитерской Дженнера, что на Хай-стрит.
Алиса беспомощно взглянула на меня. Я понимал и вполне разделял ее чувства.
Укрывательство преступника, разыскиваемого полицией, — это дело совершенно особого рода, и тому, кто когда-либо им занимался, знакомо ощущение леденящей пустоты, которое возникает у вас где-то в районе верхней пуговицы жилета или — если на вас одета пижама — в том месте чуть пониже груди, где обычно завязывается поясок. К счастью, у нас еще оставалось несколько бодрящих мятных лепешек. Мы съели каждый по две штуки и почувствовали себя лучше.
Девчонки взяли простыни с постели Освальда и перенесли их на кровать в дальней комнате, где обычно ночевала мисс Сэндал, когда ей случалось приехать сюда из Лондона, на время оторвавшись от переломанных костей своего братца — распространителя полезных брошюр.
— Если хотите, можете лечь спать, — сказал Освальд незнакомцу, — мы разбудим вас в нужное время. И ни о чем не беспокойтесь. Мы будем стоять на страже и в случае чего сразу же ладим вам знать.
— Разбудите меня в восемь часов, — сказал беглый преступник, — у меня впереди еще долгий путь. Не знаю, как вас и благодарить за этот прием. Спокойной вам ночи.
— Спокойной ночи, — сказали все.
— Положитесь на нас, — добавила Дора. — Пока вы спите, мы что-нибудь придумаем.
— Не стоит вам ломать голову. Это уже мои заботы, — сказал человек, глядя на серый костюм, подсыхавший у камина. — Если уж я оттуда вылез, то сумею потом влезть обратно.
Он взял свечу, и Дикки проводил его до комнаты мисс Сэндал.
— «Если уж я оттуда вылез», — повторила Алиса. — Что он хотел этим сказать? Не собирается же он в самом деле потихоньку залезть обратно в тюрьму, а потом сделать вид, будто сидел там все это время, только они его почему-то не замечали? Это было бы довольно странно.
— Итак, что мы предпримем? — спросил Дикки, присоединяясь к остальным. — Между прочим, он сказал мне сейчас, что ненавидит гнусную конуру, в которой но ютился в Дувре. Бедняга, его вполне можно понять.
— Надо подобрать такую одежду, в которой его никто не узнает, — сказала Дора.
— Мы можем переодеть его в женское платье и притворимся, что он — наша тетушка, — предложила Алиса. — Я читала про такие вещи в книжках. Было уже три часа ночи, но никто не хотел спать. Мы зажгли еще несколько свечей и поднялись на чердак, где стояли сундуки мисс Сэндал. Там мы нашли все необходимое для маскировки — платье, накидку, капор, вуаль, перчатки, нижние юбки и даже туфли, которые, как все мы в глубине души понимали, вряд ли пришлись бы впору мужчине. Покончив с этим, мы сложили готовый наряд тетушки на диване в гостиной, и только сейчас позднее время дало, наконец, себя знать. Наши глаза слипались, а челюсти, наоборот, не закрывались из-за непрерывной зевоты. Посему было решено немного вздремнуть. Алиса сказала, что она умеет просыпаться в заранее намеченное время с точностью до минуты, и мы ей поверили, поскольку она уже несколько раз демонстрировала эту свою способность. Мы договорились, что на разбудит нас в шесть утра.
Увы! Все заверения Алисы оказались пустым звуком, и это не она подняла нас с постелей. Мы проснулись от раздавшегося в нашей спальне голоса миссис Биль.
— Привет! — сказала она. — Пора вставать, джентльмены. Уже половина десятого, ваш приятель давно оделся и сидит за столом в ожидании завтрака.
Мы выпрыгнули из кроватей.
— Послушайте, миссис Биль! — вскричал Освальд, никогда и ни при каких обстоятельствах не терявший самообладания. — Не говорите никому о том, что у нас этой ночью был гость.