Последняя битва

— Я совсем недавно узнал, что в Саббатее есть несколько библиотек. Эта заслуживает внимания, — пожал он привычно плечами, показывая сожаление в некой степени. — Я решил показать её Мире, но забыл ключ.

— А потом, потом… Я почувствовала, как с Анри и Милой что-то случилось, — последняя часть рассказа заставила всех с опаской глянуть на зеркало, а потом на Аскью, ведь человек, забравший амулет, был в мантии. — Это не он. Единственное, что я смогла запомнить, так это то, что у того была чёрная бородка.

— Хреновато, — изрёк наконец Винар. Оба друга были мрачными. — Нужно найти Милу и Анри.

— Не оставляйте её надолго одну, — услышали они голос Аскья.

— Не оставим, — буркнул Винар. — Хотя, какая уже разница, — добавил он, вставая на Тропы.

— Еще есть разница, — донесся вслед голос.

*********************************

Анри мутно обвёл окружающее пространство взглядом, пытаясь привести сознание в чувство. В висках стучало барабанным боем. Но, не смотря на всё это, было очень холодно, и от этого хотелось спать. Борясь с этим чувством, Анри всё же попытался собраться. И обнаружил… себя привязанным. Но это было ещё не всё. Серебряные цепи прочно обвили его шею, руки и ноги. Анри лежал в каком-то водоёме. И вода вытягивала из него силы. Анри понял, что попался. Он осмотрел пространство и…

"П…ц! Как?! Мила". Прямо напротив него была Мила. Она, как Жанна Дарк, была привязана к какому-то столбу серебряными цепями, такими же, как у Анри (поверьте, уж в этом-то он разбирался). Вокруг неё по кругу… горел огонь. Не высокий, но ощутимый. Было видно, как Миле жарко. Её лицо было красным и мокрым. Она изнывала. А ещё на шее Анри заметил какой-то ошейник. Он дёрнулся, но цепи начали душить.

— Мила, — прохрипел он подруге.

— А… Проснулся наш отважный рыцарь, — ехидный голосок заставил взглянуть на обладательницу. Нахема была, как всегда, прекрасна. Белое, как первый снег, платье резко контрастировало с цветом её глаз и волос. На руках царица вампиров держала небольшую подушечку, накрытую алой тканью. — Как условия? Цепи не жмут? Не слишком холодно?

Анри, понимая, что уже возненавидел этот голос, старался сохранить самообладание. Они с Милой были прикованы друг напротив друга, а в конце зала, справа от них, возвышалась огромная статуя. Она отливала чистым золотым блеском, но давила на сознание, пытаясь убедить того, кто на неё смотрел, в ничтожности его ества и существования. Совсем недалеко от водоёма лежало их оружие, но дотянуться до него Анри не мог.

— Что тебе надо? — прошипел Анри, глядя на Нахему. — Отпусти её!

— Да, кто же её держит? — заломила красивую бровь царица. — Пусть идёт, — она захохотала. — А впрочем, пускай постоит немного. Как только жгут на её шее высохнет, кожаная полоска начнёт ссыхаться, и каждый глоток воздуха будет казаться ей раем, — последние слова Нахема уже прошипела. — А тебе советую не дёргаться. Не поможет. В противном случае разделишь её участь… быстрее, чем бы того хотелось.

— Что тебе надо?! — прорычал Анри. Эта безумная девица была хладнокровна, как удав, говоря о таких вещах, как об обыденных.

— Мне? А что мне нужно от двух бездарных Хранителей? Ключ. И я его нашла, — неожиданный хохот Милы заставил удивиться даже Нахему.

— Ключ? Всего-то? Должна тебя огорчить. Ты немного ошиблась, если подумала, что он у нас, — чувствуя себя плавленым сырком, гордо заявила Мила. Нахема, впрочем, быстро справилась с собой.

— Девочка, позволь-ка я вам кое-что расскажу. Думаю, что напоследок вам совсем не мешало бы знать о том, кто вы, и зачем здесь. Итак, Иные… Иные — Хранители Мира. Они не принадлежат себе. Их сила в единстве и различии друг друга, в индивидуальности, но целостности. Именно поэтому пятеро являются ключом, — странно, слова Нахемы завораживали. Анри и Мила слышали их не впервые, но каким-то шестым чувством Анри понимал, что что-то было упущено. — Пятеро дополняют друг друга, как единое целое. Четверо делятся по два, как руки и ноги, движущая и действующая части, а пятый не служит головой, ибо трезво рассуждать — удел иных. Пятый — носит сердце их силы, это их сильное и слабое место. По отдельности Иные сильны и могущественны. Их силы равны, и нет в них преобладания, но вместе их сила губительна, как атомный взрыв. Те амулеты, что вы носите — подарки Саган. Энергия огня, мощь воды, рокот ветра и сила земли. А пятый… Пятый и есть Ключ. — Анри побледнел. — А вы думали, что, заставив поверить девчонку, которая его носила, что она носит обычное украшение, позволяющее исцелять, сможете обмануть меня? Меня — царицу детей Ночи? — с этими словами Аманда сняла ткань с подушечки, что держала на руке. Анри переменился в лице. Ему показалось, что свод потолка, который был над его головой, обрушился всем своим весом на него. Мила сначала не поняла, в чём пауза, но, когда Нахема повернула подушку к ней, едва не закричала, увидев на ней камень Миры.

ГЛАВА 4

"Что может быть привлекательнее, чем представление о несущих свет духах, не связанных ни временем, ни законами физики, лишённых всех человеческих слабостей и защищающих нас от вселенского зла? Поверьте в ангелов — и Вселенная сразу станет таинственной и доброй. Возможно, даже те люди, которые отказываются в них верить, жаждут, чтобы им доказали, сколь сильно они ошибаются". Кейт Татт. "Загадочные явления природы".

— Агриппа в своей книге "Философия оккультизма" постарался придать магии черты естественной науки, объясняющие многие чудесные явления. Там он впервые выдвинул идею "души Вселенной", так называемой квитэсенции, то есть пятой сущности в дополнение к четырём Элементалам или стихиям.

— Души Вселенной? — Мира широко распахнула глаза в ответ на рассказ Аскья.

— Именно. Любая энергия имеет в себе начала противоположностей. Вместе они образуют универсальный принцип, связывающий человека со всей Вселенной и, позволяющий ему обнаружить целую вселенную в себе.

— Познай Свет, и удерживай Тьму — в этом тайна бытия, — процитировал Астарот. И Мире показалось, что они не просто пытаются её развлечь пустыми разговорами о прошлом. Кроме того, внешний вид принца не выходил у Миры из головы. Это был сон, наваждение, но это было! Кто он? Странно, в нём ощущалась нечеловеческая сила. Неужели никто не видит этого?

— Тебя и твоих друзей призвали Элементалы, как ответ на действия зла. Посмотри, как всё перепуталось. Земли захватывают те, кто называет себя Свет несущими, а вас, призванных защищать Неогею, называют Тёмными.

— Это правда. Но мы Тёмные и есть. Впрочем, моё прозвище "Ведьма", меня ничуть не обижает, — пожала плечом Мира. — Напротив, я уже начинаю вживаться в образ, — она улыбнулась собственным мыслям.

— Тёмный — не значит плохой. Ты должна это понять. Ведьма — не значит, злая. Изначально это слово пошло от слова "ведать", "знать". И лишь от большой зависти к чужой мощи и знаниям, это перефразировали в негативный и худой образ.

— Да, знаю я, — вздохнула девушка. — Только, что это нам даёт?

— Я немного отступил от темы. Элементалы связаны между собой позитивным сочетанием энергии по замкнутому циклу — от Воды к Земле, от Земли к Огню, от Огня к Воздуху, и от Воздуха снова к Воде. Огонь — власть, Земля — разум, Воздух — страсть, Вода — чувства, а вместе они образуют… абсолютную инициацию — металл, эфир, камень. Это пятый элемент, который выделяют некоторые древние источники.

— Погодите-ка! Философский камень? — Астарот и Аскья переглянулись. Это выглядело странно. Маг и некто, закутанный в мантию.

— Ты права. Его называют по-разному и ищут многие столетия, полагая, что он материален и существует. Философский камень — древний символ совершенства и возрождения человека, божественная природа которого сияет сквозь простую оболочку. Тот, кто обладает Философским камнем, обладает истиной, величайшим из сокровищ, и тем самым он является владельцем такого богатства, которое не поддаётся подсчету. Разум не знает смерти. Для мистика Философский камень есть совершенная любовь, которая превращает всё, что является низшим, и "поднимает" всё, что мертво, — почти печально заявил Астарот. — А ещё его называют Светлым Граалем, — произнёс Астарот снова. Мира оцепенела от слов, которые она услышала. Этого не могло быть! Не могло! Эти понятия были известны и в её мире. Только вместо Светлого использовали понятия Святой. Считают, что Святой Грааль — чаша, в которую Иосиф Аримафейский собрал кровь Христа, иначе чаша Тайной Вечери, служившая для причащения.