Страница 44 из 91
— Больше тебе нечего сказать? — миролюбиво спросил Невзор.
— Отдайте мне Млаву, — повторил Улен.
И тут к помосту, кривляясь и жестикулируя, выкатился Зем. Задрав приплюснутое личико с огромными пятнами глаз, он заверещал угрожающе и плаксиво, будто заговорили сразу два человека:
— Я понял тебя, Невзор. Ты надеешься спасти убийцу. И люди с тобой согласны. Они молчат. Но я не согласен. У тебя есть причины его спасать, А у меня есть причины не соглашаться. Закон на моей стороне. Почему ты отказываешь мне в добыче?
Зем так визжал и брызгал слюной, что многие слова невозможно было разобрать. Но его слушали внимательно, и когда он умолк, чтобы передохнуть, никто не нарушил паузу.
— Ты не можешь отказать мне в добыче, Невзор! — завопил Зем с новой силой. — Они оба мои пленники. Брег умер. Я имею право выбора. Девушка принадлежит мне. Отдай её мне, или ты нарушишь закон.
Улен оценил отчаянность коротышки. Зем требует себе Млаву, но это же нелепо. Однако никто не смеялся, и по выражению лиц Улен видел, что большинство признаёт требование Зема справедливым. Невзор оглянулся на скамью, где сидели старейшины. Пятеро бородачей склонили головы в знак согласия с Земом. Но один сказал:
— Пусть решит рок!
— Ты слышал, храбрый Зем, величайший нюхатель следа? — насмешливо произнёс Невзор. — Ты хорошо знаешь законы, значит, и этот для тебя не нов. Согласен ты предоставить выбор судьбе?
Улен не понимал, о чём речь, но заметил, как съёжился коротышка. Зем беспомощно оглянулся на сгрудившихся за его спиной воинов, словно ожидая подмоги. Какой-то ребёнок истошно завизжал: «Рок! Рок!» — точно собирал приятелей на весёлую игру.
— Хорошо, — выдохнул Зем. — Я согласен. Пусть будет так. Но я не искал его смерти.
Его тёмные зрачки с ненавистью вонзились в Улена. Он глядел на своего врага, пренебрежительно усмехаясь. Необычная тишина опустилась на площадь. Дальнейшее совершилось мгновенно. Зем шагнул к столбу, на ходу извлёк из-под куцей шубейки длинный нож. Улен не успел ни о чём подумать, как коротышка рассёк стягивающие его путы.
— Беги! — крикнул он свирепо. Улен опустился на затёкшие ноги. Он уже всё понял. Коротышка намерен убить его, безоружного. Пленнику дают возможность поиграть со смертью в догонялки. Но ведь карлику не справиться с ним, будь у него хоть по два ножа в каждой руке.
Улен отпрыгнул в сторону и нагнулся, разминая тело.
— Беги! — повторил чуть не плача Зем. Толпа расступилась, образовав проход.
— Я не заяц, — сказал Улен, — чтобы ты гонял меня по кругу. Убей так, коли сможешь,
В ту же секунду, вскрикнув, коротышка бросился на него, неся нож почти у земли. Улен недооценил его ловкости, слишком небрежно занёс ногу, целя в ручку ножа. Этому приёму Колод учил его целое лето. Это был надёжный приём. Движение должно быть стремительным, как вспышка света, главное при этом — не потерять равновесия. Улен промахнулся, потому что коротышка разгадал его уловку. Опередив на мгновение, Зем всей тяжестью тела подсёк его колени. Улен упал, и юркий воин искусно переплёл его грудь ногами и, торжествуя, замахнулся ножом. Возбуждённые зрители не успели насладиться зрелищем, но Зем отчего-то замешкался. В его взгляде теперь не было ненависти, а была там только боль, такая же, как охватила Улена в этот страшный миг, — боль утраты, посланной небом. Они не видели, и никто не заметил, как из ближайшего дома вымахнул огромный чёрный пёс, трескучим вихрем пронёсся по проходу, оставленному Улену для бегства, и с коротким рыком скакнул на спину Зема. Легко, как козявку, захватив в пасть его шею, пёс сковырнул коротышку на землю. Вопль человека и грозное рычание зверя слились в протяжном звуке. Улен успел вскочить на ноги, обхватил Анара за туловище и с трудом оторвал от жертвы. Он стоял, держа пса за загривок властной рукой, а бедняга Зем корчился у его ног, делая тщетные попытки сесть, и снег возле его головы почернел от крови.
В безмолвии замерли люди. Могло ли возникнуть в их воображении что-то более полно выражающее рок, нежели чёрный зверь с безумно сверкающими очами, с падающей из пасти алой пеной?
Старейшины задвигались на помосте, как бы выказывая желание покинуть опасное место, и лишь Невзор остался недвижен.
— Это твоя собака, мальчик?
— Да,
— Что же нам делать? — нахмурился Невзор. — Ты всего два дня в городе и уже доставил столько хлопот. Убил лучшего воина и покалечил замечательного разведчика. Чего от тебя ждать дальше?
— Я не сам к вам пришёл, — ответил Улен. Тем временем Зему удалось сесть, и он проверял, вращается ли у него шея. Кровь его не пугала.
— Как поступить с тобой? Мне ты по душе, думаю, мог бы пригодиться нашему роду. Но пусть решает народ.
Вождь встал и простёр руку.
— Грозные грядут времена, дети мои! А мы живём нерасчётливо. Копим силу по капле, а изливаем потоками. Так не должно быть. Будущее наше ещё темно, но вчера мы были слабее, чем сегодня. Мы никогда не прощаем врагов, но снисходительны к тем, кто пришёл с чистым сердцем. Брег погиб, и его не вернёшь. Его убил этот отчаянный юноша, но без коварства и злобы. Он храбрый воин. Провидение на его стороне — мы убедились в этом. Пусть он займёт место Брега, пусть послужит городу. Старейшины согласны со мной, — Невзор кинул быстрый взгляд на скамью, и безгласые старцы покорно склонились. — Ты, наверное, хочешь сказать что-то, Зем, лелеющий обиду?
Зем действительно попытался что-то изречь, но вместо слов из его горла вырвался возмущённый клёкот. Вперёд выступил Азол.
— Я скажу, братья. Я видел, как погиб Брег. Юноша защищался, а не нападал. У него сильные руки и бесстрашное сердце. Коли с Земом обошлись несправедливо, мальчик сам вернёт ему долг. Это так же верно, как и то, что я уже ничего не получу от Брега.
Он приблизился к юноше, и Анар предостерегающе зарычал.
— Да будет так! — провозгласил Невзор. — Слово за тобой, Улен. Согласен ли ты служить городу? Не таишь ли в душе предательского умысла? Говори!
— Верните Млаву! — сказал Улен.
Издали Пашута заметил машину Хабилы, стоящую возле дома, и самого Петра Петровича, прохаживающегося руки за спину, как и положено руководителю крупного масштаба, «жигулёнок» был по уши в грязи, зато Пётр Петрович выглядел празднично — в модном чёрном плаще молодёжного покроя, в светлой шляпе с широкими полями, на ногах элегантные сапожки. Увидев Пашуту, небрежно поманил его пальчиком. Пашута не мог его миновать, дорога тут была одна.
— Я тебя как раз жду, — недовольно заметил Хабило, точно Пашута нарушил уговор и опоздал. — Дело у меня к тебе, Павел… Э-э… серьёзное. На работу я тебя определил, со ставкой сто десять рублей. А там поглядим, как себя покажешь.
— Премного благодарен, — отозвался Пашута. — Как же вы, Пётр Петрович, по такой грязюке проскочили? Рисковый вы человек.
— Ты вот что… Я сейчас заходил к Варваре, поглядел её работы, и честно тебе скажу — изумлён.
Пашута изобразил любопытство. Хабило смотрел на него проницательным взором. Так он привык разглядывать подчинённого человека, в котором не совсем был уверен.
— Давай с тобой говорить открыто, Павел. Я тебе задам вопрос, а ты честно ответишь. И посмотрим, какой у нас получится расклад.
— Стыдно было бы мне хитрить со своим благодетелем.
— Да уж… Ты только не обессудь… Скажи как мужчина мужчине, кем тебе приходится Варвара? Женой она тебе быть не может. Тогда кто же она?
— А почему она не может быть женой?
Хабило набычился, обошёл Пашуту вокруг, ему не стоялось на месте. Пашуте почудилось, будто дверь в доме отворилась и там мелькнула озорная Варенькина физиономия.
— У нас же откровенный разговор, — с досадой бросил Хабило. — Иначе как мы поймём друг друга?
— Вы правы, Пётр Петрович. Она мне не жена.
— А кто же?
— Племянница по отцовой линии.
— А зачем вы с ней сюда приехали?