Волшебные сказки

— Один способ — это слишком много, — строго сказали ему представители новой власти. — Нужно сделать так, чтобы не было вообще никаких способов.

— Видите ли, — робко заметил волшебник, начиная опасаться за свою собственную голову, — в мире не существует таких мест, откуда нельзя было бы найти выход. Но у нее будет один шанс против пятидесяти миллиардов, а это, согласитесь, достаточно солидная гарантия.

Временное Правительство подумало и нехотя согласилось, на всякий случай объявив товарищу Главному Волшебнику строгий выговор за снисходительное отношение к врагам революции. Из тюрьмы привели Эверильду и волшебник вызвал для нее экипаж собственного изобретения, бывший наполовину драконом, наполовину автомобилем и наполовину аэропланом — таким образом, это был уже не один, а как бы полтора экипажа, или, проще говоря, полуторка.

Послушно явившись на зов хозяина, универсальный гибрид принял в свой кузов Эверильду, получил необходимые инструкции и по команде «Пошел!» взмыл в воздух и начал круто набирать высоту. У принцессы перехватило дух, она закрыла глаза и изо всех сил стиснула зубы, чтобы не завизжать от страха. Это ей удалось.

Членам Временного Правительства, присутствовавшим при отправке экс-принцессы на вечное поселение за тридевять земель, так понравился комбинированный экипаж-полуторка Главного Волшебника, что они заменили вынесенный ему строгий выговор простым выговором, без занесения в личное дело.

Между тем полуторка доставила Эверильду в нужное место, высадила ее из кузова и полетела обратно к своему хозяину, который ласково потрепал ее по драконьему загривку и вдоволь угостил машинным маслом, бензином, огнем и минеральной водой.

А что же принцесса? Когда шум и свист улетавшего монстра растаял вдали, она открыла наконец глаза и обнаружила, что стоит на верхней площадке огромной башни. Она была одна — совершенно одна. «Я здесь не останусь, — подумала Эверильда. — Я обязательно сбегу — так же, как сбежала из дворца».

Подойдя к краю площадки, она посмотрела вниз. Башня стояла посреди сада, со всех сторон окруженного дремучим лесом, за которым простирались поля, а дальше, куда ни глянь, были только крутые утесы, о чьи стены добились свирепые волны Моря Гибельных Бурь.

— Отсюда не убежишь, — вслух сказала принцесса и вспомнила, что ей, собственно, и некуда бежать, поскольку ее дворец конфисковали революционные власти, а кроме дворца у ней не было никакого дома.

— Интересно, где сейчас моя бедная няня, — подумала она и заплакала, но плакала недолго — все-таки она была королевской дочерью и королевской пра-пра-и-так-далее-внучкой, а это, сами понимаете, не шутки. Короли вообще очень редко плачут, поскольку такие проявления чувств плохо соответствуют их королевскому достоинству.

— Что ж, буду жить здесь, пока кто-нибудь меня не спасет, — решила принцесса, — а для начала исследую свои новые владения. Это будет забавно.

Это оказалось даже забавнее, чем она предполагала. Как выяснилось, на каждом этаже башни имелась только одна комната. На самом верхнем этаже располагалась ее спальня (расчески и прочие принадлежности, лежавшие на туалетном столике, были помечены ее вензелем с буквами «Э.П.»). Под спальней находилась гостиная, еще ниже — столовая комната и в самом низу — кухня с полным набором посуды и других вещей, необходимых для приготовления пищи.

— Как славно! — сказала принцесса. — Теперь я могу играть в кухарку. Раньше мне не позволяли этого делать. Было бы только из чего готовить.

Она заглянула в шкафы и нашла там множество кувшинов, жестяных банок и фляг с рисом, бобами, мукой, горохом, макаронами, сахаром, чечевицей, изюмом, цукатами, разными крупами, соленьями, маринадами и приправами. Первым делом Эверильда извлекла из шкафа жестяную коробку с цукатами и отдала им должное, за один присест опустошив коробку почти на треть.

— По крайней мере, с голоду я не умру, — сказала она и тут же спохватилась, — но что будет после того, как я съем все эти припасы?

В волнении она вскочила из-за стола и уронила на пол коробку; цукаты рассыпались по всей кухне. Однако когда она подняла коробку, та оказалась вновь заполненной доверху — как будто она ничего не ела и не рассыпала.

— Ура! — закричала принцесса, неоднократно слышавшая это словечко от королевских гвардейцев. — Конечно же, это волшебная башня и все вещи здесь тоже волшебные. Сколько бы я ни ела, кувшины и банки всегда будут полными.

Дрова в очаге уже были сложены; принцесса развела огонь и попыталась сварить рис, но тот пристал к днищу и стенкам кастрюли и подгорел. Вы когда-нибудь ели подгорелый рис? Уверяю вас, это далеко не самое вкусное кушанье на свете. Тогда принцесса занялась макаронами, но те слипались в сплошной ком и по части противности не уступали горелому рису. В конце концов Эверильде надоело играть в кухарку — к тому же, ей очень хотелось есть, — и она вышла в сад, где устроила себе превосходный обед из яблок, слив и персиков.

На полках в гостиной стояло множество книг в красивых обложках; она немного почитала, посмотрела картинки, а затем села писать письмо няне на тот случай, если на острове появится кто-нибудь, кто будет знать нынешний нянин адрес и сможет отвезти письмо в ближайшее почтовое отделение. К пяти часам письмо было закончено, и она села пить чай, настоенный на мякоти персиков и тутовых ягодах.

После чаепития она долго сидела у окна и смотрела на красный диск солнца, медленно опускавшийся в темно-свинцовые воды Моря Гибельных Бурь. Я не берусь утверждать, что в эти минуты принцесса плакала, хотя и не исключаю такой возможности. Окажись вы на ее месте, вы бы тоже, пожалуй, немного всплакнули.

— Какой ужас! — сказала принцесса и шмыгнула носом (вероятно, она подхватила простуду, сидя у распахнутого окна). — Я здесь совсем одна, и некому уложить меня в постель, как это делала няня.

Едва она произнесла эти слова, как что-то толстое и мохнатое пролетело между ней и заходящим солнцем и, сделав в воздухе довольно неуклюжий пируэт, приземлилось на подоконнике.

— Ай! — вскричала принцесса, испуганно отскакивая в сторону.

— Разве ты меня не узнаешь? — спросило мохнатое существо, складывая крылья и спрыгивая с подоконника на пол комнаты. — Я тот самый кот, которого ты спасла от позора и унижения, когда к его хвосту хотели привязать ржавую жестянку.

— Но у котов не бывает крыльев, — сказала Эверильда, — они гораздо меньше тебя и не умеют разговаривать.

— С чего ты взяла, что они не умеют разговаривать? — обиделся кот. — Ты их об этом спрашивала?

— Нет, — призналась Эверильда.

— Вот видишь! — сказал кот. — Такие вещи нельзя утверждать голословно. А что касается крыльев, то я могу их снять, если они тебе не нравятся.

Он снял крылья, аккуратно свернул их трубочкой и поставил в уголок рядом со шкафом.

— Так-то лучше, — заметила Эверильда, внимательно следившая за его действиями.

— Ну а к моим размерам тебе придется привыкнуть, — сказал кот. — Будь я величиной с обыкновенного кота, тебе не было бы от меня никакой пользы. А ведь я прилетел для того, чтобы служить тебе поваром, домохозяйкой, няней, профессором и вообще всем, чем угодно, потому как я универса…

— О, пожалуйста! — попросила его принцесса. — Пожалуйста, не становись еще больше.

Ибо по мере перечисления своих возможностей кот начал расти и теперь уже был величиной с крупного леопарда.

— Хорошо-хорошо, — сказал он. — Больше не буду.

— Значит, — робко спросила принцесса, — ты не простой, а волшебный?

— Понятное дело, волшебный, — согласился кот, — как и все, что тебя здесь окружает. И не надо меня бояться. Пойдем, моя дорогая, пора ложиться спать.

Принцесса вздрогнула от неожиданности, ибо последние слова кот произнес хорошо знакомым голосом няни.

— Ах! — воскликнула она, обнимая мохнатую шею своего нового друга. — Я ничего не боюсь, когда ты говоришь таким голосом.

После этого кот проводил ее в спальню и уложил в постель, ловко орудуя большими мягкими лапами, так что уже через две минуты Эверильда погрузилась в сон.